— Ты смотришь, куда идешь? Сумасшедший придурок!

— О, — Бейли вернулся к реальности, и это было для него ударом — он осознал, что находится на проезжей части Пост-Стрит, ярко освещенной солнцем. — Я…

Автомобили, громко сигналя, окружили Бейли. Собиралась толпа любопытных. Сквозь толпу протискивался дюжий полицейский в голубой форме.

— Так-так, — сказал он, — что тут происходит? — Он быстро оценил ситуацию. — Что, неосторожно переходили улицу? Вам жить надоело?

— Я… я… — Страх, иррациональный, но совершенно реальный, стиснул Бейли горло.

— Выпишите ему повестку в суд за нарушение правил уличного движения, господин полицейский, — требовал водитель. — Заберите его прямо сейчас. Он представляет опасность для решеток радиаторов.

Фа! Фа! Фа!

— Боже мой, — застонал полицейский. — Из-за вас мы сейчас устроим здесь пробку до самого Дейли-Сити. Убирайтесь отсюда. Прочь с дороги. Давайте сюда свои…

Но Бейли уже протягивал ему свой бумажник с удостоверением.

У полицейского отвисла челюсть:

— Почему, черт возьми, вы не сказали об этом сразу? — воскликнул он. Автомобиль, который чуть не сбил Бейли, уже отъезжал. Полицейский побежал вдогонку и засвистел, чтобы он остановился. — Эй, вы! А ну, стойте! Вы знаете, что вы, черт возьми, чуть не убили человека, которому не повезло в жизни?

Лицо водителя опять побледнело.

— Да, — сказали в толпе, — он еще и оскорбил его. Назвал его сумасшедшим придурком.

— Это правда? — спросил полицейский.

— Да, конечно. — Говоривший вышел вперед. — Я сам слышал, господин офицер. Бог знает, какой моральный ущерб нанес этот грубиян несчастному.

Несколько свидетелей согласно закивали. Полицейский сказал:

— Мне очень жаль, мистер Бейли, но я не могу арестовать его за преступление, которое он совершил, оскорбив вас, пока вы не пройдете со мной в участок и не подтвердите обвинение. Вы согласны это сделать?

Бейли с усилием глотнул и отрицательно покачал головой.

— Ну, хорошо, в любом случае, я могу выписать ему судебную повестку,

— строго сказал полицейский. — И ему придется встретиться с судьей Джеффризом. Я лично прослежу за этим. На моей смене никто просто так не уходит, оскорбив человека.

Бейли чувствовал, что он тоже должен что-то сказать, но не мог этого сделать: слишком сильным было потрясение. С единственным желанием куда-нибудь уйти отсюда он смешался с толпой, которая, тем не менее, расступалась перед ним, и направился к Юнион-Сквер. Трава там была высокой и давно требовала ухода, повсюду валялся мусор, но зато на флагштоках все еще трепетали флаги…

Стоп. Этими флагами должны были быть флаги Соединенных Штатов и штата Калифорния, ведь так? Не «Веселый Роджер», не флаг какого-то исследовательского общества, не клетчатый флаг лагерной стоянки, не флаг «друзей, объединенных тесным родством», и не…

Человек, который был первым свидетелем во время происшествия на проезжей части, прикоснулся к руке Бейли:

— Вам нужна помощь, мой мальчик? — прошептал он. — Вы, по-видимому, новичок в нашем прекрасном городе?

— Ну, я… я был в Напе, — сказал Бейли.

— А теперь вы один, как это ужасно! Вы могли потратить не один день, чтобы найти себе подобных. — Человек был невысокого роста, опрятный, чистый, образованный, судя по его речи; и как бы тщательно Бейли не разглядывал этого человека, единственной чертой, которая бросалась в глаза, был вечерний костюм из синего вельвета, который он носил без пояса. Он долго жал руку Бейли, потом сказал: — Зовите меня Джулес.

— Бейли. Уильям Бейли. Я… ммм… вы… тоже… ммм… один из несчастных?

— К сожалению, да, мой очаровательный мальчик, к сожалению, да. Вам так повезло, что я как раз там оказался. Не многие из нас приходят в этот район. Без гида вы могли бы оказаться в затруднительном положении среди абсолютных тэсси.

От толпы, собравшейся неподалеку, отделился человек в черной униформе, он взобрался на скамейку и закричал в рупор:

— Друзья! Мои дорогие друзья-получеловеки! Послушайте. Это жизненно важное сообщение. Вы заметили, что я отношусь к европеоидной расе, ну, друзья, теперь у меня для вас сюрприз. Я являюсь чем-то вроде уникума, я расист — самозабвенный, фанатичный расист, который утверждает и может научно обосновать утверждение, гласящее о том, что его собственная раса является низшей. Единственными настоящими людьми на земле, мои друзья, основной эволюционной линией, людьми будущего являются меланезийцы.

Бейли и Джулес побрели прочь.

— Кажется, здесь иногда встречаются, ну, незаурядные типы, — сказал Бейли.

— О, мой бедный наивный друг, — ответил Джулес. — Им здесь нет счета. Не будьте таким наивным, это придает вам очарование, но все-таки, это очень наивное замечание. Половина ораторов в Юнион-Сквер — здравомыслящие люди. Они позволяют себе подобные маленькие удовольствия, зная, что перегруженные работой полицейские редко спрашивают удостоверение. А другая половина — ну, в самом деле, дорогой мой, согласитесь — другая половина состоит из таких же плохих людей, как тэсси.

— Тэсси?

Джулес похлопал Бейли по спине:

— Я вижу, мне придется взять над вами шефство. Мне действительно придется это сделать. Нет, нет, не чувствуйте себя чем-то мне обязанным. Это доставит мне удовольствие. Это будет, я бы сказал, художественное воссоздание вашей души. Я представлю вас влиятельным людям. Я буду вас информировать. Я заново сформирую вашу личность. Одним словом — я воссоздам вас.

— Что? Ммм, эй, послушайте, я не…

Джулес вял Бейли под руку и, применив некоторую силу, повел его дальше.

— Тэсси, — сказал он, — это тессеракты. Четырехмерные кубы. Прочные и непоколебимо здравомыслящие. Но готов поспорить, что те психи массового выпуска, которых мы видели там, в нижних районах города, на самом деле, тоже тэсси. У них те же профессии, общество, успех, кичливость, и ни малейшего понятия о внутреннем космосе. Да, однажды я слышал, как один из них напыщенно проповедовал, говорил о Боге; и я спросил его, постигал ли он когда-нибудь бесконечность путем обычного созерцания коробки из под овсяного печенья «Квакер» — он просто сплюнул! — Они пересекли улицу. — Я поведу вас прямо к Чингису. Я уверен, что к нашему приходу вечеринка только начнется. Она начинается именно в это время дня, а у него просто чудесные друзья… Ага, вот мы и пришли.

Джулес остановился возле фольксвагена. Машина была неправильно припаркована, но, очевидно, значок на ветровом стекле, свидетельствующий о психическом расстройстве водителя и подпорки под колесами говорили сами за себя.

— У вас есть водительские права? — недоуменно спросил Бейли.

Джулес кивнул:

— Поэтому я пользуюсь большим спросом в небольшом кругу своих друзей. Не многим из них, как вы сами понимаете, разрешено водить автомобиль. Некоторых этот запрет приводит прямо в бешенство. Но я, между нами говоря, согласен с тем, что общество тоже имеет кое-какие права по отношению к нам, несчастным. Не слишком много, но все же. Но придумаете ли вы какую-нибудь причину, по которой гомосексуалисту можно было бы запретить водить автомобиль?

— Что? Но, ммм, но — ваш случай…

Джулес развеселился:

— О, любовь моя, как они вдействительности обращались с вами в Напе? Вам позволяли читать газеты? Или слушать радио? Ведь это был великий исход последних выборов. Даже в наших рядах по этому поводу произошел раскол. Общество «Мэттэчин» объявило, что оно долго работало над тем, чтобы включить нас в категорию нормальных, если не неординарных, граждан. Славные ребята. Им просто не хватило реализма. Преимущества статуса «несчастных» стоят необходимости носить это клеймо. Но такое звание, в общем-то, клеймом и не является, согласитесь. Каждый кандидат — то есть каждый кандидат по всей стране — который обещал изменить закон, объявив нас душевнобольными, избирался подавляющим количеством голосов. Я понятия не имел о том, что нас так много. Теперь запрыгивайте в машину, детка, сейчас отправимся в веселое путешествие.