— Успокойтесь. — Он показал на дом, окутанный темнотой. — Вы разбудите всех слуг.
— Да хоть бы и весь этот проклятый курорт! — выкрикнула она.
— Я сказал вам, замолчите! — Он раздражался все больше.
— Разбужу прислугу. Ах вот что вас беспокоит?! Приличия! Вы застегнуты на все пуговицы. Нет! — закричала Саманта, увидев, что он со злой решимостью шагнул к ней. — Не смейте ко мне прикасаться!
Она повернулась, чтобы убежать, но слишком поздно. Рауль — каждая черточка его лица выражала еле сдерживаемое бешенство — схватил ее и развернул к себе.
— Ты, маленькая...
Он пробормотал последнее слово сквозь зубы, так что она не расслышала. Девушка ожидала чего угодно — хорошей взбучки, ругательств, — только не того, что последовало. Рауль схватил ее в объятия и с силой поцеловал.
При первом же прикосновении его горячих губ гнев Саманты улетучился. Она прильнула к нему, обхватив его руками. Рауль взял ее за плечи, чуть отстранил от себя и долго смотрел ей в глаза. После этого поцелуи возобновились с новой силой.
Он погрузил свои губы в мягкую впадинку на ее шее, пальцы сомкнулись на груди девушки. Она осторожно вытянула его рубашку из-за пояса, просунула под нее руки и стала гладить Рауля по спине и плечам, чувствуя напряжение его мускулов.
Схватив Саманту на руки, Рауль отнес ее на террасу в тот угол, где лежали напольные восточные подушки, и посадил на них, а сам встал рядом. Даже не прикасаясь к нему, Саманта чувствовала слабую дрожь, пробегавшую по его телу. Но мужчина держал себя под контролем, хотя и с большим трудом, и сознание этого еще больше усиливало желание девушки.
— Сэмми... — Он напряженно улыбнулся.
— Да? — прошептала она.
— Пожалуйста, разденься. Иначе я разорву всю твою одежду, если только прикоснусь к ней.
Не сводя с него глаз, она непослушными пальцами расстегнула пуговицы блузки, потом выскользнула из нее. Сердце сильнее забилось при мысли о том, что Рауль впервые видит ее кремовый с кружевами бюстгальтер, скрывавший маленькие упругие груди. Она расстегнула петли на юбке, спустила ее вниз и перешагнула через нее, увидев при этом, что глаза Рауля приобрели странный теплый оттенок. Так она стояла некоторое время, держа руки у горла, стесняясь наготы и одновременно уливаясь выражением его лица.
— О дорогая! — произнес он хрипло. — Моя прекрасная, дикая, страстная девочка! — И начал раздеваться.
Остатки одежды были сброшены, и они оказались вдвоем на мягких подушках. Впервые в жизни Саманта узнала, что это значит — лежать обнаженной в объятиях обнаженного мужчины. Впервые...
И об этом она должна сказать ему. Но пугала его реакция на такое сообщение. А что, если он оттолкнет ее, обнаружив, что она вовсе не знает, как надо играть в любовные игры? Ведь он же считает, что ей это прекрасно известно. Но сказать все-таки надо...
— Рауль, — прошептала она.
— Ш-ш, моя милая.
— Но я должна...
— Молчи. — Его теплый рот заставил ее умолкнуть. — Для нас время разговоров уже прошло.
Он снова прильнул к ней, и опасения Саманты растаяли в жаре собственной любви и его желания. Извечным движением, выражающим покорность победителю, она раздвинула бедра.
Саманта чувствовала его возбуждение, его твердую плоть. Когда он пронзил ее, боль была как опаляющий удар ножом. Крик вырвался из ее горла прежде, чем девушка смогла его задержать. Она уткнула лицо в плечо Рауля, чтобы приглушить этот крик, но бесполезно.
Тело Рауля замерло. С минуту он лежал неподвижно, потом поднял голову, приподнялся на локте и в изумлении уставился на нее. Она отвернулась, не в силах встретить его взгляд, но он нежно повернул ее голову к. себе.
— Сэмми? — Его голос звучал вопросительно.
— Что? — пробормотала она, все еще вздрагивая от боли.
— Почему ты мне не сказала? — мягко спросил он.
— Извини. Я знаю, знаю, что я неудачница! — Она пыталась улыбнуться, но получилась не улыбка, а что-то среднее между гримасами провинившейся школьницы и нетерпеливой любовницы.
— О моя...
— Я все разрушила, а ведь хотела быть для тебя такой замечательной! Ты, наверное, считаешь меня чем-то вроде динозавра. — Она попыталась вновь обрести хоть частицу своего гордого духа. — Девственница в моем возрасте... Должно быть, это дико для тебя!
Ей пришлось прижать руку ко рту, чтобы заглушить рыдания.
Рауль, бормоча что-то похожее на проклятия, сел и притянул Саманту к себе, поглаживая ее кудри.
— Не нужно, дорогая, — сказал он неуверенно. — Ты ведь это хотела мне сказать?..
— О-о... — Слеза скатилась с ее щеки.
— А я-то думал... — Его голос охрип от волнения. — Итак, вместо того чтобы любить тебя нежно и принять тот дар, который ты предложила мне, оказав величайшее доверие, я применил силу, причинил тебе боль, словно хотел изнасиловать. Я подлец! — воскликнул он горячо, когда Саманта хотела остановить этот поток самообвинений.
Саманту бил нервный озноб.
Рауль встал, поднял ее на руки и понес по лестнице в свою спальню и дальше, в ванную комнату.
— Тебе холодно. Ты хотела бы принять ванну?
— Лучше душ.
Он пустил воду и повернулся, чтобы выйти. Лицо его оставалось мрачным. Саманта положила руку на его плечо.
— Пожалуйста, милый, останься со мной.
Рауль хотел сказать «нет», это было видно по его глазам. Но девушка взяла его за руку, и он подчинился.
Они вместе стояли под теплой водой, льющейся каскадом на их продрогшие тела. Взяв губку, он начал нежно тереть девушке плечи, грудь, живот, потом, наклонившись, растирал ее ноги, бедра, как бы снимая остатки боли.
Закутав Саманту в большое белое купальное полотенце, он насухо вытер ее, как ребенка. Она стояла тихо, наблюдая за струйками воды, стекающими с мокрых волос на лицо и плечи. Но просто смотреть ей было недостаточно. Она хотела прикоснуться к любимому, хотела почувствовать, как его тело вновь оживает для нее.
Рауль завернул девушку в другое, сухое полотенце, а потом долго стоял, глядя на нее со странным, непонятным выражением.
— Я отведу тебя в твою спальню. Может быть, выпьешь чего-нибудь горячего?
Она положила руку на его грудь, чувствуя, как быстро бьется его сердце.
— Нет, Рауль, спасибо. Я хочу остаться с тобой.
Брови мужчины взметнулись вверх от удивления.
— Ты думаешь, это разумно, Саманта? На берегу прошлой ночью я умышленно отверг тебя самым жестоким образом. А сегодня грубо овладел твоим телом. Так мог бы поступить один из моих мавританских предков. — Горькая усмешка искривила его губы. — Не очень хороший пример для подражания.
— А еще ты избил меня в первый раз, когда мы встретились, и оставил на съедение крысам в подземной темнице, не забудь.
Она улыбнулась и, взяв руку Рауля, поднесла к губам и поцеловала ладонь. Его пальцы слегка дрожали. Девушка мягко попросила:
— Не гони меня сегодня, прошу. Я хочу, чтобы ты любил меня, — ее голос запнулся, — и хочу любить тебя.
— О, моя милая!
Подхватив Саманту на руки, он отнес ее в свою спальню, где стояла большая кровать, накрытая темным меховым покрывалом. Уложив ее, он слегка освободил полотенце и лег рядом с ней, а потом, приподнявшись на локте, долго смотрел на нее взглядом нежным и в то же время затуманенным от желания.
— Рауль, — прошептала она.
— Что, дорогая?
— Просто, ну... Я уверена, что ты такой опытный...
Он криво усмехнулся:
— Вряд ли намного больше, чем ты.
— Но я ведь совсем неопытная. Поэтому ты можешь научить меня сегодня — я имею в виду... любить...
— Любить? — Он горько усмехнулся. — Я думаю, именно ты можешь дать мне урок любви, моя малышка. Но что касается искусства любви, то я научу тебя с величайшим удовольствием. Ты начинаешь очень просто, вот так...
Склонившись над ней, мужчина начал водить губами по ее губам. Она закрыла глаза, и легкие потоки желания пробежали по ее телу.
— А потом так...
Его руки и губы двигались одновременно, лаская, задерживаясь в чувствительных местах, пока непреодолимая страсть не охватила девушку. Она дрожала в его объятиях, напуганная той силой эмоций, которые оказались выпущенными на волю, и тем, что они могут уничтожить прежнюю Саманту, какой она была на протяжении двадцати пяти лет.
