Кроме одного раза... Того самого, когда он не смог совладать со своими эмоциями, и это совершенно перевернуло его жизнь. Одна крохотная дырочка в броне — и распланированная, размеренная жизнь взорвалась, как пороховой склад.

Они вошли в гостиную. Дейзи собралась сесть, но передумала, увидев, что Йост остался стоять. Он засунул руки в карманы, взгляд его был жесток, лохматые брови нахмурены.

— Сегодня мы с Эйзе в первый раз поругались, — начал он.

Это было совсем не то, чего она от него ожидала. На всякий случай Дейзи подобралась и приготовилась к обороне.

— И все из-за тебя, — холодно уточнил он, продолжая пристально вглядываться в нее. — Она прекрасно знает, что мне неприятно твое присутствие здесь. Не сомневается в том, что твое появление приводит меня в бешенство, и при этом она... она защищает тебя! Заявила, что ты ей нравишься и я должен быть добрее с тобой... — Йост отвел взгляд, выдохнул, на его скулах заиграли желваки. — Я вышел из себя, пока слушал ее наивные доводы. Вышел из себя, потому что не смог объяснить ей, что она не понимает, о чем говорит. Знай она тебя так, как я! Она просто не представляет, насколько ты опасна.

— Не придумывай, ничего во мне опасного нет, — спокойно возразила Дейзи. — Я здесь не для того, чтобы вбивать клин между вами. И я тебе уже об этом говорила.

— Тогда откуда у меня ощущение, что твое появление может разрушить мою жизнь?

— Откуда я знаю?

Он неожиданно беззлобно рассмеялся.

— У меня куча дел, которые необходимо было переделать еще вчера. Причем все сразу. К тому же близится юбилей «Улисса». Я собираюсь жениться. И работаю как проклятый, чтобы подготовить стоящую экспозицию к амстердамскому аукциону. Но у меня ничего не получается. Экспозиция выходит пустая и безыдейная. Цветы для меня — это деньги. А тем временем лучшие игроки могут уже завтра разбежаться по разным европейским клубам... Черт подери, Дейзи, мне не нужны сейчас дополнительные проблемы!

Она стояла, чуть понурившись, и не понимала, кого он укоряет больше — ее или себя?

— Я люблю Эйзе, — продолжал он. — И не могу позволить тебе встать между нами. Просто не знаю, что с тобой делать?! Может, мне действительно следует отвезти тебя в гостиницу? Или все же оставить жить здесь... Но в любом случае, пойми, я не хочу втягивать в наши отношения Эйзе.

Дейзи почувствовала, что близка к панике. Только бы Йост не отправил ее домой! Не сейчас, по крайней мере... У них есть еще очень много такого, в чем надо разобраться. Обязательно разобраться!

— Я постараюсь не попадаться тебе на глаза. Стану почти невидимкой.

Йост захохотал:

— Невидимой?! Ты? Дейз, ты же огонь в облике женщины. Стоит тебе войти в комнату, и предметы в ней вспыхивают один за другим.

— Ну, пожалуйста! Я буду очень-очень стараться...

— Дело не только в этом, — снова прервал он ее. — Основного ты как раз и не можешь понять. Мне сложно определить, что в тебе есть такого, что заставляет мир вокруг тебя мгновенно меняться. И во мне с твоим появлением начинает что-то происходить. Я не могу оставаться спокойным в твоем присутствии. Со мной... — Он задохнулся и затряс головой. — Со мной происходит что-то странное, чего я не понимаю.

Глаза Дейз распахнулись от удивления, а сердце затрепетало. Она-то думала, что Йост совсем не замечает ее. Расстраивалась из-за того, что ему безразлично, есть она или нет!

— Это просто потому, что когда-то мы были женаты, — неуверенно начала она, — потому, что мы были близки...

Его смех дразнил и раздражал ее.

— Я был близок со многими женщинами до тебя, но почему-то ничего не чувствую, когда они возникают рядом! — В его глазах полыхало темное пламя. — Но я не могу позволить, чтобы со мной это происходило. Не могу допустить, чтобы непонятное влечение опять все разрушило. Это сломает жизнь Эйзе, а она этого не заслуживает.

Она вдруг поняла — это предупреждение. Предупреждение им обоим. Глаза их встретились, и они поняли, что думают об одном и том же.

Хлопнула входная дверь.

— Йосси! — Высокий голос баронессы прокатился по дому. — Йосси, где ты?

Еще мгновение Йост и Дейзи стояли, замерев, не в силах оторваться друг от друга. Потом он довольно резко отвернулся.

Эйзе показалась в дверях гостиной.

— Какая же я дурочка! — Она покачала головой и подошла к своему жениху. — Я ужасно расстроилась, поэтому не заметила...

— У тебя ссадина и идет кровь, — сказал Йост и потрогал ее лоб.

— Это пустяки... Нечаянно проехала на красный свет. Просто не замечала ничего вокруг, так была расстроена из-за нас с тобой. Я плакала, думала о своем и даже не затормозила.

Йост еле слышно выругался.

— Не волнуйся, милый, — нежно погладила его по руке баронесса, — со мной все в порядке. Вот только «феррари»...

— Да черт с ним, с «феррари»!

— Как ты можешь так говорить? Эта машина была мне так дорога, ведь это ты подарил ее.

— Подарю другую. Подумаешь! Стой спокойно. Дай я внимательно тебя осмотрю, — приказал Йост и взял женщину за подбородок.

Он внимательно исследовал ее побледневшее лицо, на котором сейчас еще отчетливее проступили рыжие веснушки.

— А эта ссадина откуда? — спросил он.

— Я стукнулась обо что-то головой: или о лобовое стекло, или о панель управления. Но это пустяки.

— Тебе нужно к врачу. Я сейчас отвезу тебя в больницу, — категорично заявил Йост и обернулся к Дейзи.

Они глядели друг другу в глаза секунду-другую, но не могли не понять того, что между ними уже проскочил электрический разряд...

Затем Йост обнял Эйзе за плечи и повел к своей машине.

Дейзи ждала звонка Йоста. Питер в саду играл в прятки с очаровательной горничной. И поскольку мальчик был занят, она сидела в гостиной, уставившись на телефонный аппарат.

Нет ничего хуже, чем ждать и догонять, думала она.

Когда ей пришлось уехать в Англию, в ее душе словно поселилась темная непроглядная ночь. Хуже всего было в первые полтора месяца. Время тогда будто вообще перестало обращать на нее внимание. Оно тянулось себе и тянулось, обволакивало ее, погружало в летаргию, пока Дейзи не смирилась наконец с происшедшим.

Она тогда точно так же не спускала глаз с телефонного аппарата. Вдруг Йост позвонит, а она не услышит? Потом ее захватила в плен другая навязчивая мысль: а не решит ли он ей написать? И она бегала по несколько раз в день к почтовому ящику. Потом Дейзи наконец поняла, что муж исчез из ее жизни окончательно. Вот тогда-то и пришла боль... Бедняга готова была делать все, что угодно, только бы хоть немного унять ее.

Как ни тяжелы были дни, ночи оказывались для нее гораздо страшнее. В течение дня она сдерживала себя, чтобы не пугать сына, а ночью давала волю слезам. Она не хотела плакать, это было мучительно, но слезы лились из ее глаз непроизвольно. А горе, которым она не могла ни с кем поделиться, не уходило. Не так уж долго они были вместе с Йостом. Дейзи не могла понять, почему ей так трудно вернуться к нормальной жизни.

Слез было так много, что подушка становилась совсем мокрой. Тогда она кидалась к столу, пытаясь излить свое горе на бумаге, но сколько она ни старалась, на белом листе появлялась лишь тоскливая вереница слов:

Я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю...

Я люблю, я люблю, я люблю, я люблю...

Я хочу, я хочу...

Дейзи подпрыгнула, услышав, как хлопнула входная дверь. На пороге комнаты показался Йост, ведущий за руку сына.

— Ну и как там Эйзе? — спросила она, отправив мальчика мыть руки после игры.

— Отдыхает. Ушибла голову о рулевую колонку. Врачи настаивают на обследовании, поэтому я оставил ее на ночь в больнице.

— Думаешь, сотрясение мозга?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Мне кажется, ее завтра отпустят, но я обещал еще раз заехать к ней сегодня. Не так уж весело лежать в больнице. У нее даже родственников не осталось.