— Если они и способны в данный момент о чем-то думать, то только о собственной победе, — возразила Кэй, окинув взглядом претендентов на главный приз.

— Которой им не видать, потому что здесь ты, — уверенно продолжил Ласло.

— А теперь просим представить свой проект участницу конкурса из Шопрона, — громко произнес один из членов жюри, стройный седовласый мужчина лет шестидесяти.

В толпе начали вопросительно переглядываться.

— Присутствует здесь Кэйталин Сонди? — сверившись со списком, нетерпеливо поинтересовался мужчина.

Ласло подтолкнул Кэй вперед:

— Ну же, давай… Чего ты ждешь?

Но Кэй даже не сдвинулась с места, устремив взгляд куда-то сквозь витражи овального павильона, где проходил предварительный просмотр конкурсных работ.

— Придется принять силовые меры, — пробормотал Ласло, то ли извиняясь перед Кэй, то ли подбадривая себя. Взяв Кэй за руку, он решительно двинулся к столу жюри. — Здесь… Кэйталин Сонди здесь! Вот она! — прокричал он и, взяв Кэй за плечи, подвел ее к седовласому мужчине. — Вот, это Кэйталин Сонди, участница из Шопрона…

Мужчина окинул их обоих внимательным взглядом.

— Очень хорошо, что она все-таки нашлась. Но не очень хорошо, что она не способна назвать свое имя. У нее что-то с голосом? Или…

— С моим голосом все в порядке, — заверила его Кэй. — И с документами тоже. Если вам необходимо убедиться, что я действительно Кэйталин Сонди, то вот, пожалуйста…

Она открыла сумочку, но мужчина сделал отрицательный жест.

— Ваши документы нам понадобятся позже, если жюри решит, что ваша работа заслуживает следующего этапа конкурса. Так что давайте пока посмотрим на содержимое вашего тубуса.

Кэй бросила на Ласло нерешительный взгляд. Тот озорно подмигнул ей, успев быстро шепнуть:

— У тебя все получится, вот увидишь. Ты будешь первой, — и отошел.

Кэй открыла тубус, достала из него рисунок: беседку, увитую «Полночным принцем» и окруженную геральдическими лилиями, состоящими из оранжевых, белых, алых и чайных роз, и, осторожно расстелив лист на столе, замерла перед членами жюри, пробегая взволнованным взглядом по их лицам.

Через несколько минут, показавшихся Кэй вечностью, одно из них озарилось одновременно одобрительной и удовлетворенной улыбкой. Это было лицо того самого мужчины, с которым она только что разговаривала.

— Неплохо, неплохо… — задумчиво произнес он. — Ярко, но в то же время тонко и романтично… Напоминает декорацию к костюмированному фильму… Скорее всего, французскому… Долго вы готовили этот проект?

Кэй неуверенно пожала плечами.

— Дней пять-шесть…

Мужчина обменялся многозначительным взглядом с одним из своих коллег, сидевшим по другую сторону стола.

— Но я не одна, мне помогал Ласло! — радостно выпалила Кэй. — То есть руководитель нашей фирмы Ласло Келети, — уже сдержанно объяснила она.

— А-а-а, вот оно что… — благодушно улыбаясь, протянул ее собеседник. — Мы имеем дело, так сказать, с совместным проектом. Ну что ж, это похвально… Достойно похвалы и это украшение, сплетенное из листьев дикого винограда… А вот что касается их цвета… — Он помедлил, задумчиво постукивая карандашом по рисунку. — Понимаете, лужайки парка должны быть украшены настоящей растительностью, а не бутафорской. Так что…

— А она и есть настоящая. Этот виноград существует на самом деле… — возразила Кэй. — Он называется «Полночный принц», его вывел Ласло… То есть руководитель нашей фирмы… Ну вы поняли, о ком я. Так вот, он привез его сюда, в Будапешт, «Принц» сейчас в отеле… Только это, конечно, не совсем лоза, ее привезти было бы сложно, это небольшой отросток… Но его цвет точно такой же, как и на рисунке. Если нужно, я могу принести. Здесь недалеко…

— Принести конечно же нужно, но не сейчас, — остановил ее член жюри. — Лучше через два дня, когда мы подведем итоги конкурса. Думаю, у вашего совместного проекта есть все шансы на победу. Так что ждите и не теряйте надежды.

— Ну что, где будем прятать нашу надежду, чтобы, не дай бог, не потерять? — тяжело вздохнув, спросил Ласло, когда они вышли из павильона.

— Зачем же прятать? — улыбнулась Кэй. — Я, к твоему сведению, очень не люблю проигрывать, так что оставим надежду на победу при себе. И вместе с ней пойдем гулять по столице.

— Вот тогда она точно потеряется. Здесь столько всего интересного, что наш совместный проект, как его окрестил суровый дяденька из жюри, выглядит на этом фоне просто детским лепетом.

— Ну, во-первых, дяденька совсем даже не суровый, — весело возразила Кэй. — Во-вторых, из детского лепета тоже можно узнать много интересного. А в-третьих, мне кажется, перед конкурсом ты в отличие от меня проявлял больше оптимизма.

Ласло иронично усмехнулся.

— Наверное, теперь мы поменялись местами.

— Ничего, это ненадолго. Невезучих оптимизм посещает редко, поэтому они и стараются компенсировать его отсутствие позитивными впечатлениями.

Ласло рассмеялся.

— Намек понятен. Куда отправимся в поиске этих самых впечатлений? — оглядевшись, спросил он. — Я, по правде говоря, уже давно не был в Будапеште, поэтому…

— Поэтому экскурсоводом буду я, — деловито оборвала его Кэй. — Я здесь родилась и провела, можно сказать, всю свою жизнь. Гуляла целые дни напролет и в Буде, и в Пеште… Так что предлагаю начать с последнего. Там великое множество кафе и ресторанов. А я ужасно проголодалась.

— Почему ты выбрала именно «Сонату»? Бывала здесь раньше? — поинтересовался Ласло, внимательно осматривая небольшое, заставленное муляжами всех известных музыкальных инструментов кафе.

— И не раз, — утвердительно кивнула Кэй, изучая меню, установленное на пюпитре.

— А мне понравилось вон то, с названием «Монмартр», — указал Ласло на противоположную сторону улицы. — Наверное, там парижский стиль…

— Любите Париж? — вдруг резко бросила Кэй и, со злостью захлопнув меню, села за стол.

Ласло удивленно уставился на нее.

— Вообще-то я там ни разу не был, но если бы съездил хотя бы на день, то, наверное, полюбил бы… По крайней мере, я так думаю.

— Напрасно, — все так же резко оборвала его Кэй. — Этот город отнимает много сил и времени.

— Тебе приходилось там бывать? — осторожно спросил Ласло.

— Нет. И, надеюсь, не придется.

— Откуда же ты знаешь, что…

— Рассказывали. Кто именно, не помню, — раздраженно выпалила Кэй и, пододвинув к нему пюпитр, попросила: — Давайте оставим в покое Париж и определимся наконец с заказом.

— А что, мы снова перешли на «вы»? Или ты всегда переходишь на официальный тон, когда злишься? — попытался пошутить Ласло.

Кэй нервно передернула плечами.

— Я и не думала злиться. Просто ненавижу штампы. Если блондинка — значит, тупица, если профессор — значит, умный, если лысый — то вдвойне, если надежные часы — то швейцарские, если Париж — то романтика, любовь и неземная красота. А на самом деле очень часто все бывает наоборот…

— Это ты о ком? О профессоре? — с улыбкой уточнил Ласло.

Кэй тоже улыбнулась.

— О блондинке. Среди них наверняка найдется хотя бы парочка профессоров.

— Но ни одного лысого. Это уж точно, — с притворной серьезностью изрек Ласло и, устремив ироничный взгляд куда-то в глубь зала, предупредил: — В ближайшие несколько минут о лысых ни слова.

— Почему? — удивилась Кэй.

Но ответ на этот вопрос был уже перед ней — в виде поблескивающего лысиной официанта.

— Я думал, что у тебя начнется приступ истерического смеха, — сказал Ласло, когда тот отправился на кухню.

— Я тоже, — хихикнув, призналась Кэй и, бросив быстрый взгляд на кафе «Монмартр», с грустью добавила: — Но я быстро вспомнила Париж…

— Хотя ты никогда не была там, этот город все же вызывает у тебя не самые лучшие воспоминания, — окинув свою собеседницу внимательным взглядом, осторожно заметил Ласло.

Кэй не ответила.

— Я знаю о Фабьене, — вдруг сказал Ласло, стараясь не смотреть ей в глаза. — Только не спрашивай откуда. И не думай, что мне жаль тебя. К тебе просто нельзя испытывать жалость. Ты для этого слишком симпатична и непосредственна…