— Думаю, вы правы, мисс Нильсен.

— Я всегда права!

Конни присела на стул.

— Кен, ты уже взрослый мальчик. Ты ведь сумеешь сам принести себе оранжад?

— Спасибо, Аделина, — съязвил Кен. — Теперь мне придется вставать!..

— Тебе полезно поразмяться, — усмехнулась юристка. — А то ишь, отрастил себе брюшко!

— Прекратите, — воззвал Ник. — Давайте вернемся к нашему делу. В процессе Саверо Дан Корбетт будет моим помощником номер один.

— Как скажешь.

— И ты тоже понадобишься, Эмма. Мне нужен твой нежный серебристый голосочек в противовес сладкоречивому Стэнли.

— О'кей, — чирикнула Эмма.

— Ох, нет, — возразила Аделина. — Не обижайтесь, Эмма, но вам не справиться с Корффом. Роббинс, это все равно что выставить ягненка против королевской кобры!

Про себя Ник согласился с коллегой. У молоденькой Эммы нет никакого опыта, а Стэнли Корфф — искушенный, высокооплачиваемый адвокат со стажем, блестящий оратор; сражается за подзащитного зубами и когтями и при этом просто-таки излучает дружелюбие. Одураченные присяжные всегда видели в нем не то любящего дядюшку, не то своего в доску футбольного тренера, а уж начнет разглагольствовать — так ни дать, ни взять — проповедник на кафедре! На счету Стэнли числились только два проигранных процесса. Один — многолетней давности. Второй — дело Саверо.

Тогда, после оглашения приговора, адвокат атаковал Роббинса в кулуарах: присяжных поблизости не случилось, так что Стэнли мог не притворяться. Словно смертоносная рептилия, он скалил клыки, плевался ядом, обвинял Ника в том, что тот, якобы несправедливо засудив Саверо, сыграл на руку влиятельным политикам, а также мафии, которой и подкуплен. Напоследок Стэнли прорычал, что дело еще не кончено.

И оказался прав. Его проклятая способность манипулировать системой судопроизводства приводила Ника в бешенство.

— Ник? — тихо проговорила Эмма. — Ты правда хочешь включить меня в группу по делу Саверо? У Аделины куда больше опыта, и…

— Конечно, хочу! Хочу, чтобы ты подвергла перекрестному допросу их так называемого главного свидетеля, Карло Андриани. Хочу, чтобы присяжные увидели разницу между невинной ясноглазой девушкой и этим куском дерьма!..

— Убедил. Я тебя не подведу!

— Кроме того, — признался Ник, — если допрашивать Андриани придется мне, не знаю, совладаю ли с искушением придушить подлеца своими собственными руками…

До конца ланча Ник успел распределить обязанности и выбрал себе еще одного помощника.

— Кен, я хочу, чтобы ты не спускал глаз с Конни до самого вечера.

— У меня что, дел мало? — простонал тот. — Вечно на меня все вешают!

Ник прояснил ситуацию:

— Не позволяй ей уходить с этажа. Если за ней явятся, пошли всех к черту! Если она попытается удрать, даю тебе разрешение привязать ее к скамейке.

— Зачем мне удирать? — С видом оскорбленной невинности Конни распахнула глаза пошире. — Мне и в голову не придет причинять людям лишнее беспокойство.

— Ага, ровно так же, как тебе и в голову не пришло слинять из Сан-Франциско, не уведомив своего координатора!

— Со мной все будет в порядке! — Девушка успокаивающе похлопала Ника по руке. — Удачи тебе, красавчик!

Но едва Ник, Аделина и Дан вошли в лифт, как Конни уже передумала. Ей позарез нужно в зал суда! Она должна своими ушами услышать, как судья Фултон объявит о пересмотре дела.

Кен делил офис с тремя юрисконсультами. Девушка опустилась на потертый ледериновый диван и принялась задумчиво изучать свои длинные изящные ноготочки. Хотя сама она предпочитала ярко-алый лак или даже пурпурный, новые калифорнийские друзья убедили ее, что простой французский маникюр смотрится куда элегантнее.

Они оказались правы: ее новый облик произвел на Ника неизгладимое впечатление. Не раз и не два она ловила на себе взгляд молодого прокурора, яснее слов говоривший: он видит в Конни не просто свидетельницу, но женщину. Лучше всего поступать так, как он велит. Посидеть здесь тихонько, никуда не выходя.

И Конни принялась наблюдать за рутинной работой служителей закона. Двое юрисконсультов прилежно разбирали гору папок с документами, третий, прижимая к уху телефонную трубку, торопливо царапал что-то в блокноте.

Девушка нежно улыбнулась Кену, сидящему за ближним столом.

— Скажи, пожалуйста, Кен, ты ведь принимал участие в расследовании убийства Майкла Джордана?

— А то! Я вечно за всех вкалываю! — проворчал неисправимый брюзга.

— А правда, что пистолет нашли в квартире Стива Клуни?

— Правда. Как только нам подбросили сведения о том, что Майкл ночевал у Стива, расследование пошло как по маслу. Сначала полиция отыскала во взятой напрокат машине Майкла ключ к шикарному номеру в отеле "Колумб", так что мы предположили, что он остановился там.

Конни поощряюще улыбнулась. Из статьи она знала, что тело Майкла нашли в каком-то там взятом напрокат автомобиле, но теперь выясняется, что машина числится за самим Майклом!

— "Колумб"? О-ла-ла! Похоже, Майкл вдруг баснословно разбогател, раз смог позволить себе снять дорогой номер, да так им и не воспользовался!

— Новая подружка Джордана снабдила его своей кредитной карточкой. — Кен понизил голос, радуясь возможности посплетничать. — Хотя насчет подружки это еще как сказать!.. Похоже, что эти два парня… Стив и Майкл были… ну, понятно, что я имею в виду…

— Вот нисколечко непонятно… — прошептала Конни в ответ.

— Ну, Майкл снял номер, чтобы подружка ничего не заподозрила. Она, похоже, должна была к нему присоединиться. А он остался ночевать у Стива. В однокомнатной квартире. Мы считаем, Стив и Майкл были любовниками и поссорились.

— Убийство из ревности, — отозвалась Конни. Она-то знала наверняка, что Стив никоим образом не принадлежит к пресловутому сексуальному меньшинству.

— Напрасно я тебе все это рассказываю! — Кен взялся за телефонную трубку. — У меня и так дел по горло!

— Ах, право же, Кен! У тебя потрясающе интересная работа! Пожалуйста, поболтай со мной немножко, — защебетала девушка. — Хочешь, я схожу к холодильнику и принесу тебе оранжаду?

— Ну, может, попозже… Сейчас мне надо связаться с ребятами из ФБР по поводу двух других свидетелей. А с ними беседовать — дохлый номер! Спорим, они ничегошеньки мне не скажут!

— Ну, если дозвонишься до Дианы, я буду рада поболтать с ней.

Конни подумала о красавице с волосами цвета меди, что отказалась от блестящей карьеры фотомодели ради того, чтобы дать показания против Саверо. Диана принесла немалую жертву, и в финансовом плане и в личном. И Конни восхищалась ее гражданским мужеством.

Потянувшись и зевнув, Конни как бы нехотя поднялась.

Кен встревоженно поглядел на девушку.

— Подождите минуточку, — сказал он в телефонную трубку и спросил: — Что это ты задумала?

— Прогуляюсь в дамскую комнату, если не возражаешь, — шепнула девушка.

— Я тебя провожу. Ник велел мне не спускать с тебя глаз!

— Ох, солнышко, ты же так занят! Чего на меня отвлекаться?

— Ты ведь ничего такого не выкинешь, правда? Ник мне голову оторвет, если…

— Послушай, Кен, я оставлю дверь открытой. — Подхватив сумочку, Конни решительно шагнула к порогу. — Дамская комната — прямо по коридору и налево. Лифт — направо. Если я попытаюсь прошмыгнуть к лифту, ты меня увидишь, так?

— Ну ладно… — неуверенно протянул юрисконсульт.

— Ты не беспокойся, солнышко! Я не рискну разозлить Роббинса.

Каблучки Конни застучали по мраморному полу. В ее внушительном списке неправд и полуправд такая вопиющая ложь, как эта, заняла бы почетное место. Насмешница обожала дразнить Ника, выводить его из себя. Может, потому, что это создавало иллюзию, будто она ему небезразлична?..

Миновав дамскую комнату, Конни направилась к последней двери третьего этажа. Два года назад, впервые оказавшись в роли свидетельницы, она разведала все лазейки, входы и выходы этого старинного здания. Девушка знала, что в конце коридора есть узкая лестница.