Денби выпрямился и поспешно отошел от балконной двери, топча мягкую землю и влажные побеги. С асфальта он побыстрее перебрался на лужайку и большими неслышными шагами устремился прочь из сада. Перед ним выросла тисовая изгородь, и он, продравшись сквозь нее, очутился в узеньком промежутке между тисами и забором. Здесь он с шумом наступил на кучу сырых веток – должно быть, остатки от костра. Освещенные окна укоризненно глядели теперь на него со всех сторон. В неясном свете он различал забор, очертания крыш с трубами и деревьев, едва заметные полосы дождя на фоне красноватого зарева в ночном лондонском небе. Он принялся карабкаться на забор. Ему показалось, что забор стал выше. Денби попытался подтянуться на руках, но они были как ватные, и он рухнул все в тот же ворох обгоревших веток.

Перед ним возник чей-то силуэт.

– Денби, это ты?

– Диана!

– Тсс. Тебя никто, кроме меня, не видел.

– Диана, прости, ради Бога…

– Говори тихо, не кричи. Как ты сюда попал?

– Через забор.

– Ну что ж, придется и обратно через забор.

– Да, конечно, Диана. Я так и хотел, а тут ты подошла.

– Ты что, совсем с ума сошел? Разве можно являться так поздно?

– Диана, я хотел написать тебе.

– Хорошо хоть Майлз тебя не видел. Потише ты, ради Бога. Ты что, на забор не можешь залезть?

– Да, трудновато что-то. Понимаешь, Диана, я хотел написать…

– Не надо ничего писать, идиот ты этакий. Ты же всегда можешь увидеться со мной днем. Позвони, и мы обо всем договоримся.

– Диана, я хочу объяснить…

– А я-то понять не могла, что с тобой. Думала, ты простудился или еще что-нибудь стряслось. А ты тут как тут!

– Диана, я должен…

– Ты пьян?

– Да.

– Ну так убирайся. Денби, дорогой, я вовсе не сержусь на тебя. Я все понимаю. У тебя сделалось вдруг тяжело на душе. Тебе нужно было повидать меня во что бы то ни стало. Я понимаю. А теперь, ради Бога, уходи!

– Диана, я…

– Давай не будем шуметь. Сейчас же уходи.

– Хорошо. Только я что-то ослаб. Не могу влезть на этот проклятый забор.

– Нужно подставить что-нибудь. Здесь где-то был ящик. Подожди минутку.

– А как я выберусь из следующего сада?

– Не знаю, черт побери. Ты выберись, главное, из этого.

– Ты не будешь возражать, если я захвачу с собой ящик?

– Ох, Денби. Вот…

– Тсс, Диана, по-моему, сюда кто-то идет.

– Нет там никого. Никто не видел, как я вышла. Помоги мне достать ящик.

Денби наклонился. Он увидел совсем близко мокрый рукав бело-розового плаща. Ящик, оказалось, был наполовину засыпан землей. Они начали вытаскивать его, он скрипел, из него с шумом посыпались камни.

– Тсс!

Денби подтащил ящик к стене. Влез на него.

– Ах, Денби, все это сущее безумие.

– Боюсь, это еще большее безумие, чем ты думаешь, дорогая.

– Осторожней, не сломай ногу.

– Ты вся промокла, Диана. Ступай домой. Я теперь выберусь сам.

– Дай руку.

Денби протянул ей в темноте руку, и Диана горячо сжала ее обеими руками. Он ответил на ее пожатие и побыстрее вырвал руку.

Вдруг в проходе между тисами вспыхнул луч фонарика и выхватил из темноты Денби, который как раз заносил ногу на забор.

– Что здесь происходит? – раздался голос Майлза.

Диана быстро отошла в сторону. Денби снял ногу с забора, но остался стоять на ящике. Яркий свет фонарика ослепил его, и он прикрыл глаза.

– Что это за комедия? – спросил Майлз. – За каким дьяволом ты залез в мой сад?

Денби не спеша спустился с ящика.

– Не слепи меня, пожалуйста.

Майлз опустил фонарик, его луч высветил нити дождевых струй, кружок потоптанной травы, разбросанную землю, остатки костра. И Денби увидел Майлза, который стоял перед ним с большим черным зонтом в руке.

– Прошу прощения, – сказал Денби.

– Ты не ответил на мой вопрос. Что ты тут делаешь?

– Я только хотел посмотреть…

– То есть подсмотреть?..

– Нет. Понимаешь, я не решился позвонить в дверь, поэтому полез через забор и…

– Хам паршивый, лазает через забор, ломает розы!

– И тут меня увидела Диана и…

– Где тебя увидела Диана? Что ты порешь?

– Он заглянул в окно, в просвет между шторами, – сказала Диана из темноты ровным, спокойным голосом.

Майлз направил на нее фонарик, посмотрел на се забрызганные грязью ноги в домашних тапочках.

– Так какого черта ты мне ничего не сказала?

– Я не знала точно, кто это.

– И выскочила сюда одна, чтобы скрутить бандита?

– Ну, я, конечно, знала, что это Денби, но…

– Кажется, тут все с ума посходили.

– С вашего позволения, – сказал Денби, – я, пожалуй, пойду.

Он снова влез на ящик.

– Нет уж. Теперь я скажу тебе несколько слов.

– У меня нет настроения разговаривать, – сказал Денби.

Он занес ногу на забор.

– Да ты пьян!

– Ну да. И мне пора идти.

– Я знаю, зачем ты сюда приходил.

– Майлз… – произнесла Диана.

Денби опустил ногу на ящик.

– Майлз, – сказала Диана, – думаю, нам лучше спокойно объясниться…

Денби тяжело слез с ящика.

– Не стоит, Диана, ничегоне объясняй. Скоро все само выяснится.

– Да, Диана, ты лучше иди, – сказал Майлз. – Ступай, пожалуйста, домой. И ничего не говори Лизе. Я сам разберусь с этим полоумным.

Диана слегка махнула рукой, как бы прощаясь, и бело-розовый плащ растаял во тьме.

На земле, между Майлзом и Денби, ярко выделялся кружок света от фонарика.

– Мне нужно сказать тебе кое-что, и я надеюсь, у тебя достанет порядочности сделать из этого должные выводы.

– Что? – спросил Денби.

– Ты ведь хотел увидеть ее?

Денби попытался собраться с мыслями. Кого Майлз имеет в виду?

– Да. То есть нет.

– Ты напился до безобразия. Ничего удивительного, что тебе стыдно было позвонить в дверь.

– Я никого не хотел тревожить, – сказал Денби. – Никого.

– Не беспокойся, встревожить ты никого и не сможешь. Хотя, должен признаться, что-что, а надоедать ты горазд.

– А почему это ты говоришь, что я никого не смогу встревожить?

– Потому что ты сейчас уйдешь и больше здесь не появишься.

– Может быть, мы не вполне понимаем друг друга? – спросил Денби. – Я хотел видеть Лизу.

– Знаю. Так вот, оставь ее в покое. И перестань донимать ее своими нелепыми письмами.

– Господи! Она тебе что, показывала их?

– Нет. Но она говорила, что ты написал ей уже несколько писем.

– Ну и что? Разве преступление – кого-то любить? И почему ты говоришь со мной таким тоном? Это не твое дело. Ты ей не отец. И даже не брат. Она взрослая женщина. Она свободна.

– Она не свободна. В том-то все и дело.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Она связана. Ее сердце занято. Она любит другого.

Денби прислонился к забору. Дождь хлестал его по лицу, стекал за воротник холодными струйками, которые постепенно согревались на спине.

– Ты уверен?

– Да, я уверен. Жестоко говорить тебе такое, но ты должен это знать. Так что придется тебе оставить ее в покое.

Денби глубоко вздохнул. Он глядел на освещенный лиловый кружок мокрой золы, оставшейся от костра.

– Послушай, Майлз, я тебя понял. Но я ее люблю. Я не могу только потому, что ты мне сказал…

– Люблю!

– Она что – действительно помолвлена?

– Это тебя вообще не касается. Даже если бы она и не была связана, тобою она все равно не заинтересуется. Ты только раздражаешь ее. Надеюсь, теперь это прекратится.

– По-моему, ты не имеешь права мне приказывать, ты…

– Я знаю, как она относится к подобным вещам. Я просто сообщаю тебе об этом. Наверное, у тебя всю жизнь одна забота – пить да за женщинами волочиться. Но с Лизой ничего не получится. Советую тебе найти другое увлечение.

– Но у меня это серьезно, черт побери.

– Нет, ты несносен. Послушай, уходи. Убирайся из моего сада. Так же, как и пришел.

Кружок света на земле сместился, потом метнулся вверх, и Денби снова прикрыл глаза. Майлз опустил фонарик и выключил его, остался виден только зонт.