— Виктор, прошу тебя…

— Нет, отвечай.

— Хорошо. Только… сколько времени я…

— Полтора дня. А теперь говори.

Она кивнула, хрипло дыша.

— У тебя общая контузия. Возможно, сотрясение мозга. Все равно надо лежать. Так что можешь рассказывать.

Арабелла внимательно осмотрела комнату. Виктор насторожился. Подошел к угловому столику с зеркалом, вытащил из ящика пистолет. Малыш, ноль-двадцать два. Выкинул патроны и из этого.

— Виктор, кому-нибудь известно, что ты здесь? Ты сообщил полиции?

— Никому, успокойся. Я и сам не знаю адреса. Ты тут Стефано заклинала…

Она немного успокоилась. Оценила серьезность своего состояния, степень его осведомленности.

— Они найдут меня. Скоро.

— Твои друзья? Брат и его школьница? С пушками в зубках?

— Ты ведь ничего не зна…

— Откуда же мне! Вот прибудут твои дружки — и все сразу выясню. Может, и мадам Станкович присоединится. И я пойму, почему должен отвечать за смерть этого многослойного Уилбура.

— Помнишь, что я говорила в Венеции? Что каждая семья несет свое проклятие. Что в моем доме по ночам появляются невидимки?

Он только презрительно фыркнул.

— Нет, ты послушай. Есть вещи неизбежные. Зимой в Венеции, когда работа столкнула меня с тобой…

Он повертел пистолетом, масляный дух которого подталкивал его к мщению:

— Я был твоей работой.

Она посмотрела на него как будто с облегчением:

— Да. Ты был моей работой. Нашей работой.

И она рассказала Виктору о том, что укрылось от его внимания во время представления «Роман слепой девушки и симпатичного парня из Штатов на историческом фоне Венеции». Это шоу должно было удовлетворить платежеспособную публику. Арабелла была примадонной этого спектакля.

50

Первую роль она исполнила под Портлендом, штат Мэн. Ей было восемнадцать, звали ее не Арабеллой, а Джо, с родителями она рассталась год назад. Она курила возле школьного стадиона, когда к ней подошла какая-то дама, нарядно одетая, в дорогих туфлях. Артистическая, видите ли, у девочки внешность. А не играла ли девочка в школьной самодеятельности? Ах, играла? Тогда новая знакомая предложила Джо сыграть маленькую роль. С гонораром в тысячу баксов. Половину суммы она сразу же вытащила из сумочки.

Джо фыркнула и заявила, что сниматься для порно она не будет ни за какие деньги.

Нет-нет, заверила дама, никакого порно. Совсем наоборот. Благородное дело. Приструнить зарвавшегося развратника. Она указала на кафе «Уголок» — небольшую забегаловку на перекрестке.

— Эти пятьсот долларов твои, если ты меня выслушаешь. А еще пятьсот получишь, если выполнишь мою просьбу. Тебе нужно через полчаса вбежать в кафе и притвориться, что на тебя напали. Запачкаешь коленки, юбку слегка порвешь… Купим новую. Будешь кричать, что какой-то тип в черном костюме и галстуке набросился на тебя. Сможешь? — Джо задумалась. — Или боишься, что не получится?

Джо вздернула нос и скривила губы. У нее-то не получится? Девушка поинтересовалась, кто именно собирается покупать ей юбку. Вместо ответа женщина выдала ей пять новеньких стодолларовых бумажек и велела прибыть за остальными в шесть на автобусный вокзал, когда работа будет выполнена.

И вот Джо влетает в «Уголок» и сквозь рыдания рассказывает, как на нее напал у стадиона неизвестный в похоронном наряде и попытался сделать с ней что-то крайне неприличное. Прибывшим полицейским она повторила то же самое, со всеми положенными по сценарию всхлипами и надрывом в голосе. Копы посочувствовали и велели «звонить, если что». Бурные, продолжительные аплодисменты. Занавес.

Женщина, правда, не появилась.

Джо побродила по автобусному терминалу, и тут к ней подошел еще один незнакомец. В черном костюме и при галстуке. Он помахал дорожной картой и обратился к ней с вопросом. На раскрытой карте она увидела перед собой пять сотенных бумажек. На равнинах Техаса.

— Отлично сработала, спасибо. — Мужчина продолжал рассматривать карту.

Джо удивилась, как легко и естественно она сгребла деньги, делая вид, что показывает какой-то маршрут. Рослый тип представился Рэймондом, пообещал еще появиться и укатил в своем лимузине.

На следующее утро Джо прочитала в газете, что полиция допросила по подозрению в сексуальных домогательствах и попытке изнасилования крупного бизнесмена, прибывшего для переговоров о финансировании проекта местной исследовательской лаборатории. Самого подозреваемого репортерам проинтервьюировать не удалось, так как он внезапно покинул город в неизвестном направлении.

Угрызениями совести она не мучилась. Не успела. Рэймонд вернулся.

— Повторим? — спросил он Джо, примерявшуюся к долгоиграющему диску на витрине «Пропащей юности», в ожидании, когда отвернется продавец. Костюм Рэймонда был сшит явно не в Портленде.

— Слушайте, а ведь это вы нагадили этому парню… бизнесмену, — протянула она, не отрывая взгляда от диска.

Он положил руку на плечо Джо. Его лосьон отдавал запахом лимонного пирога. Или апельсинового.

— Гнусный тип, — заверил ее Рэймонд, отечески улыбаясь. — Ты помогла его остановить. Он часто пристает к девушкам, но всегда безнаказанно.

— Вы что, копы?

Рэймонд хмыкнул. Продавец грозно глянул на него, но тут же увял и отвернулся, встретив уверенный немигающий взгляд.

— Не сказал бы. Но мы поступаем правильно, не беспокойся. Так как насчет моего предложения? Согласна?

Джо оглядела улицу, увидела двух бывших одноклассниц, щебечущих возле «Встречи друзей», перевела взгляд на сияющие манжеты рубашки собеседника.

— Согласна.

Не прошло и часа, как она покинула город.

Казалось, что Джо приняли в труппу гастролеров, но с приличными гостиницами и гонорарами. Платили всегда наличными. Рэймонд снимал для нее уютный номер недалеко от своего, но никогда не приближался к ней с намерениями, которых можно было ожидать от мужчины. Снова появилась женщина в дорогих туфлях, представилась как Марианна, сестра Рэймонда. Фамилию не назвала. Джо научилась перевоплощаться, используя минимум средств и усилий. Смена детали. Бросающаяся в глаза цепочка. Новая прическа.

Или темные очки.

Джо совершенствовала «профессиональные навыки» и скоро стала достойным членом растущей команды. Иногда она видела оружие, но ни разу — его применения. Ей приходилось изображать стюардессу, банковскую служащую, водителя такси. «Работа» всегда была интересной, а главное — они ни разу не попались.

Однажды зимним вечером в Сан-Франциско Рэймонд вернулся в отель с подростком и девочкой:

— Классно обчистили меня, ничего не заметил. Еле догнал. Способные ребята.

Джо на некоторое время приставили к новой парочке инструктором, но они очень быстро освоились и начали работать самостоятельно. Она не знала их настоящих имен. Им дали клички Стефано и Анника по именам последних обворованных ими «клиентов».

Еще нескольких сравнительно безмятежных операций чисто экономического характера прошло без сучка и задоринки. Но вот во время заказного политического убийства Джо проявила себя не лучшим образом. Она готова была броситься к жертве и предупредить ее об опасности, но вместо этого, забыв свою роль, заметалась по платформе. Рэймонд бушевал.

— Дура! — кричал он. — Мы все из-за тебя выглядели слабаками!

Ее вернули в Штаты, а Стефано с Анникой остались в Европе, исчезнув из ее поля зрения. Потом она узнала кое-что об их «подвигах». Среди них был пожар в химической лаборатории в Вильнюсе, уничтоживший вместе с лабораторией и ее хозяина, а также тихое убийство в Марселе, расстроившее планы блокады порта.

Успехи биолога Виктора Талента предоставили ей возможность реабилитировать себя в глазах неизвестных работодателей.

— Его надо морально раздавить, — инструктировал ее Рэймонд.

На этот раз он почему-то решил посвятить ее в детали происходящего. Их заказчики — люди практичные. Их интересует вовсе не идеология, не политика, не религия. Они просто случайные выскочки, отнюдь не семи пядей во лбу. Обычные дети своего времени, охотники за наживой. Вожделенная выгода проистекает из предсказуемости развития событий, даже при кажущейся или истинной их хаотичности. Уж там диктатура или демократия, а коррупция во всех ее видах живет и процветает при любом режиме, воздвигая дворцы и спуская на воду броненосцы. Оружие следует продавать повстанцам и правительствам, фашистам и коммунистам, ибо и хауса. ^[25]И конечно, не следует забывать о таких золотоносных жилах, как голод и разрушения в результате войн и природных катастроф.