Вскоре они доехали до дороги, проходящей выше, и Анцелла увидела огромную скалу — ту самую Эзу, а у ее подножия — несколько стоящих вразброс домиков, окруженных высокими, бросающими обширную тень деревьями.
Внизу несколько мужчин гоняли мяч, а мальчишки подражали им, играя каменными шариками. Женщины наполняли сосуды водой и полоскали белье в большом каменном фонтане.
Все прервали свои занятия при виде автомобиля, остановившегося в тени огромного дерева, окружили машину, присматриваясь к ней с робостью и удивлением.
Князь выбрал из толпы зевак мальчика лет четырнадцати и велел ему присмотреть за автомобилем. После чего помог Анцелле выйти, и вскоре они оказались у начала узкой улочки-лестницы, которая над обрывом взбегала вверх.
— Надеюсь, у вас хватит сил, — сказал князь. — До вершины около пятисот ступенек.
— Я люблю ходить, — ответила Анцелла.
— Я так и думал, — произнес князь. — Вы живете в деревне?
— Да.
— Ну конечно! Я был уверен, что вы — не дитя города.
Она не спросила, откуда у него такая уверенность, и они начали подъем в направлении больших ворот, обозначающих границу деревни.
Улочка, настолько тесная, что ехать по ней можно было разве что верхом на лошади, была тем не менее вымощена каменными плитами, украшенными по центру узором из красного кирпича. По обе стороны ее стояли необыкновенно живописные домики, будто перенесенные из средневекового города. Построены они были добротно и даже с шиком: все окна и двери венчали каменные арки.
Они поднимались все выше, и Анцелла видела необычные, в старинном духе лестничные переходы, каменные статуи за небольшими калитками из кованого железа, взбегающие по стенам густые вьющиеся растения. Анцелла узнавала рододендроны, азалии, розы, сладко пахнущую каприфоль. Князь вел ее все дальше, пока не дошли до конца деревни и потом — до вершины Эзы.
Там сохранился фрагмент неровной каменной стены, восходящей, пожалуй, еще к временам сарацинов. Возле стены в окружении цветов стояла скамья с видом на море. Ее затенял балдахин из диких роз и вьюнков, и Анцелле пришло в голову, что в природе не может быть более романтичного места и более волнующего пейзажа.
В обе стороны на многие мили тянулось побережье, а прямо перед ними раскинулось темно-синее, переходящее в светло-изумрудное, играющее под обжигающим южным солнцем Средиземное море.
— Как тут прекрасно! — воскликнула Анцелла, когда князь опустился на скамью рядом с ней. — Благодарю вас за то, что вы привезли меня сюда!
— Мне хотелось с вами поговорить, — напомнил князь, — а здесь, по крайней мере, мы одни и нас никто не увидит.
Анцелла ничего не ответила. Она наслаждалась видом моря, одновременно чувствуя, что князь не спускает с нее глаз.
— Я вовсе не удивляюсь, — тихо заметил он, — что тот мужчина в казино принял вас за ангела. Когда я впервые вас увидел, мне пришла в голову та же мысль.
В голосе князя прозвучало нечто такое, что заставило Анцеллу настороженно взглянуть на него. Взглянула — и тут же опустила глаза, отчего ее ресницы на фоне бледного лица проступили резче обычного.
— Мне думается… вы, наверное, преувеличиваете… это был просто… счастливый случай.
— В самом деле? — спросил князь.
Анцелла, чувствуя, что обязана сказать правду, призналась:
— Он был в отчаянии. Надеясь, что сможет выиграть деньги на оплату операции, в которой нуждается его жена, он проиграл все, что имел. И им ничего не оставалось, как умереть, если бы я им не помогла.
— Как это произошло?
— Я… я просто чувствовала, что этот номер… выиграет.
— Но почему, каким образом?
— Я не могу… объяснить.
Она беспомощно развела руками.
— И вы думаете, что подобным образом могли бы помочь каждому?
— Нет. Наоборот, я уверена, что это невозможно, — поспешила ответить Анцелла. — Я уже сказала, что все это было… делом случая. Тот мужчина был в отчаянии! Если бы он хотел заполучить деньги только для… удовольствия, я уверена, что ничего бы не смогла сделать. — Через мгновение она добавила: — Поэтому умоляю вас, чтобы не…
Князь протянул руку и положил на ее ладонь.
— Не говорите больше ничего, — произнес он. — Я прекрасно понимал, что вы чувствовали за ленчем.
— Вы… вы знали? — спросила Анцелла.
Каждое слово давалось ей с трудом: прикосновение его руки, казалось, лишило ее дара речи. Она не могла себе этого объяснить. Возбуждение, овладевшее ею с той минуты, как он попросил о встрече, стало настолько сильным, что причиняло почти боль, но в то же время завораживало.
— Анцелла, посмотри на меня, — низким голосом попросил князь.
Ее не удивило, что он назвал ее по имени. Она послушно повернула голову и подняла на него глаза.
— Ты очень красива, — сказал князь. — Но это не важно. — Всматриваясь в нее своими серо-зелеными глазами, он продолжал: — Я знаю, что слишком рано что-то выяснять, слишком рано что-то говорить, но я думаю, что тобою владеют те же чувства, что и мной: нечто случилось, когда мы встретились вчера ночью.
Анцелла не могла ничего ответить, но чувствовала: когда они смотрят друг на друга, их глаза говорят больше, чем можно было бы сказать словами. Князь тихо вздохнул и отнял руку.
— Я жалею, что поторопил тебя, нужно было обождать, — произнес он. — Я все прекрасно понимаю, но любые аргументы кажутся мне неубедительными, несущественными. В счет лишь то, что я чувствую сейчас, и мне кажется, хотя я могу и ошибаться, что ты это понимаешь. — Анцелла по-прежнему ничего не в силах была ответить, поэтому князь, помолчав, добавил: — Ты настолько прекрасна, что об этом тебе наверняка говорило множество мужчин.
Анцеллы хватило лишь на невыразительную улыбку.
— Нет… никто… этого не говорил.
— Я — первый?
Она, подтверждая, кивнула.
— И тебя никто не целовал?
Она покраснела и решительно ответила:
— Конечно же, нет!
— О, моя любимая, я не верил, что такое возможно: встретить не где-нибудь, а в казино такую женщину, такое совершенство, как ты, и узнать, что она — невинный ангел! — Он улыбнулся и добавил: — Возможно, это было подсказано свыше — назвать тебя при рождении Анцеллой.
— Не многие знают, что по-гречески это означает… ангел.
— Я слегка запустил греческий, — признался князь, — но вспомнил это слово, как только ты назвала себя.
— Вы не должны… разговаривать со мной подобным образом, — через силу произнесла Анцелла. — Меня наняла ее сиятельство, и если бы она узнала, что мы… вместе, она наверняка отослала бы меня… назад в Англию.
— Вот почему, мой милый ангел, мы обязаны быть предельно осторожны, — пояснил князь.
Анцелла выпрямилась.
— В этом не будет надобности, ваше сиятельство.
Князь тихо засмеялся.
— Ты делаешь мне замечание, и это справедливо. Но мы вместе прошли уже столько, что возвратиться к исходному пункту не в силах. Это невозможно!
Анцелла думала точно так же, но решительно не могла позволить князю обращаться к ней в подобной манере.
— Вы привезли меня сюда, чтобы я увидела Эзу… — начала она.
— Ничего подобного, — возразил князь. — Мы приехали, так как мне нужно было увидеться и поговорить наедине. Ты живешь на нашей вилле недавно, но наверняка уже знаешь, что Борис доносит моей матери обо всем, что происходит. Он подслушивает под дверью, а чего недослышит, то додумывает сам.
— Я догадывалась, — призналась Анцелла, зная теперь наверняка, кто обыскал ее комнату, как только она приехала. — Но если вам это известно, то… почему вы его держите?
— Потому что он всегда состоял в прислуге моей матери, которая любит знать все и вся. Это ее развлекает. И вообще, кому во вред быть в курсе разных событий? В то же время… — Его лицо помрачнело, когда изменившимся голосом он произнес: — Я не верю Борису и никогда его не любил.
— Я чувствую, что это ужасный человек, — произнесла Анцелла. — И я боюсь его!
— Он вел себя с вами грубо? — резко спросил князь.
