Эльвис идёт в сарай и вытаскивает из-под кучи дров полено, за которым лежит шкатулка с «секретами» Юхана. Кусочек, на котором нарисован таинственный глаз, оказался частью мозаики — это теперь ясно. Но вот ключик?.. Эльвис вынул его, вышел из сарая и присел на кочку.

На мягких лапках подкралась Сиппан и застыла в траве, в нескольких шагах от Эльвиса.

Он поманил её рукой. Она подошла ближе, без страха. Вот она уже совсем рядом. Они заглянули друг другу в глаза, как всегда при встрече, и он показал ей ключик, который красиво поблёскивал в потёмках. Потом он стал раскачивать его перед её глазами, как маятник. Кошка ударила по ключику лапкой — в точности, как раньше, когда Эльвис и Сиппан неразлучно играли вместе. Сиппан всегда любила блестящие вещи.

Эльвис тихо беседовал с кошкой. Скоро она влезла к нему на колени и улеглась. Он осторожно гладил её по спинке, и она замурлыкала, как в прежние времена. Эльвис страшно обрадовался: он уже думал, что она разучилась мурлыкать.

Так они тихо-тихо просидели вдвоём весь вечер. Временами с неба слетал подснежник, и они следили за ним глазами, пока он не исчезал.

Эльвис поглядел на ключик, который таинственно поблёскивал у него на ладони. Он думал: много ещё пройдёт времени, пока он отыщет замочек, к которому подходит этот ключик. И хорошо, что много. Ведь он когда-нибудь всё равно его найдёт, он это знает. Потому что так задумал Юхан.

Когда Юхан спрятал ключик в кармане курточки под подкладкой, он, понятное дело, сделал это нарочно. Чтобы кто-нибудь когда-нибудь его нашёл. А тот, кто найдёт ключик, отыщет потом и замочек. Это ясно. Он и сам рассудил бы точно так же.

Значит, надо искать замочек. Только не сейчас. Тайну ключика лучше приберечь: будет о чём мечтать. И Юхан решил бы точно так же, если мог бы прожить столько же, сколько Эльвис.

Эльвис поднял ладонь, в которой лежал ключик. Сначала он загнул большой палец, затем мизинец. Потом секунду подумал и загнул также безымянный. Оставил лишь средний палец и указательный.

Всего два дня до приезда Юлии!

В доме, где жила Юлия, теперь снова чисто, красиво, и в саду тоже. Петеру пришлось переселиться туда, чтобы стеречь дом, пока не будет решена его судьба. Он взял с собой кровать, стол и стул. И большую клетку Совушки, а также все свои книги.

В саду у каштана стоит его велосипед.

Эльвис вошёл в сад. Щитки велосипеда сверкали на солнце. Эльвис остановился и оглядел велосипед. Потом подошёл, взял его за руль и выкатил на дорожку.

Может, на велосипеде Петера легче выучиться?

Тут его из окна окликнул Петер:

— Привет! Сейчас приду!

Эльвис стоял, держась за руль велосипеда, и ждал. Подошёл Петер, и Эльвис рассказал ему про вчерашнее: как папа хотел научить его кататься.

— Как ты думаешь, я выучусь? — тревожно переспросил Эльвис.

— Конечно, выучишься, — сказал Петер, — только не на этом велосипеде. Этот велосипед для тебя слишком велик, — объяснил Петер. — Вот почему папа взял мамин велосипед, а не свой собственный. Но в сарае стоит Юлин велосипед, он даже поменьше маминого.

— Думаешь, нам можно его взять? — спросил Эльвис.

— Да, думаю, можно. Юлия только обрадуется, когда узнает, что её велосипед тебе пригодился.

И они пошли за Юлиным велосипедом. Он был красивый, ярко-красного цвета, лёгкий и совсем не страшный. Петер стал накачивать шины, а Эльвис прыгал от нетерпения.

Но и на этом велосипеде Эльвис не мог кататься. Разве что чуть-чуть лучше вчерашнего. Правда, ему уже не казалось, что он такой ужасно тяжёлый. Хотя он, как и в тот раз, повис всей тяжестью на руле, но теперь уже не комом, а мешком. И не так ему было страшно. Петер спросил:

— Ну, как дела?

И Эльвис сказал то, что есть: он уже не ком, а мешок.

— Прекрасно, — сказал Петер. — Мешок можно вытряхнуть, а что сделаешь с комом?

И тут же начал изображать, будто он вытряхивает из Эльвиса хлам на мусорную свалку. Он высоко поднял его и начал его трясти, и оба хохотали. В мешке накопилось очень много хламу. Надо его как следует потрясти, чтобы вытряхнуть всё лишнее, говорил Петер.

— Гляди! Вон! Видал? Вылетел большой мокрый серый ком! Знаешь, что это?

Эльвис глядел широко раскрытыми глазами. Ему даже казалось, будто он видит большой серый ком, о котором говорил Петер.

— Ну, что? — затаив дыхание спросил он.

— Это всё твои враки, — ответил Петер. — Теперь ты больше никогда не будешь врать.

— Никогда? — спросил Эльвис.

— Думаю, никогда.

— Ты видел его? Наверное, он большой? — прошептал Эльвис.

— Будто сам не знаешь! — засмеялся Петер.

Эльвису тоже было смешно, хотя голова у него шла кругом. Ком-то, наверно, был огромный: сколько раз он врал маме, когда убегал из дому! А потом, когда возвращался назад и не хотел говорить, где был…

— Видно, и в самом деле громадный ком, — согласился Эльвис.

Петер взмахнул ногой, как футболист, который бьёт по мячу.

— Всё!

— Что всё? — спросил Эльвис, задрав голову.

— А все твои враки! Улетели на небо! — ответил Петер. — Ну как, доволен?

И они снова принялись за дело: точно так же Эльвис избавился от упрямства, от привычки таскать у мамы сладости, рыться в её коробке для рукоделия и ещё от многих других грехов, почти уже забытых.

— Хватит! — сказал Петер. — А не то станешь таким лёгким, что велосипед выскочит из-под тебя и укатится! Ну, попробуем опять покататься?

Но Эльвис никак не мог успокоиться. Он бегал по саду и хохотал во всё горло, сам не зная, почему ему так весело.

Наконец он всё же успокоился и смело подбежал к велосипеду, у которого стоял и ждал Петер.

Эльвис встал на педали, прочно упёрся в них ступнями и начал вертеть их взад-вперёд, взад-вперёд. Седло только упиралось ему в спину — сесть на него он не мог, но зато он хорошо крутил педали, и велосипед покатился вперёд.

Это было удивительно, просто чудесно. И совсем не страшно, потому что Петер поддерживал седло и бежал за велосипедом.

Эльвис так и ехал бы всю жизнь — до того весело у него было на душе. И он педалил, педалил. Взад-вперёд по дорожке между калиткой и домом.

Ещё немного — и Петер, выпустив седло, стал придерживать багажную сетку. Эльвис ничего не заметил. Он только крутил педали и рычал, изображая мотор.

Петер снял руку с багажной сетки.

Эльвис один ехал на велосипеде.

Сначала он этого не заметил и продолжал спокойно катить дальше. Ему становилось всё веселей и веселей.

Но вдруг он увидел, что Петер бежит рядом, а вовсе не сзади, как надо… И машет ему рукой — той самой, которой держал седло.

И тут Эльвис сразу же грохнулся.

Он лежал, как подстреленный воробей, и елозил по земле руками, а сверху на нём лежал велосипед. Сначала Петер поднял велосипед, потом — Эльвиса.

Но он ничуть не ушибся, и нигде не было больно.

— Раз так, опять садись! — сказал Петер.

Эльвис молча сел на велосипед. Он даже не спросил, будет Петер держать седло или нет. Но Петер сам взялся руками за седло. Эльвис так и знал: второй раз Петер не даст ему упасть.

Всё же Эльвис ещё побаивался. И на этот раз упал, как только Петер переместил руку с седла на багажную сетку. Но он не успел свалиться на землю: Петер поймал его на лету. И он поехал дальше.

Теперь уже Петер долго не отнимал руки. Всякий раз, когда Эльвис оглядывался, он видел руку Петера у седла. Он не знал, что Петер лишь слегка касался его пальцами.

А потом между рукой Петера и седлом вдруг оказалось около десяти сантиметров.

Эльвис катил всё быстрее и пел. Петер подпевал.

Теперь между рукой Петера и седлом уже было с полметра.

Петер тоже побежал быстрее, он бежал теперь не сзади, а рядом с велосипедом, как прежде.

И Эльвис это увидел.