Стемнело. Сидим мы на крылечке, завернувшись в расстёгнутые спальные мешки, провожаем взглядами последние лучики заката, считаем звёзды да ворон… Получаем немереное наслаждение от инсталляции на противоположной стороне деревенской площади… Когда-то колхоз назывался «Путь Ленина». В полном соответствии с традициями, была воздвигнута решётчатая металлическая конструкция с привинченными к ней раскрашенными фанерными буквами, складывающимися в это название, и фанерным же трёхметровым Ильичом, указующая десница которого наглядно демонстрировала тот самый путь. Но теперь, в изменившихся исторических реалиях, когда Ильич стал персоной малопопулярной, но колхозы ещё не успели окончательно вымереть, на конструкции оставались лишь слова «Колхоз Путь» и отдельная десница, указующая на масштабную помойку.

И вот тут-то и раздались голоса. Голоса были чисты и звонки. Голоса выводили под гармонь русскую народную песню восьмиэтажного содержания. То возвращались с пьянки в полях деревенские трактористы.

Естественно, что, увидев столь необычную картину на крылечке, они остановись и вступили в разговор. То есть — двое вступили, остальные дальше пошли. Слово за слово, чем-то по столу, выяснилось, что оба горят желанием помочь нам в эвакуации. Более того — у каждого из них в сарае имеется по выведенному из эксплуатации года три назад и полуразвалившемуся «жигулю», который теоретически можно попробовать оживить… Словом, через пятнадцать минут эти две развалины были подтащены трактором на площадь, мы втроём, вооружившись инструментом и прихлёбывая весьма достойный самогон, сосредоточенно конструировали из двух стоячих развалин одну ездящую, а сидящая на крылечке и закутанная в спальники Аня развлекала нас ирландскими народными песнями и препохабнейшими ирландскими анекдотами про шотландцев и их овец. Она в то время фанатела по ирландской культуре.

– Вроде бы всё. Так, ребята. Мы не барыги. На такси здесь до Торжка обычно берут семьсот рублей (враньё, пятьсот, я цены знаю), а мы вас за двести довезём. Устроит?

– Ребята, ну о чём разговор? Сколько скажете, столько и будет!

– По рукам, грузитесь! Только до Торжка мы не дотянем на имеющемся, а заправят ли нас в подобном виде — смотреть будем.

Выглядело это примерно так. Ржавая-прержавая колымага. Горит один подфарник спереди, один габарит сзади, и хрен знает — что больше. Лобовое стекло отсутствует. Сквозь то место, где оно должно быть, высовывается синий-синий нос пьяного-пьяного тракториста, который сидит за рулём. Сидит, не положив на руль руки, а обняв его руками. Габаритный тракторист, по-иному не вписывается он в «жигулёнка».

На штурманском месте — имеет место быть второй тракторист. Настолько же пьяный, со столь же синим носом. Тоже обнимает, но уже не руль, а здоровенную бутыль, литров на пять, в которой плещется недопитый самогон. А на заднем сиденье — ваш покорный слуга и спящая у него на плече Аня.

Вот на этом мы и мчались сквозь ночь, громко лязгая железом на каждом ухабе. Просыпающийся на особо высоких кочках штурман угощал всех самогоном, что было вовсе нелишне. Ввиду собачьего холода и отсутствия лобового стекла. На удивление — на заправке нас заливают бензином без вопросов. Вот и Торжок.

– Ребята, а на чём вы из Торжка в Тверь поедете? Поезда сегодня нет, а электричка только в пять утра… Вокзал на ночь закрывается, в скверике холодно… Хотите — ещё двести рублей и мы вас в Тверь отвезём? Как раз к четырёхчасовой электричке и попадёте.

– А поехали!

И опять мчимся. Теперь уже по трассе. Удивительно, поразительно, но гаишники на постах лишь провожают нас ошеломлёнными взглядами и картинами отвисших челюстей. Ни одна гаишная сволочь не свистнула! Ни одна не махнула нам своей полосатой палочкой!

– Ребята, а ведь на электричку мы не успеваем. По Твери полчаса трюхать, а она уже через пятнадцать минут отчаливает. Будете мёрзнуть на вокзале до следующей, или — ещё триста рублей и едем в Москву?

– А не боитесь? В Москве ГАИ построже и покорыстнее…

– Да чего уж тут бояться? Сами видите — не трогают. На крайняк, бросим машину да и сбежим, фиг кто когда разберётся, чья она, из двух-то собранная!

– Если так — конечно, едем!

Наша наглость дошла до предела. До абсурда. Я в организации движения в Москве разбираюсь слабо, трактористы вообще не разбираются. Все сонные, все пьяные, нужные повороты пропускаем… В общем, выпали мы на Манежку, причалили к гостинице «Националь» да и порешили, что дальше можно и на метро. То есть, я по-всякому предлагал трактористам сперва поехать ко мне отоспаться, но они упёрлись и ни в какую. Расплатились с ними, сверх уговора прибавили, невзирая на протесты, в метро спустились да и попрощались. Такими вот и оказались медные трубы. И вовсе не страшными. Даже наоборот. Этот полёт сквозь ночь останется одним из самых ярких воспоминаний.

– Ань, теперь когда увидимся?

– Вернусь из Питера — посмотрим. Может быть, и не поеду сразу в Волгоград; если так — позвоню, а если нет — через три недели где-то.

– Буду ждать, о самая фантастическая женщина в моей жизни!

– Знаешь, банальщину скажу, но мне очень приятно это слышать. Пока!

Сказать, что я был окрылён — ничего не сказать. За две недели я сделал полугодовой объём работы и теперь ждал. Ждал её звонка.

Не позвонила. И потом не позвонила. Позвонил я. Но к этому моменту я многое уже знал. Даже если не вести агентурной разведки, а просто уши и глаза держать открытыми, информация имеет обыкновение стекаться и копиться.

Итак, Аня была со мной честна. Во всём, кроме одного. Впрочем, не в упрёк, не тот случай. Будучи на распутье, она, как и сказала, выбирала между старым и новым. Но новое — она рассматривала в трёх вариантах. Тогда же, когда она влезла в Интернет, попала в мой чат и познакомилась со мной, в пределах получаса она познакомилась с ещё двумя мужчинами. Этим и объяснялась странность той недели. Этим и объяснялся возникший вдруг из ниоткуда полный отпуск, поделённый на три части. Девушка, основательно запутавшись и не умея выбрать, спросила свою маму, – а вы помните, насколько эта мама принимала участие в её судьбе, не зря намёк был дан. Спросила, что ей делать. И услышала примерно, что так, мол, доченька, и так, старое лучше не трогать, а новое – надо изучить. Возьми-ка ты отпуск, подели его на три части да и съезди с первым в поход, со вторым в Питер к дяде с тётей, а с третьим — к отцу в Волгоград. Ни с кем из них шашни не разводи, просто присмотрись, а там ответ и образуется.

Что из этого получилось — про первую серию вы уже знаете, про вторую можете догадаться, а насчёт третьей, если честно, я и сам не знаю, была ли она. В общем, позвонил я ей, уже зная. Более того — зная, что за второго она выходит замуж. Встретились, забрал рюкзак, отдал отпечатки лучших фотографий и диск с остальными… На неявное предложение остаться любовниками не отреагировал, вообще я такого не люблю, а тем более с ней — ну нельзя же опошлять левыми перепихами самый яркий, хоть и самый краткий, роман в моей жизни! Пусть останется как есть — цельным и ничем не испорченным.

На том и расстались, больше я её не видел. Хотя спустя год — заглянул в чат её муж. По всему было видно, что товарищ уже сыт по горло и не знает, что ему делать. Я посочувствовал, не раскрыв своей роли, но сказав, что немного знаком с Аней, попросил передать привет. Посочувствовал — от души. Представив себя на его месте. Обалденная, изумительная, восхитительная, феерическая женщина, но постоянно жить с такой… Кто угодно за пять лет либо сопьётся, либо в психушку рухнет! Эх, а я ведь почти полгода считал себя законченным идиотом, конструячившим вместе с двумя трактористами тот экипаж и мчавшимся сквозь ночь — только для того, чтобы отвезти Аню сопернику!

Единственным обстоятельством, омрачавшим воспоминания, но, кажется, и там в итоге всё обошлось, хоть и чревато было, — был последний удар Аллы, на этот раз действительно последний, которая хоть и прекратила подрывную деятельность среди моих друзей и знакомых, но от мысли отомстить отнюдь не отказалась. Обнаружив на Иероглифе серию фотографий с Аней и догадавшись, что здесь всё серьёзно, Алла неведомым мне способом провела разведку и обнаружила существование в природе второго. Будущего мужа. И почему-то — пошла по линии слить ему информацию обо мне. Не знаю, насколько обширную, не знаю, как… Собственно, я сам заподозрил наличие второго только когда на мой телефон пошли странные звонки из места, пару раз упомянутого Аней и пару раз слышанного в чате.