Токива вдруг припомнил, что рассказывал ему Касаока. У Ямабэ Ицки предпочитал работать, а не бездельничать у сэнсея на иждивении.

- Ямабэ сильно его баловал, но он не испорчен, - говорил Касаока. - Он всегда старался, как мог.

Когда-то Токива в порыве гнева назвал Ицки куколкой, годной лишь на то, чтобы тешить тщеславие хозяина. Напрасно. Фактически, из Ицки получился отличный секретарь, не хуже, а где-то даже лучше, чем сам Касаока.

Если Ицки принимал решение, переубедить его было делом непростым. Токива научился с этим мириться и просто попросил его по возможности оставлять выходные свободными. Ицки не возражал. Однако по-прежнему побаивался, что мешает работе Токивы.

Не в силах сразу поверить, что Ицки здесь, Токива порой незаметно до него дотрагивался - проверял, настоящий ли. Теперь, когда любимый стоял в его коридоре и с любопытством осматривался, уверенность Токивы в реальности происходящего стремительно крепчала.

- Что ты там увидел? - поинтересовался скульптор.

Ицки внимательно изучал потолок и стены. Впрочем, он и в прошлом году так делал.

- Здесь сразу чувствуется твой стиль.

- Да ну?

Ицки подразумевал плоскости и углы, характерные для скульптур Токивы, линии, создающие неповторимый эффект. И хотя дом - не скульптура, подмечено было верно.

- Трудно объяснить. Стыки потолка и стен, пол, дверные проемы, расположение ламп - все напоминает твои работы. Помнишь тот памятник возле станции?

Речь шла о монументе, который Токива помогал возводить тремя годами раньше. Ицки ездил на него смотреть прошлой весной.

- Очертания дома и скульптуры похожи. Хотя, возможно, это просто мое воображение.

- Нет, ты, в общем, прав, - возразил Токива. - Я, когда дом отделывал, все выбирал сам: от стройматериалов до краски.

Все еще под впечатлением от слов Ицки, он обнял молодого человека за плечи и повел в гостиную.

Подыскав подходящее здание, Токива сделал все, чтобы создать нужную ему атмосферу. Он хотел дом, похожий на себя и свое творчество, поэтому тщательно контролировал архитекторов, строителей... Что и говорить, когда жилье было готово, все вздохнули с облегчением, и никто понятия не имел, какую большую роль сыграл в процессе заказчик. Честно говоря, гости не замечали в доме ничего особенного. Ицки первым обратил внимание на странное сходство.

- Я работал над памятником и домом одновременно, - сказал Токива.

- Так и знал, - Ицки сбросил пальто и уселся на диван. - И ведь классно получилось. Мягко, плавно, и в то же время... очень свободно и гордо. Я в архитектуре не разбираюсь, но на меня твой дом действует успокаивающе.

Токива налил ему чай:

- В первый раз слышу. Мне чаще говорят, что здесь тихо, пусто и одиноко.

Скульптор ненавидел тесноту и свел меблировку к минимуму. Обстановка гостиной, например, ограничивалась диваном, журнальным столиком и телевизором на прикрепленной к стене подставке. Единственным исключением была студия - средоточие счастливого творческого беспорядка.

- А мне нравится. - Ицки обеими ладонями обхватил чашку. - Здесь безопасно. Я как увидел, сразу подумал: "Вот бы здесь жить".

Токива сел рядом:

- Даже когда я тебя тут запер?

- Ну, это отдельный разговор. Э, Токива, я... я... - Ицки начал заикаться.

Скульптор забрал у него чашку, поцеловал и повалил на диван. Ицки никогда не мог этому противиться: неважно, сколько Токива до него дотрагивался, ему хотелось еще. И хотя вначале он играл исключительно пассивную роль, теперь положение изменилось.

- Что хочешь на ужин?

Ицки смешался - пришлось поцеловать его снова, для ободрения, и повторить вопрос.

- Ээ... я уже перекусил. Не хотел потом время зря тратить.

- Даже так? Точно не голодный?

Там, на станции, Токиве отчаянно хотелось его коснуться. Дома он тоже сдерживался, однако предохранители летели с угрожающей быстротой. Ицки был так близко, а Токива все равно чувствовал себя умирающим от голода. И этот голод отчетливо читался у него на лице. Ицки немного струсил, но скульптор просто лизнул его в шею.

- Тогда как насчет заняться чем-нибудь полезным прямо сейчас?

Молодой человек некоторое время молчал, потом сгреб его за рубашку и уткнулся носом в плечо. Чего-то не хватало. Токива погладил Ицки по бедру и прошептал просьбу на ухо. Опыта у Ицки по-прежнему было маловато, избыток новых впечатлений мог легко его "перегрузить", так что Токива не шевелился, ожидая ответа. Ицки выглядел слегка ошалевшим, но через секунду в глазах появилась решимость.

Его поцелуи, почти невесомые, казались на удивление страстными.

- Ммм...

Тихие стоны заводили Токиву необыкновенно. Он запустил руку под тонкий свитер - спина под пальцами дернулась. У них разительно отличалась температура тела: Ицки обычно был теплым, тогда как кожа Токивы всегда оставалась прохладной. Поэтому Ицки неизменно вздрагивал при его прикосновениях.

- Токива...

Слыша в шепоте партнера умоляющие нотки, Токива чувствовал, как по телу волнами расходится тепло. Скоро Ицки кричал в голос.

Сейчас ничто не заставило бы их оторваться друг от друга.

Первое впечатление Токивы при взгляде на Ицки было короткое и нелестное.

Тряпка.

Приятель попросил посидеть за него продавцом на блошином рынке. Токива задолжал ему услугу, кроме того, это могло оказаться забавным. Когда они раскладывали товар, Токива с удивлением увидел на столе одну из своих деревянных статуэток.

- Забыл? Я же ее у тебя одалживал, - напомнил приятель.

- Да, точно. И правда, - бормотнул Токива.

Приятель зашел к нему в гости, а он как раз закончил очередную статуэтку. Вырезание из дерева служило Токиве маленьким приятным хобби - просто для забавы.

- Слушай, дай ее мне, а? Хочу прилавок украсить, - пристал товарищ. - Я ее не продам, честно.

Токива согласился и быстро все забыл.

Ярлычок гласил "не продается", но Токива сомневался, что кому-то взбредет в голову покупать любительскую работу. Да и вообще, как-то неудобно было, и новоиспеченный продавец повесил другой ярлык - с надписью "Тотемный столб". Его тошнило от покупателей, радостно тыкающих в вещи пальцем и вопрошающих: "А что это такое?"

- Извините, - робко окликнул кто-то. - Я хотел бы это купить. Сколько стоит?

Перед прилавком переминался с ноги на ногу и не отводил глаз от птицы парнишка, старшеклассник с виду. Токива не верил, что эдакий сопляк может серьезно интересоваться статуэткой, и назначил непомерно высокую цену, однако парнишка безропотно протянул деньги. Токива изумился до крайности, но ведь уже не откажешь. Тотем (который Токива не потрудился даже завернуть) сменил владельца.

Мальчишка, убийственно серьезный секунду назад, вдруг улыбнулся. Токива моргнул: знай, что получит такую реакцию, отдал бы статуэтку бесплатно.

- Как вы думаете, мастер не будет возражать, если я ее чуть-чуть подкрашу?

Токива ответил, что мальчик волен делать с покупкой все, что угодно, но тот настаивал, что не хотел бы изменять чужую работу без согласия.

Интересно, подумалось Токиве.

Они немного поговорили, и парнишка ушел, крепко прижимая к груди сувенир. А через несколько недель приятель снова попросил помочь. Стоило ему скрыться, как Токива увидел знакомого парнишку. Тот его вспомнил и подошел поздороваться. Когда Токива спросил о судьбе тотема, мальчик с ослепительной улыбкой согласился, что да, уже раскрасил.

- В какой цвет?

Токива всего лишь старался показаться вежливым. Но парнишка принял вежливость за искренний интерес, вытащил из рюкзака альбом и с минуту сопел над ним с карандашом. Нехотя заглянув в альбом, Токива остолбенел. Статуэтка была раскрашена тщательно, до мельчайших деталей - в нее будто жизнь вдохнули. На сочные, буйные цвета, не переходившие, однако, в авангард, хотелось смотреть и смотреть.

Токиву редко впечатляли картины. Интерес к хозяину рисунка резко подскочил.