– Все зовут меня Банни, – сказала блондиночка. – Не собираюсь говорить вам имя, которое мне навязала моя мамуля. У меня есть муж и двое детей, мальчики-подростки, и иногда мне хотелось бы наподдать им обоим. Кроме того, я не работаю.

– Муж и двое детей-подростков – это уже работа, – заметила миссис Санта-Клаус и продолжила: – Вы уже знаете, меня зовут Эллен. У нас с мужем животноводческое хозяйство в Блэк-Ангус, графство Файетт, и из-за этого хозяйства мой муж рано уходит и поздно возвращается. Если со мной что-то случится и я позвоню в офис шерифа, они приедут ко мне только минут через двадцать. А так весь день – я сама по себе. Вот почему мне нужно научиться самой о себе позаботиться.

– Спасибо, Эллен. А что с тобой, Прядка?

Она подняла бровь.

– Меня зовут Хелена. Я хочу научиться постоять за себя.

– Мне нравится Прядка, – сказала Банни. – Здорово тебе подходит… и это круто.

Хелена бросила на нее испепеляющий взгляд, но Банни только улыбнулась и пожала плечами. Все ожидали, что Хелена продолжит. Но поскольку она этого не сделала, Рэнди кивком указал на женщину лет пятидесяти, сидевшую рядом.

– Меня зовут Фрэнсин. Я живу одна, содержу центр дневного пребывания, и, если вы не заметили, у меня двадцать пять килограммов лишнего веса, и я чернокожая. Я не являюсь матерью ни одному из тех детей, за которыми присматриваю, но тем не менее всех считаю своими. В прошлом году трое полоумных папаш, которым отказано в свиданиях с детьми, пытались забрать своих ребят, и одну пьяную мамашу я остановила, когда та поволокла дочь в заведенную машину… Мне надо научиться как-то управляться с собой и всеми этими…

– Вы защищаете детей от нерадивых родителей? – спросила Эллен.

– Да, нашлось хорошее дело, что может провернуть коровка вроде меня, – усмехнулась Фрэнсин. – Держу пари, я остановлю любого.

– Хорошо вам, – сказала высокая черноволосая женщина, сидевшая за ней.

Ей было, вероятно, лет сорок пять, и выглядела она, как могла бы выглядеть Прядка, если б ту привести в порядок. Дорогая стрижка, дорогой тренировочный костюм, дорогой стилист. Прилизанная, как избалованная сиамская кошечка.

– Я – Аманда, адвокат по разводам. Разводы выявляют в людях все самое худшее, и часто клиенты вымещают это худшее на мне.

Она повернулась к сидевшей рядом девушке лет двадцати пяти, с большими карими глазами.

– Привет, меня зовут Лорен, – сказала та, рассматривая собственные ногти.

Они были тщательно обработаны, но подозрительно короткие – наверняка она грызла их.

«О господи! – подумал Рэнди. – Да она с прибабахом!»

– Я довольно давно замужем, – продолжила Лорен. – Родители всю жизнь прожили в Бирмингеме. Недавно Уолтер, мой муж, получил здесь новую работу, теперь много разъезжает и работает по ночам. Ему приходится это делать, чтобы как-то продвинуться. А живем мы в частном доме в Джермантауне, и мне некому даже позвонить в случае опасности.

Рэнди с удивлением увидел, что она вот-вот расплачется. Ладно, он согласен извинить ей сдвиг по фазе, коль скоро ее муж смог сделать этот важный жизненный рывок. Лорен была одинока и напугана.

Он исподволь обежал взглядом свою группу. Готов был поспорить: к окончанию курса эти женщины возьмут ее под свое коллективное крылышко.

Последний член группы беспокоил его почти так же, как Прядка, но по другой причине. У дамы была прическа из пышных седых кудрей, она была почти такого же высокого роста, как Аманда или Прядка, и, как сказала Джессика, ей было семьдесят. Придется быть поосторожнее во время практических занятий, чтобы не навредить ей. Держалась она прямо, без единого намека на старческую сутулость. Она бы и марафон могла пробежать, если судить по внешнему виду, но это совсем не означало, что старушка действительно крепко держится на ногах.

– Привет, меня зовут Сара Бет, – кивнула она Эллен. – Я тоже живу в пригороде. Но всю нашу землю, кроме пяти акров, мы продали. У меня четыре кошки, две собаки и коза. Собаки могли бы зализать до смерти любого взломщика, кошкам вообще на все наплевать, а коза – это отдельный разговор – падает в обморок от громких звуков. Мне нужно уметь защитить себя, когда моего мужа нет дома.

Все заулыбались, и напряжение сразу спало.

– Все готовы продолжить? – спросил Рэнди.

К тому моменту, когда через час он распустил группу, дамы, хохоча и подначивая друг друга, оседлали волну адреналина.

За исключением Прядки. Она уехала, так и не перебросившись ни с кем и словом.

Очень скверно, что эта миниатюрная блондиночка замужем. Рэнди проследил, как все разъехались, потом разыскал менеджера зала, которая была в своем кабинете.

– А ты вообще-то бываешь дома, Джессика? – спросил он.

– Я сплю днем – как вампир, и сижу здесь целыми ночами – как нянька. Как успехи у твоей группы?

– Да ничего себе. Интересный народ. Готов поспорить, что они многого недоговаривают. От хорошей жизни женщины не станут заниматься самообороной. А что за история с этой Хеленой?

– Она посещает зал уже три или четыре месяца, но раньше она ходила на силовые тренировки и никогда ни с кем не разговаривала.

– Адвокат? Врач?

– Преподаватель в колледже.

– Она так ни с кем и не сошлась… Полна злости… Хочется понять почему.

– Но вещью в себе она не выглядит. Или вернуть ей деньги?

– Да нет… Я смогу расшевелить ее.

Джессика многозначительно повела глазами.

– Хорошо.

– И еще неплохо бы знать, почему сегодня вечером она хотела убить меня.

– На занятия в четверг я не пойду, – сказала Хелена Норкросс. – Наш инструктор – неотесанный шовинист.

– Расскажи мне, что ты на самом деле об этом думаешь, – попросила Марси Холперн. – И не оставляй грязный стакан в раковине, когда допьешь. Поставь его в посудомойку.

– Да, мама, – съязвила Хелена.

Она накапала себе на три сантиметра айриш-крема и села за маленький кухонный столик, чтобы не спеша выпить его.

– Слава богу, что хоть один из нас предан идее порядка, – улыбнулась Марси. – Иначе этот дом был бы по колено завален книгами, и ты бы не смогла найти собственных детей – разве только навешать им колокольчики на шеи.

– Ты самая лучшая из квартиросъемщиков во всей вселенной – если перестанешь говорить мне это. А где вышеупомянутые дети?

– Вымыты, уложены в постель, сказка им прочитана, одежда на завтра приготовлена, завтраки для школы в холодильнике…

Хелена погладила ее по плечу.

– Я сбегаю наверх и поцелую их на ночь. Помогай мне, Господи, если ты найдешь себе мужа. У меня никогда больше не будет таких квартиросъемщиков. Помощь и еще деньги за проживание…

– Довольно невысокая плата. Если бы твой распрекрасный бывший муж заплатил алименты…

– Пока Микки не платит, он не имеет права лезть в нашу жизнь.

– Итак, расскажи мне про этого неотесанного шовиниста, – сказала Марси.

– Он выставил меня дурой. Сказал нам, что у нас недостаточно силы, чтобы побороть мужчину, что кости у нас хрупкие, как стекло, и что мы никогда не успеем выстрелить до того, как плохой парень перевернет на нас стол.

– Я-то думала, что он должен научить вас, как отвадить от вас плохих парней. – Марси принялась качаться на стуле, едва касаясь ногами пола. – И что он сделал, чтобы поставить тебя в дурацкое положение?

Хелена рассказала ей. Марси смеялась так, что ей пришлось схватиться за край стола, чтобы не свалиться со стула.

– Это и есть то дурацкое положение, которое тебе так резко не понравилось? Ты проводишь слишком много времени со студентами, которые удосуживаются даже надерзить тебе. Одному Господу известно, что они говорят за твоей спиной.

– «Гнусная старая особа по имени профессор Норкросс полагает, что пьесы Шекспира заслуживают того, чтобы их прочитали. Фигушки!» В следующем поколении все человеческая раса будет обмениваться текстовыми сообщениями.

Хелена покончила со своим айриш-кремом и поставила стеклянный стакан на стол. Марси указала на него пальцем. Хелена сполоснула стакан в раковине и поставила его в посудомоечную машину.