Литмир - Электронная Библиотека

Но лекция была толковая. Одна тетка, похожая на Осу, сказала, что никто в семье не должен бороться за власть, главное — забота друг о друге. Надо уметь часто радовать свои половинки, а если сразу и не соображает, то не шипеть, а аккуратненько воспитывать, даже из самого бестолкового мужа или жены можно человека слепить. Я обрадовался, мне показалось, что эта тетка мои мысли вслух произносит, я убежден, что все зло в плохих семьях от женщин. Если бы Митькина мать меньше его отца пилила и попрекала, он, может, и пил бы меньше. Да и у нас все на матери держится, иначе бы отец жил, как дядька, без нуля в голове.

Но тут психолог на мужчин перешла, она сказала, что мы ранимые, что нас нельзя дразнить, что мужчины более злопамятны, чем женщины, что в первые годы семейной жизни мужчина эмоционально отстает в своем развитии от жены, а потом ее перегоняет. И вот женщинам надо это учесть, чтобы не отстать. А в конце она сказала о всепрощении. Мол, иногда мужчина по молодости случайно может изменить жене, продолжая ее любить, так жене вовсе не обязательно скандалить и рушить дом. Иногда умнее понять и простить, из благодарности муж больше будет ценить.

— А если женщина изменит, ее муж тоже должен простить? — крикнула Варька, но психолог сказала, что это разные вещи, что женщина всегда была хранительницей домашнего очага, что ее чистота — залог душевного здоровья в семье, что равноправие не в этом, что измены калечат женщину духовно, а радости в них нет, нет самоуважения, как бы женщина ни бравировала своей свободой…

Еще она много говорила об отношении с тешей и свекровью. Доказывала, что не всегда они вредные, что с ними можно мирно сосуществовать. Особенно, если понять их течку зрения, влезть в их шкуру, и тогда сразу проснется сочувствие. В общем, все сводилось к тому, что надо друг с другом считаться, надо уметь распределять бюджет, думать не только о своих желаниях. Нельзя смеяться над вкусами мужа и жены, даже если ты не разделяешь его увлечений…

Я на лекторшу мало смотрел, меня больше Варька смешила. Ее лицо было очень подвижно. Несогласна — хмурится, увлеклась — рот открыла, возмущена — ехидная улыбочка, сомневается — покачивает головой. И я вдруг понял, что Варька очень хорошенькая, только характер неважнецкий. Когда лектор говорила о мнительности, я ее толкнул, а она смерила меня взглядом и тут же показала язык.

После лекции мы пошли пешком. Варька опять жаловалась на мать, говорила, что мечтает кончить школу и уехать из дома, я слушал ее не очень внимательно, я знал наизусть ее жалобы и мысленно сравнивал ее с Антошкой.

Конечно, с той интереснее ходить по улицам, хотя мне все время надо сгибаться, чтобы ее услышать, Антошку какие-то нелепые идеи постоянно осеняют, никогда заранее не угадаешь, что она через минуту скажет.

И, наверное, она что-то интересное вытянула бы из этой консультации, о чем бы я сам и не подумал, она бы не сразу отключилась, как Варька, хотя Варька слушала с увлечением. Но она — человек минуты, серьезные проблемы ее не волнуют.

После нашего с Варькой похода в брачную консультацию я о чем-то спросил Антошку, а она посмотрела сквозь меня. Наверное, я жирафа, я ничего не понял, снова заговорил, тогда она ангельским голосом сообщила, что не желает со мной общаться, потому что я предатель! Я опупел. Стоял, хлопал глазами, пока она не ушла. Сама же передумала со мной идти, не пропадать же билетам!

Я все про слова той психологини думаю. Она говорила, что у всех людей есть разные комплексы. Один себя считает некрасивым, другой смешным, третий — неуклюжим, и чем больше стараются это скрыть, тем хуже получается. Митьку это уже довело до всяких гадостей. Правда, он решил больше в те компании не ходить, самому противно стало, а Антошка постоянно со всеми ссорится, подозревая, что ее хотят обидеть. И в то же время она верит людям как маленькая. Вот назло мне вдруг в поезде подружилась с Ланщиковым, а большей дряни не найти в нашем классе. Ланщиков, наверное, смеху ради с ней время проводил, чемодан носил, ни разу не выругался и что-то нашептывал с таким видом, точно она — пуп земли.

Я ее хотел предупредить, она же в классе новенькая, не знает все его хамства, но она в мою сторону даже не смотрит. Сказал Варьке, а Варька заявила: «Пусть сама разбирается, кто чего стоит, тебе больше всех надо?!»

Неужели он эту малявку в свою компанию затащит, с него станет! А что я могу сделать? Поговорить с ним? Ладно, не маленькая, пора ей в людях разбираться.

А когда мы в Москву приехали, Ланщиков Антошку с родителями знакомил так воспитанно, вежливо, как гвардейский офицер.

Все-таки ни с кем мне не било так интересно, как с Антошкой. Когда мы с ней еще не ссорились в Ленинграде, она заявила, что придумала тесты, как определить искреннее отношение парней и девчонок, которые будут набиваться в наши жены и мужья. Мы тогда вдоль Невы шли, на воду я смотрел, тишины хотелось, а она вдруг ехидно заявила, что советует мне рассказывать каждой девице, когда я окончу школу, что я отец-одиночка, что меня бросила жена с двумя грудными детьми на руках. Она предсказала, что ни одна эгоистка на такого не польстится, а настоящую девушку мои сироты привлекут больше, чем я сам. Я чуть не поперхнулся. Потом она сообщила, что решила всем своим будущим мальчишкам говорить, что больна раком. Она думает, что такую проверку выдержит только всерьез влюбленный…

— Только ушибленный на голову, — сказал я, и она надулась.

Я невольно представил, как рассказываю всяким девицам про моих «малышей», как начну поглядывать на часы, изображая занятого папашу. Я решил для полного вхождения в роль носить в кармане погремушку и детский башмак… И тут я увидел ехидное выражение на лице Антошки, точно она подсмотрела мои мысли, и мне захотелось сунуть ее головой в снег.

— Я очень боюсь влюбиться в недостойного, — заявила она немного погодя, когда я слегка отключился от ее болтовни. — А тебе не страшно?

Я сказал, что говорить о девчонках — смешно, думать — глупо, а влюбиться — идиотство…

— Хорошо, что ты такой целенаправленный… вздохнула Антошка, — но без настоящего чувства человек очень бедно живет…

И лицо у нее стало такое серьезное, как у профессора, который однажды в нашей школе о космосе рассказывал, высмеивая теорию «летающих блюдец».

— Главное — не упустить свою Жар-птицу, правда? Я остановился.

— Что еще за Жар-птица?

И тут она выдала очередную фантастическую теорию. Когда-то какие-то пришельцы на Земле эксперимент поставили. Запустили, чтоб размножались, строго определенные пары. Но люди множились, пары перепутались, отсюда все несчастья. Плохо жить не со своей половиной пары, а найти ее трудно. И еще: каждому человеку была положена его личная Жар-птица, то есть любовь. Но не все эту птицу находят, а найдя — узнают, а узнав — берегут.

— Для девчонок один свет в окошке — любовь!

— Ну и что тут позорного? — бесстрашно спросила она, задрав голову.

Потом-то я понял, что она совсем маленькая. И эта Жар-птица для нее как кукла. И вдруг мне захотелось погладить ее по носу, такой он был маленький, розовый, смешной, но я сдержался, она бы мне в жизни не простила этой наглости.

— Ты еще дурной, — сказала эта «взрослая» девица, — не дорос.

— Кто бы говорил… — перебил я ее, показав расстояние от ее макушки до моего плеча, но она не засмеялась.

— Смотри, не проворонь свою Жар-птицу! Длинные, они близорукие, ничего не видят под ногами, а Жар-птицы бывают и маленькими…

— Ничего, моя еще не выросла, — засмеялся я, — из яйца не вылупилась…

Но что-то на секунду засаднило в душе, точно ветром потянуло…

Варька Ветрова тоже с чудинкой, но в разумных пределах. Поспорила со мной и пошла летом босиком из Кунцева на Красную площадь. Никому не вредно, только весело.

Вот это номер! Дядька разводится. Афифа ушла от него к матери, а он запил. Вернулся я домой из Ленинграда, а у нас дома светопреставление. Отец с дядькой возится, ругается, мать ходит по квартире, как тигра на меня и не смотрит, а дядька вопит: «Повешусь!»

14
{"b":"161486","o":1}