Если бы не стук копыт, Безымянный бы поверил, что он просто плывет над землей, пока по обе стороны от него со страшной скоростью мелькают темные деревья. За факелом в руке у ехавшего рядом всадника тянулся шлейф из рыжих искр.
Темнота понемногу рассеивалась. Было уже около четырех часов утра.
– Ты точно доберешься до деревни в одиночку? – озабоченно спросил Эрлано, ссаживая его возле поворота к Белому ручью.
Безымянный заверил, что с ним все будет хорошо, и медленно побрел вперед, стараясь легче наступать на правую ступню. Щиколотка здорово распухла, и каждый шаг отдавался в ней ноющей болью. Но приемышу было все равно. Он предвкушал, как удивятся дома, когда он вернется и расскажет об отряде всадников.
Когда он дошел до окраины деревни, уже рассвело. Над озером висел туман, но небо на востоке было золотистым, утренним. Приемыш даже позабыл об изнуряющей усталости и о больной ноге и с легкостью перескочил ветшающую изгородь.
– Валиор! Мама!.. Я вернулся! – крикнул он, барабаня в дверь, закрытую на щеколду с внутренней стороны.
Он ожидал, что дверь откроет Фила, но вместо нее на пороге дома появился одетый в поношенную старую рубаху и явно не выспавшийся Валиор. Его волосы и борода были всклокочены, глаза налились кровью, как будто накануне он весь вечер пил, а после этого не спал до самого утра.
– Вернулся, значит, – медленно сказал он и внезапно крепко ухватил приемыша за шиворот. – Ну что, раздумал убегать из дома?.. Негодяй! Думаешь, мы должны плясать от радости из-за того, что ты замерз, проголодался и пришел назад?
Приемыш широко раскрыл глаза от изумления.
– А разве вы не беспокоились из-за того, что я пропал?..
– Не беспокоились? Ну, ты наглец, – процедил Валиор сквозь зубы. – Каттинар еще вчера мне рассказал, что ты решил сбежать. Я собирался утром ехать за тобой в Энмерри.
– Каттинар сказал, что я сбежал из дома? – повторил приемыш, вспыхнув от негодования. – Он все наврал!.. Они загнали меня на болото к северу от Жабьей топи, и я там чуть не утонул! Я ждал, что кто-нибудь придет меня искать, а вы, выходит, даже ничего не знали… Я его убью. И Ская с Ленсом тоже! Вот подонки!
Безымянный так разошелся, что даже забыл, кто его слушает. Но Валиор не сделал ему никакого замечания. Он разжал пальцы, отпуская ворот Безымянного, и буркнул:
– На болото, значит?.. Ладно, я все выясню. Если не врешь, то Каттинару за такие выходки действительно не поздоровится. Я сам этим займусь. А как ты выбрался оттуда?
Приемыш сразу позабыл о сыне старосты.
– Мне помогли… Там были всадники. Пара десятков человек. Они довезли меня до Белого ручья и пообещали сегодня же приехать к нам в деревню.
Если Безымянный в глубине души рассчитывал произвести на Валиора впечатление, то это ему удалось. Тот моментально подобрался, взгляд стал жестким и серьезным.
– Ты их разглядел? Это наемники?
– Нет. Это стражники, – успокоительно ответил Безымянный. – У них на одежде вышита эмблема энмеррийской крепости. А их предводитель – коар?… Кор… Ну, в общем, рыцарь. Остальные обращаются к нему «сэр Ирем».
– Ирем, Ирем… уж не тот ли это Ирем, о котором столько говорили после коронации Валларикса? – пробормотал Валиор, наморщив лоб. – Да нет, не может быть. Тот никогда бы не приехал в Чернолесье. Что ему здесь делать!
Безымянный прислушивался к его речи, сгорая от любопытства, но ничего толком не узнал, поскольку Валиор отвлекся и велел:
– Иди, умойся. Мать совсем измучилась и спит – даже не слышала, как ты тут грохотал. Но, думаю, она не будет возражать, если ты ее разбудишь. Я пойду к Каренну, расскажу ему об этих всадниках. А заодно поговорим о том, что творит его сынок…
Безымянный кивнул и, прихрамывая, подошел к рассохшейся дубовой бочке, где собиралась дождевая вода. Холодное умывание его немного освежило. Он намеревался наскоро позавтракать, а потом чуть-чуть поспать, но чувствовал, что еще прежде Фила вытянет из него все подробности его недавних похождений. В отличие от Валиора, которого интересовали только всадники, она будет охать и ахать, представляя, как ее приемный сын несколько часов просидел на болоте, а Безымянный станет скромно уверять ее, что она преувеличивает, и на самом деле там было не так уж страшно.
«Вот это сон!» – подумал Безымянный, оттягивая тот момент, когда нужно будет открыть глаза и встать, окончательно отрезав себя от ночного приключения. Он перевернулся на спину и сладко потянулся.
В доме было слишком тихо. Почему-то рядом не возились близнецы, и Фила не требовала встать и сбегать за водой или за хворостом. Сквозь распахнутые ставни в комнату лился солнечный свет, который пробивался даже через сомкнутые веки Безымянного. Пахло свежими оладьями, но завтракать никто не звал.
Мальчик открыл глаза и обнаружил, что в доме действительного нет никого, кроме него. Только под потолком с назойливым жужжанием металась муха.
Безымянный начал понимать, что яркий и сумбурный сон про всадников, болото и скачку галопом по ночному лесу вовсе не был сном. Он припомнил, что сегодня утром, наскоро позавтракав подсохшими овсяными лепешками и теплым молоком, а заодно во всех подробностях поведав Филе о своих невероятных приключениях, он повалился на постель и сразу же уснул. Приемыш подошел к столу, задумчиво макнул оладью в мед и стал жевать, еще не до конца проснувшись. Только через несколько минут он осознал, что их внезапно опустевший дом мог означать только одно: все его обитатели ушли встречать отряд, приехавший в деревню.
Безымянный чуть не подавился.
– Почему они меня не разбудили?!
Негодующий выкрик, разумеется, остался без ответа. Наскоро пригладив волосы и натянув валявшуюся в изголовье лежака рубашку, приемыш выбежал из дома.
Всадников он разглядел издалека. Они успели спешиться и привязать коней у изгороди. Единственным, кто до сих пор оставался в седле, был его ночной знакомый, сэр Ирем, но и он сидел, перекинув ногу через шею лошади и намотав поводья на кулак. В тот момент, когда мальчик увидел Ирема, рыцарь беседовал со старостой Каренном. Староста смущенно теребил кушак. Вокруг – на некотором удалении, как будто опасаясь слишком близко подходить к приезжим – собрались все остальные жители деревни. Толпа взволнованно гудела, и со стороны казалось, что собравшиеся у ограды люди что-то празднуют. Безымянный подошел поближе, и, решительно протискиваясь между взрослыми, пробрался в самый первый ряд, заслужив сердитый косой взгляд Каренна. Зато Ирем, к радости приемыша, едва заметно улыбнулся. Теперь, при свете дня, приемыш разглядел его гораздо лучше, чем в лесу.
Светловолосый рыцарь слушал старосту, склонив голову набок, и его холодные серые глаза смотрели на Каренна пристально и чуточку насмешливо. От этого взгляда старосте, по-видимому, делалось не по себе, и он начинал сбиваться, то и дело кривя губы в неуверенной заискивающей улыбке.
– Ну, вот что, почтенный, – перебил его лорд Ирем таким тоном, будто бы с трудом удерживался от зевка. – Я не уполномочен получать с вас недоимки по налогам, так что это вы обсудите с наместником в Энмерри. А задача моего отряда – пополнить гарнизон в крепости Четырех дубов. Насколько мне известно, Приозерное не посылало рекрутов уже пятнадцать лет. Так что все юноши подходящего возраста, которые не являются единственными сыновьями в своих семьях, поедут с нами.
Каренн, должно быть, сообразил, что его старший сын, как человек женатый, никак не может угодить в рекрутский набор, а Каттинару еще не исполнилось даже четырнадцати, и с заметным облегчением вздохнул. Ирем безжалостно закончил:
– А все состоятельные жители деревни выплатят мне взнос на содержание и вооружение ваших новобранцев.
Лицо Каренна снова омрачилось. Жадность явно требовала возразить, а осторожность не советовала спорить с человеком вроде Ирема. Все эти колебания так ясно отражались на его перекосившейся физиономии, что Безымянный громко фыркнул, силясь задушить подступающий смех.
