В этой на редкость увлекательной книге не знаешь, чему больше удивляться, — воображению автора или той достоверности, с которой все написано.

Прекрасное чтение!

Игорь Губерман

Жанр произведения:фантастика / мистика / мелодрама / философская притча

Структура произведения:роман.

Время и место основного действия:наши дни, Израиль, Хорватия, Италия.

Время и место исторических событий:средневековая Германия, Древний Египет, США XIX века, Украина времен восстания Богдана Хмельницкого и Второй мировой войны.

Он не верит в теории заговора.

но верит в то, что этот мир управляем.

Он занимается телевизионными новостями,

но терпеть не может политику.

Он бросил курить сразу,

окончательно и бесповоротно,

но не способен сидеть на диете.

Он руководит большим коллективом,

но боится мышей. До дрожи.

Он родился 56 лет назад, начал:

читать — 51 год назад,

писать — 48 лет назад,

снимать кино — 30 лет назад,

переселился в Тель-Авив — 21 год назад.

Я так хлопнул дверью, что вылетела кукушка из старых часов, и пока торопливо бежал вниз по лестнице, слышал, как она, бедная, орала. Совершенно бессмысленное, кстати, занятие — уходя из дома, хлопать дверью. Но иногда помогает, вроде как последнее слово осталось за тобой.

На прощанье я еще изо всей силы треснул и дверью подъезда и вот только тут осознал плачевность своего положения.

Гордый и психанувший, я обнаружил себя в полдвенадцатого ночи стоящим на улице в дурацких шортах, старой вытянутой майке и домашних шлепанцах, которые когда-то назывались вьетнамками. Такая хрень с перепонкой, зажатой между пальцами ноги.

Кошелек с какими-никакими, а деньгами, кредитной карточкой, удостоверением личности, правами и прочими необходимыми гражданину вещами остался наверху, в квартире.

Мобильный телефон — тоже.

Ключи от квартиры и машины — там, откуда я вылетел, хлопнув дверью.

В общем, такое ощущение, что я голый. И полностью беспомощный.

Мелькнула высокопарная философская мысль о беззащитности современного человека, оставшегося без благ цивилизации, и тут же исчезла под напором простого, животного желания курить. Но и сигареты с зажигалкой остались там же, где и все остальное.

Итак, одиннадцать тридцать, середина рабочей недели, город-спутник Большого Тель-Авива — и посреди всего этого одинокий — ну да, уже одинокий, — лысеющий и полнеющий мужчина средних лет, без денег, без каких-либо документов, а теперь еще и без определенного места жительства.

Мило.

Ну что ж, вспомнил я любимую фразу, проблемы будем решать по мере их поступления.

Проблема номер один — курить. Вредная привычка. Но помогает сосредоточиться или как минимум обмануть самого себя, мол, я не курю, я — сосредотачиваюсь. О том, где буду ночевать, я старался не думать.

Вышел на бульвар, прошелся вдоль деревьев и расставленных под ними скамеек в надежде, что там-то уж точно есть кто-нибудь, у кого можно стрельнуть сигаретку. И верно, метров через сто обнаружилась женская фигура. И не просто фигура, а фигура с дымящейся сигаретой в руке: в свете уличного фонаря был отчетливо виден завивающийся вверх дымок.

Я убыстрил шаг, приблизился к ней и обнаружил миловидное существо лет двадцати с хвостиком (какой этот хвостик, разобрать в слабом свете лампы было трудно), по виду — точно из соотечественниц. Как-то неуловимо всегда видно: «наш» перед тобой или местный.

Эта была точно из наших. Таких блондинок местных не бывает. Вернее, бывает, но очень редко, и опять же — из наших. Да и те в основном крашеные.

— Извините, пожалуйста, у вас сигаретки не найдется?

Она подняла голову и посмотрела на меня. Точно наша, не ошибся.

Улыбнулась:

— Конечно.

Получив желаемое, я замялся, и она, опять совершенно точно поняв причину, хмыкнула и протянула зажигалку.

Потом каким-то неуловимым движением подвинулась на скамье, словно приглашая присесть. Все-таки женщины это умеют: не сказав ни слова, практически ничего не сделав, дать тебе понять, что происходит и какие действия ты просто обязан предпринять. Я послушно сел рядом. Помолчали.

— Из дому выгнали? — неожиданно спросила она.

— He-а, сам ушел.

— А чего?

Вот это «чего» ее сразу выдало. Тут же вспомнилась вычитанная где-то фраза: «Я простая девка, Майкл, с темным прошлым и круглыми пятками». Действительно, нормальная простая девчонка, не знаю, как с прошлым, а пятки у нее и в самом деле были круглыми. Она как-то так удачно болтала ногами, что их подробно было видно даже в ночном свете фонаря. Хорошие ноги, кстати.

В общем, если мне и надо было выговориться, то это не худший вариант. Изливать душу смазливым девушкам — оно завсегда приятно, даже если саму ситуацию приятной не назовешь.

— Понимаешь, — я перешел на «ты». Ну и что, она, может, мне в дочери годится. — Жена моя привела вечером некоего Ави и объявила, что с сегодняшнего дня ее мужем будет он, а не я. Вроде они уже полгода как вместе. Я, оказывается, хронический неудачник, неумеха, а Ави — каблан [1], он может обеспечить семью, в отличие от меня, который не умеет зарабатывать и вообще ничего не умеет.

— Дети у вас есть?

— Нет. Так получилось. Вернее, не получилось. Теперь у этих любовь, хотят пожениться, вот только мешает, что она уже немножко замужем. За мной. Поэтому сию преграду необходимо устранить.

— А ты чего?

Опять это «чего». Впрочем, даже симпатично.

— Да ничего. Обрадовался.

— Нет, я понимаю, что это ужасно обидно. Но делать-то что думаешь?

— Хороший вопрос! Даже отличный вопрос! Я уже минут пятнадцать как над ним размышляю, прямо с того момента, как узнал.

— Ой, слушай, — она вдруг рассердилась, — я тебя за язык не тянула, ты сам рассказал, а теперь на меня же и злишься. Понятно, что ты на измене весь. — Прозвучало это двусмысленно. — Но ведь надо же что-то делать? У этого каблана, что, квартиры нет, что она его к тебе привела?

— Вроде есть, я как-то не задумывался над этим вопросом.

— Ну так и чего ты выскочил? Это их надо было поганой метлой гнать обоих. Квартира теперь вся твоя, а она пусть идет к своему Ави. Он каблан, он себе еще построит.

— Все-таки вы, женщины, существа редкостной практичности! Мне это даже в голову не пришло.

— Вот и все. Так что спокойно иди домой и гони их в шею.

Она откинулась на скамейке и забросила руки за голову. Обнаружилось, что у нее не только ноги красивые. Грудь тоже. То, что она была без лифчика, сразу стало понятно. Забавно, что даже в таком состоянии я способен замечать эти вещи.

— Все бы хорошо, но ключа у меня нет.

— Позвони, они откроют.

— Это вряд ли. Я там ей сказал кое-что, она — мне, я — опять ей, в общем или они уже к нему уехали, или не откроют. Да не, не пойду я, это ж получается, как побитая собака: трахай мою жену, Авичка, только дай мне в моей кроватке поспать! Нет.

— Ну, как знаешь. — Она поглядела на меня со странным выражением, мне хотелось бы думать, что это было уважение, но не уверен. — И где ты теперь ночевать собрался?

— Не знаю. На скамейке вот.

— Ладно, не глупи. Пошли, сегодня у меня переночуешь, дальше видно будет. Утро вечера мудренее.

Она решительно встала. Теперь пришлось глядеть на нее снизу вверх.

— Слушай, но неудобно же…

— Неудобно, знаешь, что? — Она улыбнулась. — Да ладно, я одна живу, не бойся. Грабить тебя не буду, что с тебя взять? Даже сигарет нет.