— Да? Ну что ж, я рада за себя, — невесело усмехнулась Кэй, отвернувшись к окну.

— Я за тебя тоже. Если ты мне это позволишь… ведь я ничем не хуже того парижанина.

Кэй порывисто повернулась к нему.

— Ты всегда спрашиваешь разрешения, прежде чем радоваться или горевать? — жестко бросила она. — У своей бывшей жены, наверное, спрашивал по сто раз в день? Если выиграем первый приз, побежишь советоваться, как распорядиться деньгами? Или, может, отдашь их ей? Ну чтобы не очень огорчалась из-за проигрыша…

Ласло помолчал, нервно теребя уголок скатерти.

— Ее не было на конкурсе, — наконец негромко сказал он. — И, нисколько я заметил, ни одного из ее сотрудников тоже. Мне сказали, что Стелла уехала работать по контракту в Италию. Я ведь тебе говорил, что такое мероприятие для нее слишком незначительно…

Кэй бросила на него виноватый взгляд.

И почему я каждый раз набрасываюсь на него, как будто он виноват в том, что Фабьен оказался предателем и сбежал в свой пресловутый Динан? — с досадой подумала она. Хотя, может, вовсе и не в Динан, а в Париж… Не зря же меня сейчас так разозлил разговор об этом городе. Хотя не все ли равно? Ласло не имеет к его бегству никакого отношения. Он полная противоположность Фабьена и никогда бы так не поступил.

Ей вдруг вспомнилось, как они вместе придумывали рисунок для конкурса, как спорили над каждым его штрихом, подбирали наиболее подходящую букву для беседки, перебирали все имеющиеся в их магазине цветы, из которых должны складываться геральдические лилии. Кэй первая тогда предложила сочетание оранжевых, белых, алых и чайных роз, и Ласло, немного подумав, согласился.

Он вообще с готовностью соглашался на любую ее идею, даже если это была всего лишь шутка. Он говорил, что старается быть сговорчивым в знак благодарности. Ведь она же согласилась принять участие в конкурсе, хотя он ей наверняка не особенно нужен и не особенно важен.

Кэй делала вид, что верит этим словам. Но в душе… В душе она знала, что Ласло просто не хочет ее огорчать. А еще боится обидеть. Как тогда, возле музея. И она тоже боялась. Боялась, что эта хрупкая идиллия, которая соединила их на время подготовки к конкурсу, вдруг исчезнет, растает, словно туманная дымка… Боялась, хотя сама не понимала почему… А еще боялась это понять…

Да и не надо ничего понимать, неожиданно решила она, окинув рассеянным взглядом профиль Ласло. Просто нам легко, когда мы вместе. Легко обсуждать проект, легко искать новые идеи, легко разговаривать о разных пустяках, легко гулять по городу, легко ждать, пока принесут обед, и даже время от времени ссориться тоже легко. Мы настоящие друзья. Причем по несчастью, по несчастью в любви. А значит, наша дружба должна быть крепкой и не омраченной обидами на тех, кто нас бросил.

— Для Фабьена этот конкурс тоже был бы незначительным событием. Он сейчас покоряет Париж, — задумчиво проговорила она. — Наверное, это будет для него нетрудно. Он там родился и вырос. И родители его, наверное, тоже. И любимая женщина. Она точно парижанка, хотя родом из Венгрии. Я это знаю. Он сам рассказывал…

Ласло удивленно встрепенулся. Кэй мягко улыбнулась.

— Не ожидал, что я разоткровенничаюсь, да?

Ласло машинально кивнул:

— Да… Не ожидал…

— Тем лучше. Все, что случается неожиданно, быстро проходит. По крайней мере, у меня. Вот и откровения мои закончились… А знаешь что, давай отложим обед на потом, — предложила Кэй. — Попросим, чтобы нам приготовили его… ну, скажем, через полтора часа… После того как мы вернемся из цирка.

— Из цирка? — изумленно вскинул брови Ласло.

— Ну да, из шапито. Когда мы выходили из парка, я заметила афишу, на которой было написано, что в Будапешт с гастролями приехал цирк-шапито. Представления дают неподалеку от развлекательного центра, на окраине Пешта. Давай сходим? Я сто лет не была в цирке.

Ласло неуверенно пожал плечами.

— Давай. Если ты не очень проголодалась.

— От воспоминаний о Фабьене у меня пропал аппетит.

— Ну тогда нам просто необходимо немного прогуляться, — улыбнулся Ласло и, предупредив официанта, что они еще вернутся, протянул Кэй руку. — Ну что, пойдем полюбуемся на фокусников-чародеев? Может, когда вернемся, научим официантов превращать воду в вино.

Купив билеты у зазывалы-Арлекина, они вошли в шатер, буквально сотрясавшийся от громкого хохота, и, увидев два свободных места в первом ряду, осторожно пробрались туда, стараясь не помешать выступлению смешившего публику клоуна.

Но тот, заметив их появление, торопливо подбежал к ним и, схватив за руку Кэй, потащил ее за собой на арену.

— А вот и моя тетушка пожаловала! — забавно перебирая ногами, кричал он, заглушая хохот зрителей. — Опять опоздала! Наверное, как всегда, искала своих лучших друзей! Она ведь не знала, что они сегодня со мной… Вот они, спрятаны, в укромном местечке! — Он постучал по старому, потрепанному чемодану. — Хочешь получить их обратно? — обратился он к Кэй и, не дожидаясь ее ответа, снова прокричал: — Знаю-знаю, ты только об этом и мечтаешь! Так и быть, я добрый племянник, я возвращаю тебе твоих друзей! Вот они, забирай их всех! Только сначала выпусти их из чемодана и представь почтенной публике!

Кэй, с улыбкой оглянувшись на Ласло, открыла застежки. И в ту же секунду на арену посыпались сшитые из разноцветных лоскутков цветы. Несколько секунд клоун растерянно разглядывал их под новый взрыв смеха публики. А потом, недоуменно пожав плечами, поднял один из них, фиолетово-розовую фиалку, и, протянув ее Кэй, прокричал:

— А еще говорят, что лучшие друзья девушек — бриллианты! Ну ничего, сейчас придет мой прадедушка и быстренько все исправит!

Не успел он произнести последнее слово, как на арену вышел молодой парень в черной с золотыми звездами мантии и таком же цилиндре, и по рядам зрителей вновь прокатилась волна безудержного хохота.

Не обращая ни малейшего внимания на клоуна, парень направился прямо к Кэй и, попросив прощения за своего оболтуса-правнука, сказал, торжественно протянув ей шляпу:

— Сделай магический пасс и забери самый драгоценный из всех бриллиантов. Тот, что исполнит твое самое заветное желание.

Кэй обернулась, бросив вопросительный взгляд на Ласло. Тот весело закивал. Кэй, ободренная его поддержкой, опустила руку в шляпу и достала из нее прозрачный шар, внутри которого была миниатюрная Эйфелева башня.

Фокусник поднял вверх ее руку, демонстрируя зрителям добычу Кэй. Зрители дружно зааплодировали. А растерянная Кэй не знала, плакать ей или смеяться.

— Уверен, что вы давно мечтаете побывать во Франции, иначе вам бы не достался именно этот шар. Он ведь был не один в цилиндре, — тихо сказал ей фокусник.

Кэй натянуто улыбнулась.

— Да, конечно. Я давно уже об этом мечтала… Как, наверное, и добрая половина зрителей.

— Тогда улыбнитесь! Теперь ваше желание обязательно сбудется. Причем очень скоро. — Он наклонился к ее уху и заговорщицки прошептал: — Не позже чем через три дня, вот увидите.

Кэй испуганно посмотрела на новоявленного предсказателя, но тот, взяв цилиндр под мышку, уже уходил с арены под жалобные просьбы «правнука» подарить ему тоже «какой-нибудь шарик, только побольше». Но его просьбы по-прежнему остались незамеченными.

— Не бери в голову. Это простое совпадение, — ободряюще сказал Ласло, когда испуганная и растерянная Кэй вернулась на место. — Лучше посмотри, какой тебе достался замечательный шарик… А какой успех у публики! Нет, ты посмотри, посмотри вокруг, эти аплодисменты принадлежат и тебе тоже…

— Да, не каждый день можно почувствовать себя звездой цирковой арены, — с невеселой иронией заметила Кэй.

Ласло понимающе кивнул.

— Особенно когда тебя преследуют нелегкие воспоминания о прошлом…

Кэй положила шарик ему на ладонь и, внимательно посмотрев в глаза, призналась:

— Этот фокусник меня здорово напугал. Он предсказал, что через три дня я поеду во Францию.