Матадор и Малыш шли по красной ковровой дорожке. Арина чуть отстала и могла наблюдать, как сотрудники Лубянки расходятся в стороны, освобождая Матадору и Малышу путь. По обеим сторонам коридора открывались двери, оттуда высовывались любопытные лица. Все хотели посмотреть на героев.
— Ты мне должен одно желание, — сказал Малыш. — Есть важное дело, я сам не успеваю… Заскочи на Пушку. Там идёт праздничный концерт… Вот фотография…
— Велено везти всех в Шереметьево, — чуть не плакал молоденький лубянский шофёр. — Я должен связаться с генералом и предупредить его об изменении обстановки.
— А это видал? — Малыш показал водителю здоровый кулак. — Хочешь, покажу ещё, что у меня в кобуре и в штанах?
— Слушай, друг, — Матадор тронул водителя за плечо, — не будем ссориться, нам ещё работать вместе. Выпусти Малыша, где он говорит, а нас отвези на Пушку…
Когда Малыш вышел, шофёр осторожно спросил, не поворачивая головы:
— А правда, что генерала Барановского представили к ордену?
— Да что ты?! — воскликнули Матадор и Арина, отрываясь друг от друга. — Мы не знаем. А к какому?
— Я тоже не знаю… Думал, вы знаете…
Шофёр помолчал с полминуты и добавил:
— Говорят, не только генерала представили, а ещё кого-то из вашей группы…
Из кабинета редактора газеты «Известия» в огромном здании на Пушкинской площади хорошо обозревалась праздничная трибуна с почётными гостями.
— Познакомься, это Арина, моя невеста, — сказал Матадор редактору Стасу, своему старому приятелю. — У меня к тебе просьба, — он отвёл Стаса в сторону. — Понимаешь, нам ещё идти на лазерное шоу, домой заскочить некогда, а очень хочется потрахаться… Можно мы у тебя тут, минут десять…
Стас смутился, покраснел, забормотал «конечно, конечно, как же я сам не предложил», забрал со стола какие-то бумажки и удалился…
Малыш, уже добравшись до припаркованного на Петровке серенького «Фольксвагена», вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. Малыш забыл отдать Матадору припасённый для него пузырёк. Он со вздохом повернул машину на Север — придётся поймать ребят в Шереметьево. А в Бутово, к отцу изобретателя Игоря Кузнецова, которому надо дать денег и уведомить, что сын выполняет важное государственное задание, придётся ехать позже.
Янаулов стоял вторым слева. Матадор внимательно осмотрел его через оптический прицел, сравнил с фотографией.
«Мерзкая рожа, но не хуже других», — подумал он.
Арина нежно трогала его сзади за яйца, мешала целиться.
Пуля попала точно в нос. Одним чиновным вором стало в Москве меньше.
— «Волга» 753, чёрного цвета. В машине два пассажира. Подъезжает к площади Белорусского вокзала. Осторожно следуйте сзади, ждите дальнейших указаний…
Малыш чертыхнулся. Звуки в старенькой рации шипели, как сало на сковородке. Интересно, догадался ли Матадор включить в своей машине пеленгатор? Знает ли он, что его засекли на Пушке?
Серый «Фольксваген» догнал чёрную «Волгу» в районе метро «Аэропорт». Опытный Малыш некоторое время держался сбоку, вычислил преследователей Матадора: такси с рекламой «Русского бистро» на крыше, любимый транспорт секьюрити московской мэрии, и огромный джип. Аккуратно сменил ряд, оказался на очередном светофоре рядом с лубянской «Волгой». Тихонько свистнул в приоткрытое окно. Водила молодец, услышал, но не дёрнулся. Только ухо навострил.
— Вашего человека убили агенты Лубянки, — настойчиво говорил Мэру высокий мужчина в тёмных очках. — Через десять минут мы возьмём их живыми. Без шума. Нужно объяснить Президенту, что это убийство — первое последствие опускания Анисимова…
Мэр вздохнул. Ему только что доложили, что Президент, собираясь на праздник, уже дважды поднял по полстакана за Пушкина и ещё полстакана за Арину Родионовну. На Красную площадь привезут двойника.
— Третий поворот налево, — быстро произнёс Малыш, — там под арку с вывеской «Глазки и замки». Тут же тормози, оставляй ключ и все бегите в мою машину. Я в вашу. Подробности письмом.
Зажёгся зелёный. Малыш отвалил в сторону, под мост, чтобы добраться до «Глазков и замков» другим путём.
Чёрная «Волга» вдруг рванула влево, под красный свет, прямо под носом у трамвая. Джип быстро среагировал на побег, но только ткнул в борт дружеское такси.
В подворотне было пусто, ни единого человека. Дверцы «Фольксвагена» были распахнуты, Малыш стоял рядом.
— Держите пузырь, — прыгая за руль «Волги», Малыш сунул что-то в ладонь Арине, — выпьете за моё здоровье.
На Ленинградском шоссе, у поворота на Химки, такси и джип догнали бежавшую «Волгу». Разъярённый водитель джипа попытался сбросить «Волгу» с трассы. Малыш ушёл от удара, но тут же врезался в такси с «Русским бистро». Три машины взорвались одновременно. Десятиметровый столб огня и дыма вознёсся к небу. Из пламени выскочило и долго катилось по шоссе пылающее колесо.
Спустя несколько секунд мимо места аварии проехал серый незаметный «Фольксваген».
— Он просил выпить за его здоровье. А получилось, что мы его поминаем…
Арина разжала ладонь. Матадор увидел пузырёк с ярко-красной жидкостью. Капля упала в стакан минералки и расцвела там причудливым багровым цветком.
Двигаясь по посадочной трубе в салон самолёта, Матадор подумал, что труба похожа на тюремный коридор. А человек в зелёном пограничном кителе у поворота — на надсмотрщика…
Руки Матадора превратились в мощные крылья боинга, два глаза слились в один фонарь на носу самолёта.
Матадор низко летел над взлётной полосой, так низко, что хорошо видел трещины в бетоне. Сквозь трещины пробивалась трава. В одном месте он заметил засохший одуванчик.
Матадор резко ушёл вверх, аэродром превратился в футбольное поле, в хоккейную площадку, в носовой платок.
Арина сдвинулась вниз по сиденью, рука Матадора легла поверх лобка. Сквозь колготки и трусы он начал гладить пальцами Аринины губы, нащупал клитор. Арина замурлыкала. Между ног у Арины стало влажно, отрадно и горячо.
Щёлкнула задвижка туалета. Арина рывком стянула трусы и колготки, оперлась руками о стенку. Горячие ягодицы прижались к брюкам Матадора. Он отстранился, схватил в каждую ладонь по румяной булочке и несколько раз сильно сжал. Несколько раз сильно сжал, пытаясь достать оттопыренными указательными пальцами до лакомой щели.
Матадор стал идеальным обтекаемым серебристым снарядом, мчащимся по бесконечной магистрали. Сзади, в возбуждённых соплах, трепетали языки реактивной пыли. Языки реактивной пыли слились в один, превратились в блистающий член, который оставлял в бетоне глубокую борозду.
Арина ползла через пропасть по толстому живому бревну. Внизу возникали: пенный ручей, зелёный луг, пыльная автострада. Живое бревно ходило ходуном, Арина еле удерживалась на его скользких боках. Впереди бревно утолщалось и меняло цвет. Арина рывком достигла спасительного утолщения и тут же утонула в белой пахучей жидкости.
Арина гладила рукой шершавое тело пальмы. Небо в стране, в которой они приземлились, было огромным и голубым. По небу летали три раскалённых солнца. Арина сама стала пальмой, ловя широкими листьями горячее дыхание ветра.
Вокруг бассейна стояли лимонные деревья, качели в форме мягкого диванчика, два деревянных шезлонга. На круглом крошечном столике — ваза с фруктами. Под одним деревом Арина заметила ведёрко со льдом, из которого выглядывало несколько бутылочных горлышек. В бассейне бил крохотный фонтан.
