Вы приняли и остановились на одном течении мыслей; а их возможно множество. Допустив населенность разумными существами других миров, Вы полагаете, что они там тоже сотворены; а может быть, не сотворены, но переводятся туда именно с Земли? Земля определена быть рассадником жизни для всех планет. Как на Земле первоначально из одного места расселились люди по всем обитаемым странам Земли, так с Земли наполняются жителями все тела небесные. В дому Отца Моего, сказал Господь, обители многи суть (Ин. 14, 2). Почему не признать этими обителями небесные тела? Почему не допустить, что люди» по смерти, живут на той или другой планете, на том или иа другом солнце, и, по Страшном суде, водворятся там вечно со своими телами? Скажете: отчего же такая честь маленькой Земле? Для Бога в тварях нет ничего ни большого, ни маленького. Он всех тварей Своих любит и о всех их равно печется. Если Он положил, чтобы на одной какой-либо планете был рассадник жителей, то для Него все равно какую бы ни избрать для этого. И какое тело Вы ни возьмите, все останется вопрос: почему оно избрано? Ибо всякое из них, в сравнении с целым мирозданием, будет ничто. Против такого предположения, как предположения, сказать нечего.
Далее, предположив бытие жителей на других мирах, ничто не мешает предположить, что они пребыли в воле Божией, сохранили себя в святости и чистоте, не нарушали заповеди Божией и не взбунтовались против Бога, как это случилось на нашей планете. Взбунтовалась одна Земля, а прочие миры остались совершенно спокойны. Но Бог, Которому дорога всякая тварь, но бросил нас, а устроил способ нашего восстановления, который присмля благоговейною верою, мы спасаемся. В притче пастырь оставляет 99 овец и идет искать одну… Но нельзя допускать и ту мысль, что когда о Земле такое попечение, то другие миры забыты, и что, после сделанного у нас, там и делать ничего для них не остается. Цель творения есть слава Божия, или явление беспредельных совершенств Божества. У нас они явлены наипаче в домостроительстве спасения, а на других мирах они являются другими способами. Если предположить другой образ бытия разумных тварей и облаженствование их, то уж прямее предположить устояние их в своем чине, светлое состояние блаженных.
Но пусть и пали. Нет основания думать, чтобы им неизбежно нужно было воплощение, чтоб оно совершилось на каждой планете. Сила воплощения и искупительная жертва спасают нас чрез усвоение их верою. Почему не предположить, что искупительная жертва, совершенная на Земле, подействовала благотворно и на другие миры? Почему не предположить, что и тамошние разумные твари приняли ее верою, и таким образом спасаются? В способах Сообщения и произведения веры у Господа не может быть недостатка: есть даже ангелы, в служение посылаемые да хотящих наследовать спасение. Все планеты состоят между собою в связи и взаимовлиянии, для нас неведомом. Чтобы какая-нибудь из них была исключена из этого союза, этого предположить нельзя. Если физически существует такой союз — то почему же не предположить нравственного? Если в физическом отношении одно тело влияет на все прочие, с какими оно состоит в связи, то отчего же не допустить того же и в отношении нравственном?
Вот все, что пришло мне в голову сказать Вам в успокоение Ваше; и однако ж, не забывайте, что все это лишь предположительные мысли, без которых не только можно, но и должно обходиться. Видим убо ныне якоже зерцалом в гадании; а узрим лицем к лицу тогда! (ср.: 1 Кор. 13, 12). Высших себе не ищи, говорит Премудрый; а яже ти поведанная, сия разумевай: несть бо ти потреба тайных. Многи бо прельсти мнение их, и мнение лукавно погуби мысль их (Сир. 3, 21,22,24)» [82].
Но я с недоверием отнесся бы к сообщениям о контактах с разумными существами. Любая религия считает, что человек — не единственная разумная форма жизни во Вселенной. Мы считаем, что духи могут обретать контуры физической плоти и вступать в контакт. Если «инопланетянин» начнет заявлять: «Христос был членом экспедиции с нашей планеты, побывал с разведывательной миссией на Земле. Вы его распяли, но мы вас прощаем. Вы плохо поступили с эмиссаром, но мы решили еще раз послать к вам посольство», — чего еще обсуждать?
Поклонники «летающих тарелочек» желают того же, что и оккультисты: превратить Христа из Учителя в ученика. Для этого оккультисты посылают Христа на выучку к индийским «махатмам» (мол, там Христос провел свою юность до 30 лет). А уфологи организуют Христу прописку на другой планете. Если же вы согласитесь с тем, что Христос не Бог, а просто транслятор чьих-то «тайных знаний», то вскоре вам предложат напрямую обратиться к тем, кто когда-то «учил» Христа. И неважно, где эти «учителя» они обитают: в гималайской Шамбале или на другой планете. Подобные мифы могут быть различны. Но жало у них общее — антихристианское. Дух, унижающий Христа, дающий ему «поцелуй Иуды» — это бес. Так что мы подождем аплодировать на пресс-конференциях с «инопланетянами».
— Отмечаю католическое Рождество, а потом православное? Бог ведь един?
— Это означает, что вы занимаетесь самоудовлетворением своих религиозных потребностей. Легко теоретически создать идеальный образ женщины: глаза, как у Тани, брови, как у Веры, носик, как у Любы… Но если молодой человек будет заниматься исканиями такого скомпилированного им идеала, то он рискует остаться холостяком. Так же останавливается и духовный рост человека, который сам себе создает ту религию, в которую он хотел бы верить, и под свои нужды подгоняет религиозные каноны, что-то выбирая у католиков, что-то у православных, что-то у буддистов… Ведь человек растет духовно только тогда, когда ему трудно. Мысль развивается тогда, когда даешь ей работу. Точно так же и душа. Поэтому лучше не становиться на легкий путь «надкусывания» духовных плодов с деревьев разных религиозных культур. Тут питание должно быть «раздельным». И Истина здесь дается «на вырост».
— Что для вас Рождество?
— Праздник непослушания.
— Почему?!
— А оно у нас не совпадает с «общеевропейским». Пустячок, а приятно. Это наша маленькая домашняя радость. Слушайте, ну если бы мы знали, что у румын есть свой, сугубо румынский национальный радостный праздник, посвященной не победе в очередной резне, а любви и семье — ну разве мы пеняли бы им за то, что такой праздник у них есть? А, кстати, и действительно есть: румыны в начале весны дарят и носят красно-белые ниточки — «марцишор’ы»; у болгар они называются «мартинецы». Станет ли их Европа укорять за то, что они встречают весну и любовь не в «день святого Валентина»? Я, когда узнал об этом, так просто обзавидовался: женский весенний праздник у них есть, и при этом никакой Клары Цеткин с ее Коминтерном!
А у нас есть Русское Рождество. Кому от этого плохо? А мне — так и просто радостно. Меня удивляет, почему мы приветствуем своеобразие любых других народов, кроме своего, русского.
А вообще слияние праздников католических и православных невозможно даже технически. Православному человеку очень важно ощущать себя в единстве с Иерусалимом — матерью всех церквей, а католику — в единстве с Римом, где живет римский Папа. Иерусалимская церковь никогда не примет новый стиль по прагматической причине: очень многие святыни и храмы в Святой земле находятся в совместном пользовании православных и католиков. Если праздник отмечать в один и тот же день, католических паломников приедет так много, что православным будет негде молиться. По этой простой причине Иерусалим держится старого стиля, а русский народ всегда будет с Иерусалимом.
Идеальное же Рождество для меня — это Рождественская ночь в Троице-Сергиевой Лавре в те годы, когда я там был семинаристом. Понимаете: вокруг спят или пьют советские люди. Им скучно. У них завтра будень. А ты скрипишь снегом после службы, идешь по городу (дивному одноэтажному избяному городку: только москвич, вырвавшийся из плена блочно-панельных гигантов, может этому радоваться) разговляться к знакомым и чувствуешь себя волхвом в древней Палестине: хочется стучаться в окошки и говорить: «люди, Он родился для вас!». Но пока это маленькая тайна твоя и Луны. И просто нельзя не петь рождественские стихиры. Причем и небо и земля тебе подпевают и — в отличие от семинарского регента — прощают тебе фальшивые ноты… «И между Небом и землею — знак примиренья — Божий храм».
