— Брэдли не пострадал, — Ромэйн с трудом двигала сухими губами. — Он говорит, что погибли его кучер и один из разбойников.

— Тогда… почему вы бросили свою карету?

Брэдли пожал плечами:

— Какой был в ней толк, если дверцы болтались, крыша проломлена, а внутри карета была забрызгана кровью?

Ромэйн взглянула на Джеймса: тот улыбался. Впервые после того, как вышел из-за стола. Он похлопал ее по колену, и в голосе его зазвучали благосклонные нотки:

— Тогда, в Струткоилле, мы с Тэчером не хотели, чтобы ты заметила пятна крови на обшивке кареты.

— Спасибо за заботу, — поблагодарила Ромэйн.

— Так… моя карета … у вас? — спросил Брэдли.

— Если вы отправитесь на конюшню, Тэчер скажет вам, куда он отволок ее после того, как мы благополучно вернулись на ней в Вестхэмптон-холл. Боюсь, после того, что ей пришлось вынести во время нашего возвращения из Шотландии, она долго не протянет. Будьте осторожны, когда будете ее забирать. Задняя ось ломается в самый неподходящий момент. — И, не давая Брэдли опомниться, Джеймс спросил:

— Каким образом вы добрались до Йоркшира?

Губы Брэдли тронула улыбка.

— Несколько желторотых юнцов из Джорджии согласились купить мою клячу. Обратный путь — сквозь вьюгу и снег — был ужасен.

— Значит, вы не собираетесь вновь возвращаться в Шотландию?

Ромэйн вся напряглась, осознав глубинный смысл вопросов Джеймса. Несмотря на то, что Маккиннон сообщил ей, что больше не подозревает Брэдли, было ясно, что он ему не доверяет. Ромэйн едва не начала объяснять, что Брэдли не способен предать свою страну Франции.

Если бы деньги были так важны для него, он бы не стал свататься к ней. Он-то прекрасно знал, что, выйдя замуж, Ромэйн может рассчитывать только на получение денег, оставленных ей родителями.

— Надеюсь, что никогда больше не загляну в это проклятое Богом место, — ответил Брэдли. — Я мечтаю забыть все, что со мной там произошло.

— Но вот ты и дома — живой и здоровый, — перебила его Ромэйн. — Худшее — позади.

— Верно ли это? — Брэдли взглянул на торжествующе улыбающегося Джеймса. — Не могу представить себе ничего страшнее того, что ты вышла замуж за другого человека. — И неосознанно Брэдли снова взял руку Ромэйн в свою.

Джеймс напрягся, оставив свою спокойно-ровнодушную позу. Брэдли не отступил, но девушка почувствовала, как вздрогнула его рука.

— Я лгал, моя дорогая, когда говорил, что стремлюсь забыть каждую минуту, проведенную в Шотландии. Я смотрю в твои глаза и вспоминаю тепло, которое я ощущал, целуя твои губы, когда обнимал тебя в карете.

Услышав угрожающее рычание Джеймса, Ромэйн отдернула руку.

— Брэдли, пожалуйста, не говори ничего, что могло бы усугубить положение.

Брэдли выругался, но поспешил извиниться.

— Ромэйн, я надеюсь, ты видишь, как я расстроен всем происходящим.

— Может, и так, — мрачно проговорил Джеймс, — но с вашей стороны было бы крайне мудро убраться отсюда, чтобы собрать остатки разума. Уверен, что моя жена будет рада принять вас в следующий раз, когда будет дома. — И, обращаясь к Ромэйн, он холодно произнес: — Я зашел сюда сообщить тебе, что дедушка весьма обеспокоен твоим долгим отсутствием.

Переводя взгляд с одного мужчины на другого, Ромэйн припомнила свое давнее желание, чтобы нападение разбойников оказалось только ночным кошмаром. Девушка сидела между двумя мужчинами, одному из которых она клятвенно обещала выйти за него замуж, а второму незаконно клялась быть верной женой до гроба.

— Джеймс, пожалуйста, передай дедушке, что я вернусь так скоро, как только смогу.

— А может быть, ты предпочтешь сказать ему это сама?

Несколько мгновений Ромэйн думала, не стоит ли ей воспользоваться тем способом исчезновения, который предлагал Джеймс, ей не хотелось травмировать Брэдли.

— Нет, — прошептала девушка, вставая одновременно с Джеймсом, — я уверена, ты принесешь извинения за меня.

Рыжие брови Джеймса изогнулись, что случалось, когда Маккиннон пребывал в самом дурном расположении духа.

— Полагаю, ты принесешь извинения лично. А я побеседую с тобой позже, в нашей комнате.

— В нашей комнате? — вырвалось у Ромэйн, но она зажала себе рот рукой. В присутствии Брэдли это нельзя было обсуждать. Заметив изумление Монткрифа, Ромэйн поспешно добавила: — Я думала, после ужина вы с дедушкой отдохнете за бокалом вина.

— Может быть, так мы и сделаем, но мне жаль терять время, когда я мог бы обнять тебя у нас в опочивальне. — И, оглянувшись на бывшего жениха, Маккиннон добавил: — Спокойной ночи, Монткриф. Примите мои поздравления с возвращением с того света.

Ромэйн сложила руки на груди, стараясь сдержать раздражение. Джеймс делал все возможное, чтобы оскорбить Брэдли. Зачем? Неужели он надеется, что Брэдли сознается в предательстве и раскается в этом?! Это невозможно!

Гнев Ромэйн был потушен волной желания, захлестнувшей ее при мысли о том, где они будут беседовать. Должно быть, дедушка согласился с мнением Джеймса, что комнаты у молодоженов должны быть общими. В тишине ее покоев — если отослать Грэндж в ее собственную комнату — никто не сможет помешать им, если он обнимет ее и его губы предложат ей разделить с ним восторг любви. Ромэйн не терпелось познать, что же произойдет в «нашей» комнате.

— Черт бы побрал этого шотландца, — проворчал Брэдли, когда дверь за Джеймсом закрылась.

— Брэдли, сядь, пожалуйста, — произнесла Ромэйн, найдя в следовании этикету убежище от нескромных мыслей о страсти, которую она не должна испытывать. — Если хочешь, я позвоню и прикажу подать тебе что-нибудь перекусить.

— Я поужинаю позже, у леди Фокскрофт. — Он сел рядом с Ромэйн и прижал ее к себе. — Моя дорогая Ромэйн, я хочу, чтобы ты посмотрела мне в глаза и объяснила, как ты могла позабыть, что собиралась стать моей женой.

— Я думала, ты умер.

— Я жив. Ты убедишься в этом сама, если позволишь прикоснуться к тебе чуть дольше секунды. — Он сжал ее пальчики. — Дорогая, как тебе в голову могла прийти такая нелепая мысль?

— Я слышала выстрелы.

Брэдли прикусил губу.

— Я тоже слышал. Много выстрелов. Поэтому-то я так и удивился, узнав, что ты жива. Когда я услышал эти новости, я бросился сюда, не медля даже для того, чтобы себе самому объяснить, как могло произойти такое чудо. Мы не могли отыскать никаких следов, ведущих к тебе, кроме перчатки с твоей руки. Я опасался, что, даже если тебе удастся выжить в перестрелке, ты заплутаешь в буране и замерзнешь.

— Почти так и случилось.

Ромэйн коротко рассказала, как Джеймс освободил ее от разбойников. Заметив, что Брэдли перекосило от злости, а глаза его недобро сузились, Ромэйн оборвала рассказ. Ну что она за бесчувственное существо? С самого начала было ясно, что Брэдли рассвирепеет, выслушав рассказ о героизме Джеймса. Но тоненький голосок нашептывал изнутри: тебя спас именно Джеймс.

Брэдли подался к ней, желая заглянуть в глаза. Девушка отшатнулась.

— Ромэйн, неужели тебе неприятны мои прикосновения? — спросил Брэдли.

— Я замужем за Джеймсом, — был ответ.

Брэдли грязно выругался, не подумав на этот раз принести извинения, потом, быстро вскочив, произнес:

— Ты должна понять, что я подавлен известием о том, что ты так быстро нашла мне замену. Когда вы поженились?

— Какое это имеет значение?

— Для меня — имеет. — Брэдли больно схватил девушку за предплечье. — Долго ли ты оплакивала меня, прежде чем позволить этому шотландцу уложить тебя в постель?

— Брэдли, ты делаешь мне больно!

— Это ничто по сравнению с тем, как болит мое сердце, когда я думаю о том, что на месте этого человека мог быть я!

Ромэйн поморщилась от боли и постаралась высвободиться. Брэдли сжимал ее руку все сильнее, и девушка похолодела от ужаса, припомнив рассказы о приступах ярости, которые случались с Брэдли. Раньше она пропускала их мимо ушей, но теперь, когда сжатые губы Брэдли корчились в дикой усмешке, Ромэйн впервые допустила мысль, что слухи эти правдивы. Если она начнет спорить с Брэдли, как она спорила с Джеймсом, это может привести к несчастью.