Вот бы напроситься с ними в столицу, размечтался Вернер, тогда уж по дороге точно никто не привяжется. Но об этом не могло быть и речи: ему и так сильно повезло, что путешественники согласились подбросить его до ближайшего города. Там их пути разойдутся.

Золотоволосая Ивонна со своим отрядом с ветерком и без приключений доедет до Фергала, а путь Вернера растянется вдвое, а то и больше. Пока он найдет в Трамории работу, чтобы разжиться деньгами на лошадь, или сговорится о том, чтобы купцы, направляющиеся в столицу, согласились взять его в свой обоз, отряд Хартвига будет уже в Фергале.

– Прости, что ты сказала? – перебил он болтавшую без умолку Адонию.

– Свадьба совсем слажена, уже обо всем договорились, – возбужденно затрещала та. – А господин Дамарис – такой славный молодой мужчина, племянник важного инквизитора, вот повезло-то госпоже Ивонне.

Вернер поморщился: в голове у него стоял гул, напоминавший гудение пчелиного роя. Почему-то вполне естественная мысль о том, что у знатной и недосягаемой Ивонны есть жених, показалась ему неприятной.

– Примолкни, трещотка! – осадил болтушку Огастес.

Адония обиженно отвернулась, а Вернер с благодарностью взглянул на мага. Тот вовремя вмешался. Слушать речи о выдающихся достоинствах «господина Дамариса» Вернеру сейчас хотелось меньше всего на свете.

Сгустившиеся сумерки озаряло лишь пламя факелов, которые везли всадники. Вопреки заверениям Хартвига, что вот-вот покажется город, впереди не было видно ни огонька. Дорога была пуста: другие путники остались на ночлег в придорожных тавернах.

Но Хартвиг не терял надежды заночевать в городе. Монотонное движение повозки убаюкивало, и, обессиленный от первого дня пути, Вернер задремал.

Разбудил его оглушительный визг Адонии над самым ухом. А потом кто-то схватил его за плечо и сбросил на землю. Жестокое падение развеяло остатки сна, и Вернер огляделся. На них напали! Зеленокожие, о которых он раньше только слышал по рассказам Гидеона, окружили их, перегородив дорогу и оттесняя к лесу, казавшемуся огромной черной дырой, ведущей в саму Преисподнюю.

Мечники, выставив щиты и обнажив оружие, обступили повозку с каретой и готовились отразить нападение приближающихся орков и троллей. Лучник, взобравшись на повозку, торопливо пускал стрелы. Вернер во все глаза уставился на костяной лук. Прежде он видел только простой имперский лук у своего приятеля Дрездена. От Дрездена же слышал и о более мощных боевых луках – с костяными вкраплениями. В бою, рассказывал охотник, они хороши тем, что позволяют пускать стрелы чаще. И владеют ими не простые стрелки, а уже искусные бойцы. Вернер с уважением покосился на лучника, едва успевавшего накладывать стрелы на тетиву. Затем обернулся на зеленокожих, и его сердце упало. Нападавших тварей это не останавливало, только злило – их было больше, и исход схватки был заранее предрешен. Понимал это и опытный лучник, поэтому руки его, натягивая тетиву, мелко дрожали.

Рядом с Вернером у повозки стоял Огастес, стиснувший посох и готовый защитить отряд от первой атаки. В воздухе пахло грозой, и, несмотря на испуганное ржание лошадей, воинственные крики орков и взволнованные переговоры между воинами, Вернер расслышал характерный треск, который издавали нервно сжатые пальцы мага.

Прозрачный камень, венчающий посох, зажегся всполохами голубого света и собирал магию из воздуха. Огастес готовился применить любимое заклинание Гидеона – молнию. Да разве молния остановит почти сотню разъяренных орков и гоблинов, почуявших легкую наживу? Одно только драгоценное колечко с руки Ивонны – знатный улов! А сколько еще ценностей в сундуках, которые она везет с собой?

Зеленокожие этого пока не знали, но богатая карета с охраной не могла не привлечь их внимания. Кстати, самой богатейки что-то не видно. Сидит в своей карете и носу не высовывает. А двое мечников подпирают карету спиной, готовые защищать госпожу до последнего вздоха.

– Далеко до Трамории? – Вернер обернулся к сжавшейся в комок Адонии, которая сидела на земле, прислонясь спиной к колесу повозки и вцепившись в Посох Верующего.

Ему пришлось дважды повторить вопрос и хорошенько встряхнуть девушку, прежде чем она его услышала.

– Не знаю, – испуганно пропищала она, глядя на него снизу вверх.

– Как это не знаю? – рявкнул Вернер. – Мы давно должны были приехать. Значит, город совсем близко.

И тут же осекся, поняв, что крупный отряд зеленокожих не стал бы нападать вблизи крупного города.

– Мы сбились с пути, – с нарастающей паникой прошептала Адония и от волнения выронила посох под ноги Вернеру. – Хартвиг остановил отряд, и они решали, куда ехать, когда появились эти…

Значит, помощи ждать неоткуда, помрачнел Вернер. Глядя на его изменившееся лицо, девчонка просто затряслась от страха и тоненько взвизгнула:

– Что же теперь будет-то? Мы все умрем!

– Первый раз, что ли? – прикрикнул на нее Вернер.

– Умирать? – Адония, подобрав с земли посох, непонимающе округлила глаза.

– Первый раз в передрягу попадаешь?

Девчонка быстро закивала, и по ее некрасивому лицу вдруг покатились крупные слезы. Вернер, не выносивший женского плача, опустил глаза, разглядывая посох послушницы. Он казался чересчур громоздким для слабой руки Адонии, а металлический набалдашник в виде креста сверкал новизной.

Девчонка неумело сжимала его в кулачке, выдавая собственную неопытность. Наверняка посохом она обзавелась только на днях и еще ни разу не успела применить его по назначению. Толку от нее…

– Я из монастыря еду, отучилась только, – глотая слезы, всхлипывала она. – Думала, золота подзаработаю, родители порадуются, когда к ним вернусь. Ду-ура! – истерически провыла она. – Теперь я их вообще не уви-и-жу!

– Заткнись! – строго сказал Вернер и тряхнул ее как яблоню.

Адония шумно всхлипнула, уставилась на него во все глаза и спросила:

– А тебе уже не впервой?

Вернер в смятении отвел взгляд – не признаваться же этой нервной, что он орков впервые в лицо видит и прежде самой крупной битвой в его жизни была потасовка с Нордом!

– Уже и счет потерял, – соврал он. И добавил ободряюще, сжав дрожащую девчонку за локоть: – Все будет хорошо!

От взгляда послушницы, которая смотрела на него, как на ангела-спасителя, Вернеру стало не по себе.

– Сможешь мне помочь? – Огастес положил руку ему на плечо.

Глаза мага были усталыми и обреченными.

– Одному мне не справиться, – одними губами прошептал он, опасаясь еще больше напугать Адонию.

– Конечно, – мгновенно отозвался Вернер, торопливо отвернулся от умоляющего взгляда послушницы и стал плечом к плечу с магом.

Зеленокожие уже были совсем близко. В дрожащем свете факелов они казались созданиями, рожденными в Преисподней. Вернер смог разглядеть их уродливые, похожие на звериные морды с выпирающей нижней челюстью и искривленными клыками. Невозможно представить, что раньше орки и гоблины были людьми, но потом, то ли из-за чудовищной болезни, то ли по вине сумасшедшего колдуна, превратились в чудовищ. Вернер с содроганием смотрел на них – и не находил в них ничего человеческого.

Перед ним были хищники, звери. В маленьких глазах полыхали злоба и стремление убивать, кулаки с длинными когтями ожесточенно сжимали ятаганы и мечи, готовясь пустить их в ход при первой же возможности. С такими не договоришься, они пришли убивать.

Хартвиг с двумя воинами, которые прикрывали его сзади, выехал вперед, чтобы принять на себя первую атаку. Огастес побледнел от напряжения, собираясь с силами.

– Что ты умеешь? – спросил он, почти не разжимая губ.

– Что? – Вернер сделал вид, что не расслышал.

– Что ты умеешь? – нетерпеливо повторил маг. – Сможешь поставить защиту? Или увеличить силу отряда? Или разить орков молниями?

– Молнии, – ухватился за эти слова Вернер.

– Хорошо, – выдохнул Огастес. – Это будет значительной подмогой нашим воинам, а я тогда сосредоточу силы на их ускорении. Это единственное, что нас может сейчас спасти. Орки сильны, но неуклюжи, – озабоченно пояснил он. – Если у наших будет преимущество в скорости, появится шанс выбраться отсюда.