Бенедикт протянул госпоже Шнаппензип фотографию изумительной террасы на плоской крыше, утопающей в цветах.

— Стоп! — не выдержала госпожа Шнаппензип. — Сколько стоит все это вместе?

Бенедикт достал из «дипломата» папку.

— На сегодняшний день я могу представить вам лишь приблизительную калькуляцию — вы ведь помните, что проекты вы получаете от моей фирмы бесплатно.

Госпожа Шнаппензип открыла папку. Просмотрела страницу с колонками цифр, перелистнула и громко засмеялась:

— Отгадай, Руфус, сколько все это будет стоить!

Руфус не стал отгадывать.

— Больше трех миллионов.

У меня даже перехватило дыхание.

— Сейчас мне нужно срочно домой, отвезти Шнаппи на карате. — Она передала папку Руфусу и встала. — Ты можешь не спеша насладиться всем этим. Если тебя это, конечно, интересует.

Я осталась сидеть.

— Наверняка что-то можно изменить, например, сэкономить на обстановке, — попробовала я успокоить ее.

— Большое спасибо. У меня пропала охота мучиться с этим отелем. — Она протянула руку Бенедикту. — Спасибо за ваши усилия. Об осуществлении вашего проекта не может быть и речи.

Руфусу она сказала:

— Я буду в конторе, мы должны детально посмотреть счета. — Она взбила свой кружевной воротник, будто он опал во время нашей встречи, кивнула мне. — До свидания! — И выскочила, шурша юбками.

— Мне тоже надо срочно уезжать на семинар, — официальным тоном уведомил Бенедикт Руфуса.

Руфус спросил:

— Не могли бы вы оставить на пару дней чертежи? Я бы охотно еще раз посмотрел их.

— Ради Бога. Всего хорошего.

Разбитая в пух и прах, я проводила Бенедикта до машины. Капот украшал голубиный помет. Бенедикт яростно передразнил госпожу Шнаппензип:

— Как я это отчищу? Я не подберусь туда с пылесосом!

— Что же нам теперь делать?

— Ничего. Я не намерен обсуждать, как сделать мой проект удобоваримым для уборщиц!

— Ты мог бы найти более дешевое и практичное решение, — попыталась урезонить его я.

— Я не делаю дешевых проектов, — гордо выпрямился Бенедикт.

— Хотя бы ради меня! — Бенедикт промолчал. — Что скажет дядя Георг, если мы не получим этот заказ?

— Именно твой дядя виноват в том, что я не делаю дешевых проектов. В его карман идет десять процентов стоимости строительных работ. Чем они дороже, тем выше его прибыль. Дешевые проекты ему не выгодны. При моей зарплате я не могу терять время на ерунду.

— Но зигзагообразная стена и эта колонна такие дорогостоящие. К тому же они не нравятся госпоже Шнаппензип, значит, их надо заменить.

— Нет, они должны остаться. Колонна нужна для статики. Об этом мне сказал Вельтье, когда я делал проект дома престарелых. Думаю, это и было моей ошибкой в дипломной работе. Больше не хочу проколоться.

— Но в отеле все в порядке со статикой! — Я начинала терять терпение.

— Как ты не понимаешь, я и так весь дом опоры лишил!

Не в силах сдержаться, я заревела.

— Виола, не делай вид, что это катастрофа. У них нет денег. Тут ничего не будет, кроме неприятностей!

— Тогда я сама сделаю дешевый проект!

— Если хочешь составить мне конкуренцию — пожалуйста. Но для Шнаппензипихи ты всего лишь уборщица. Там, где начинаешь уборщицей, остаешься ею на всю жизнь. Таков профессиональный закон.

— Я не верю этому.

— И гарантирую, Фабер никогда не возьмет тебя на работу, если ты попытаешься доказать, что можешь сделать проект и без него. По закону ты не имеешь права делать это одна. Как только заменяются несущие стены, сразу нужен архитектор, имеющий официальное разрешение на строительство.

— Но что же мне тогда делать?

— Виола, детка, я еду, чтобы спустя четверть века вновь увидеть своего отца. Я сейчас ни о чем другом не в состоянии думать. Мне надо еще заехать за Меди. Поцелуй меня на прощание.

— Только если скажешь, что мне теперь делать, — всхлипнула я.

— Может, тебе стоило бы заняться чем-нибудь другим? Например, поработать с твоей Элизабет.

— Но ведь я живу в Мюнхене!

— Когда я вернусь, все будет выглядеть иначе. Точно тебе говорю. Будь здорова, киска!

Я поплелась обратно в отель, на кухню, к своему шкафчику. Сняла черное платье, которое с помощью ремешка пыталась сделать покороче, чтобы госпожа Шнаппензип не сочла меня старомодной. А чтобы мой трюк не был замечен, я набросила сверху голубой лакостовский жакет. Потом я упаковала черные замшевые лодочки в фешенебельный пакет и натянула рабочие джинсы и свитер. Загрузив грязную посуду в моечную машину, я тенью проскользнула на четвертый этаж и начала уборку.

Какая-то сволочь опять написала в раковину и даже не смыла брызг. И никаких тебе чаевых.

Только ближе к вечеру, когда я дошла уже до третьей комнаты на втором этаже, ко мне зашел Руфус и опустился в кресло с потрепанной обивкой.

— Я просмотрел калькуляцию. За мраморную колонну и зубцы он заложил в смету двести тысяч марок. Я не могу не согласиться с Бербель, это маразм.

— Колонна и стена с зубцами нужны для статики. Бенедикт лишил весь дом центра опоры.

— Но зачем? Слишком много затрат ради двух дополнительных малюсеньких комнаток. К тому же он забыл внести в смету расходы на ремонт фасада и обстановку.

Неужели действительно забыл? Или не включил эти расходы, поскольку их трудно рассчитать заранее? Я только сказала:

— Наверняка он сделал это неумышленно. У Бенедикта серьезные семейные проблемы.

Руфус не желал вникать в семейные проблемы Бенедикта и буркнул:

— Три миллиона получится, четыре или пять — это уже не принципиально.

— А что теперь? Как ты считаешь, есть еще надежда?

— Надежда есть всегда. Как говорит Таня, за надежду платить не надо. — Руфус засмеялся. — Может, Бербель еще успокоится. Все зависит от того, что скажет ее муж. Не исключено, что она продаст отель.

— Думаешь, он вообще не захочет его ремонтировать? А что будет с тобой, если она продаст отель?

Руфус расплылся в улыбке:

— Как мило, что ты заботишься о моем будущем.

— Ну! А как же! — Мне иногда было его жалко.

Когда Руфус ушел, я чуть не заплакала.

Прежде чем отправиться домой, я позвонила из телефонной будки Бенедикту в машину. Он попал в затор и сильно переживал. Мать его тоже уже звонила и разволновалась из-за лопнувшего проекта. Он из-за нее чуть было не устроил массовую аварию. Мои монетки проскакивали в бешеном темпе. Я постаралась выразиться как можно короче. На мой вопрос, не передумал ли он и не хочет ли сделать более дешевый проект, Бенедикт ответил:

— Для меня вопрос исчерпан. Тем более, если Фабер подтвердит мою правоту.

— Может, мне поговорить с дядей Георгом? — не отставала я.

— Послушай, — взмолился Бенедикт, — имей совесть, я же веду машину! Ты будешь виновата, если я с кем-нибудь столкнусь! Пока!

К счастью, у меня нашлась еще монетка в пятьдесят пфеннигов, чтобы наш разговор не кончился на этих словах.

— Буду рада увидеть тебя в воскресенье, — затараторила я. — Сгораю от любопытства, что ты расскажешь об отце. Привет ему от меня. Счастливо. — Я еще услышала, как Бенедикт сказал: «Я…»

…Дзинь, моя последняя монетка проскочила.

Нора, как всегда, сидела перед телевизором. Дверь в гостиную была притворена. Она, конечно, слышала, как я вошла, но сделала вид, что не заметила. Мне тоже не хотелось ее видеть. Я прокралась мимо двери, поднялась в свою комнату, легла в постель и задумалась над своим будущим.

64

Я не намерена отказываться от своей мечты. Разве что пойду к ее достижению другими путями.

Порой, если вдуматься, решения, которыми ты пренебрегла, оказываются не такими уж плохими. А что, если мне окончательно распроститься с мыслью о работе у дяди? Тогда бы я смогла…