ЗАНАВЕС
перевод Илья Кормильцев
SALOME
На авансцену выходит юная девица.
ВЕСТАЛКА [бесстрастно]. История Саломеи и Иоанна Крестителя в пяти частях. Все терновые венцы — настоящие.
СЕМЬ ПОКРЫВАЛ
Арабская музыка и бряцание бубенцов. Весь реквизит—корона, терновый венец и т.п.—должны иметь такой вид, словно их сделали дети. ЦАРЬ ИРОД сидит на троне слева от центра сцены, уставившись на насупленную САЛОМЕЮ, которая, всхлипывая, кокетливо извивается всем своим божественным телом в такт змеиному ритму музыки, как будто ее кто-то жестоко щекочет. Ее извивания, изгибания и внезапные содрогания — суровое испытание для дряхлого, но все еще проказливого царя. Саломее скучно, поэтому в подобной пытке она находит невинное удовольствие.
ЦАРЬ ИРОД. Что за печаль терзает тебя, моя драгоценнейшая Саломея? Почему кривится твой маленький носик? Тебе надо развеселится. Спляши для меня, мой персик, твой царь стар и мало видит радости в дни увядания. Спляши для твоего царя, озари приют старца сверканием твоей юности. Давай, бутончик мой, спляши, и я не поскуплюсь на награду.
САЛОМЕЯ [надув губки]. Наградишь?
Твоя воля, царь.
Музыку!
Будем веселиться!
Ваше Величество, для вас — «Танец с семью покрывалами».
Музыка бьется и вьется, но Саломея стоит столбом, глядя на Ирода.
Она скидывает одно за другим семь покрывал, которыми окутано ее тело. Ее волосы—как жидкое золото. Ее губы налиты кровью и сверкают, словно граненые рубины. Ее зубы словно жемчуга. Ее груди—словно холмы из медвяного песка.
Шехна скрыта под тонкими кружевами.
ЦАРЬ ИРОД [постепенно впадая в исступление]. Первое... о, смотрите, как оно выпархивает у нее из руки! Второе... ах, оно падает как умирающая птица... ТРЕТЬЕ!... ах, прекрасная Саломея, я люблю тебя... Ах, а теперь ЧЕТВЕРТОЕ!... смотрите, покрывала на полу колышутся, словно море в шторм, но в то же время их отсутствие подчеркивает спокойствие и безмолвие прекрасной плоти... ПЯТОЕ!... ох, сердце вот-вот выскочит у меня из груди! Как Бог бы ни пыжился со своими жалкими семью дня творения — куда ему до твоих семи покрывал. Ах... ШЕСТОЕ! [ИРОД хватается за сердце и падает в обморок.]
Входит ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ, облаченный в верблюжью шкуру.
ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ. Что за грешные игрища!
САЛОМЕЯ [кричит за кулисы]. Стража! Хватайте его! Хватайте Крестителя!
Входит ВЕСТАЛКА и объявляет следующее действие.
ВЕСТАЛКА [бесстрастно]. Вторая сцена называется «Беседа с Крестителем». [Отходит в задний угол и принимается смотреть]
БЕСЕДА С КРЕСТИТЕЛЕМ
Мы видим ИОАННА КРЕСТИТЕЛЯ, который заключен, словно дикий зверь, в неуклюже сколоченную конуру с проволочной передней стенкой. САЛОМЕЯ сидит на клетке, свесив вниз красивую голую ногу. В одной руке она держит большое яблоко, которое постоянно грызет, другую руку она запустила к себе под платье. Ногти на ногах САЛОМЕИ покрыты кроваво-красным лаком. САЛОМЕЯ мастурбирует.
ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ. Я, Иоанн Креститель, хоть меня и заперли в клетку аки пса, не погряз так глубоко в нечистотах, как ты, Саломея. Ты — воплощенный грех. Люцифер, ангел тьмы, следит за тобой, ибо знает, что настанет день, когда он призовет тебя к себе. Ты нечестива, и отметина его на челе твоем. Покайся сейчас, иначе ждет тебя неописуемо жестокая участь.
САЛОМЕЯ. Если бы это зависело только от меня, то тебе бы уже давно вышибли мозги, велеречивый кусок дерьма!
ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ. Я, Иоанн Креститель, ввергнутый в узы и железа, запертый в клетку аки пес, и представить себе не могу тех страданий, которые ждут тебя, Саломея! Навеки проклятое порождение кровосмесительной связи! Никогда земля не станет пухом тебе, никогда! Нет тебе прощения! Дьявольская кровь в твоих жилах, луна — твоя госпожа! О, исчадие ада! О, потаскуха вельзевулова!
САЛОМЕЯ. Так очисть меня, Креститель. Сними с меня проклятие луны, при которой я рабыня жалкая, избавь от жестокой Повелительницы телес моих. Это все ее фазы, ее пятна. Очисть меня. Смой с меня мазь смазливости. Омой меня в крестильной воде, Иоанн!
В небе над САЛОМЕЕЙ и ИОАННОМ КРЕСТИТЕЛЕМ восходит луна, похожая на золотое блюдо.
ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ. Отыди от меня, сатана! Одна прядь твоих волос способна осквернить все воды Иордана. Не ты ли однажды тронула пальчиком то море, что с тех пор у людей прозывается МЕРТВЫМ? Пусть лучше я вечность проведу во тьме, терзаемый червями, чем превращу в посмешище священное таинство крещения.
САЛОМЕЯ. Ну и отвали, вонючка сраная!
Луна опускается ниже и оказывается как раз за головой САЛОМЕИ.
Видишь, Креститель, луна меня благословила. Она висит над моими кудряшками, словно нимб святой.
ЗТМ
ВЕСТАЛКА. Третья сцена озаглавлена «Награда Саломеи»
НАГРАДА САЛОМЕИ
Одинокий луч прожектора выхватывает из темноты САЛОМЕЮ, стоящую в центре сцены.
САЛОМЕЯ [злобным шепотом]. Мои уста желают ее! Мое сердце вожделеет ее! Моя матка алчет ее!! Моя госпожа, луна, велит мне раздобыть ее. ГОЛОВУ ИОАННА К.!!
ЗТМ
ВЕСТАЛКА. Четвертая сцена называется «Удар топора». [Отходит в сторону и начинает смотреть, непроизвольно лаская себя пальцами между ног.]
УДАР ТОПОРА
Сцена воспроизводит гениальную картину Пюиде Шаван-на — слева направо на ней стоят: НЕГР с топором, ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ — на коленях и связанный, и САЛОМЕЯ, прилежно охаживающая себя ручкой между сахарных ляжек.
ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ. Небеса и ад взирают на нас, злодейка! Ангелы в небе собирают облака для меня, черти в аду калят кочергу для тебя! [Поднимает глаза к небесам.] Я готов, Господи!
САЛОМЕЯ [на вершине оргазма]... Я тоже! Руби, негр, угомони этого гребаного святошу!
ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ. Иду к Богу моему. Хоть и узки врата, Он покажет мне путь в чертоги рая.
Луна мерцает, и кровь начинает течь по подолу платья САЛОМЕИ.
Удар топора.
ЗТМ
ВЕСТАЛКА. Последняя часть пьесы называется «Блюдо».
БЛЮДО
ЦАРЬ ИРОД, уже вполне оправившийся от сердечного приступа, сидит на троне с куриной ножкой в руке. Входит НЕГР с головой ИОАННА КРЕСТИТЕЛЯ на блюде. Голова должна быть чудовищно окровавлена и тд. ИРОД в ужасе отшатывается.
ЦАРЬ ИРОД [массируя свое больное сердце]. Что это та... что это такое?
НЕГР. Это, мой благородный повелитель, голова Иоанна Крестителя... за исключением языка, который Саломея вытребовала для себя в награду. Он велела передать, что вы можете сколько угодно хвататься за голову, но у царевны теперь будет хорошо подвешенный язык между ног.
