— Замечательно! К этому надо, разумеется, привыкнуть, но, если честно, вкус божественный! Вы непременно должны попробовать, сейчас я отыщу экземпляр побольше…

Глядя, как ловко двигаются ее длинные сильные пальцы, сплетая из невидимых нитей затейливый узор, Эстер почувствовал холод под сердцем и, уставясь на свои корявые, лопатообразные руки, внезапно севшим голосом сказал:

— Бог с ними, с когельтирами, Флай! Скажите лучше, где вы намерены провести сегодняшний вечер?

На мгновение она замерла, склонившись над дырчатым серым булыжником, потом, словно очнувшись от наваждения, вскинула голову и, дерзко блестя глазами, спросила:

— А где ты предложишь провести его?

— Циклон прошел над Маскаренскими островами, — повторила Флай мечтательно. — Это, кажется, где-то в Индийском океане?

— Да, рядом с Мадагаскаром, — подтвердил Эстер.

— Никогда там не бывала. Почему бы нам не слетать туда?

— И правда, почему? Всего три часа лету.

Гравитор выпустил короткие изогнутые крылья и без разбега взмыл в светлое, расчерченное перистыми облаками небо.

Передав управление автопилоту, Эстер уселся так, чтобы видеть Флай. Забравшись с ногами в глубокое кресло, она свернулась, как котенок, положив голову на темную от загара, тонкую, узкую руку.

Великий Космос! Какое все же счастье, что он встретил ее! Эстер почувствовал, как в нем поднимается горячая волна благодарности, нежности и любви к этой удивительной, словно специально для него созданной женщине. Что бы он делал без нее? Как мог жить раньше, не зная ее? Да полно, жизнь это была или только прелюдия, преамбула, пролог к встрече с ней, к настоящей жизни? Эстер стянул с плеч куртку и, перегнувшись через кресло, укутал ею ноги подруги. Флай тихонько вздохнула, но глаз не открыла.

Флай… Кажется, со староанглийского это переводится как полет или способность летать… Ну что ж, ей это имя подходит как нельзя больше. Словно кадры застывшего фильма, перед глазами замелькали яркие, объемные картины: Флай на вершине ступенчатой пирамиды ацтеков, Флай среди нагромождений полупрозрачных, будто отлитых из цветного стекла льдов Гренландии, Флай на верблюде, а слева, вдали — египетский сфинкс, поблескивающий чуть розоватой защитной пленкой. Флай, Флай, Флай…

Пока что она дни и ночи с ним, безраздельно его, но через пять суток… Неужели она будет на целый день уходить в какую-то контору, что-то там делать, общаться с чужими людьми? Да он этого просто не переживет! Час без нее, два — еще куда ни шло, но весь день! А с другой стороны… Сколько может длиться такая идиллия? Такая любовь не может быть долгой, ясно, что скоро он ей надоест. Так любить можно, лишь когда влюбленные встречаются раз, ну, два раза в год. А это значит…

Неужели, скрывая от нее свою отставку, он уже что-то предчувствовал? Да нет же, нет, ерунда! Просто не хотелось выглядеть списанным старпером! А теперь? Теперь хочется? Хочется признаться, что износился, постарел, что тянет на покой? Что ж, признайся, интересно будет на тебя посмотреть, когда ты…

Флай вынырнула из белой пены прибоя, юная и прекрасная, как только что народившаяся Афродита.

— Дик! Дик, иди сюда! Смотри, что я нашла!

Эстер приподнялся на локте. Легкая, стройная фигурка на фоне сине-зеленого моря, ослепительно белый, чистый песок, пальмы по обе стороны бухты производят впечатление декораций.

— Что ты там нашла? Ого! — Закрученная спиралью тяжелая шипастая раковина легла в его руки. — Удивительно, сколько отдыхающих ежедневно…

— Это шторм поднял ее из глубины. Послушай, она шумит?

Эстер приложил раковину к уху, потом снова поднес к глазам.

— Чудо, верно?

…Силовые скафандры, ядовито-фиолетовое небо, черное море, зализанный бурями серый базальт вокруг, а на ладони — прозрачные, переливающиеся всеми оттенками синего кристаллы, сцепленные в дивный цветок. Запах горелого пластика, оглушительный свист дюз, рев маршевого двигателя, тоска и тишина карантинных камер, выворачивающий нутро аромат дезинфекционных шлюзовых…

— Чудо, — согласился Эстер. — Ты знаешь, эта штука чем-то похожа на харистазы. Помнишь, я тебе говорил, что мы на Пелее разыскиваем кристаллы, которые…

— Помню-помню. Амулеты любви. Я видела когда-то на одной сотруднице.

Эстер поморщился:

— Почему амулеты? Высококачественные кристаллы используют в новейшей аппаратуре, а из соединительной ткани изготовляют уникальные медикаменты.

— Лекарства? Ах да, я слышала об этом. Но, знаешь, говорят, эти самые харистазы… Смешно, конечно, но, говорят, они помогают в любви. Хотя все это чушь, и легенды возникли, видимо, потому, что кристаллы эти уж очень красивы. Помню, когда я их впервые увидела, полночи заснуть не могла.

…Черная вода, творожистый студень на дне, захлебывающийся визг радиационного счетчика, сила тяжести — три земных, горячий пот заливает глаза — кондиционеры не справляются, силовые скафандры работают на пределе. Стало быть, судьба, и ты должен вернуться в этот ад? Нет? Значит, хочешь ежедневно считать минуты до ее возвращения с работы, донимать расспросами: где задержалась, с кем говорила, почему визор весь день трещит без умолку? Хочешь заняться настройкой гравиторов, отрастить брюшко и сохранить при этом любовь Флай? Но будешь ли ты ей нужен такой? А без нее — будешь ли нужен самому себе?..

— Из следующего похода я привезу тебе кристаллы харистазов.

— Но разве ты?.. Разве ты собираешься на Пелею? Мне казалось… Дик, но нам ведь не нужен никакой амулет, правда? — Она заглянула ему в глаза, и он почувствовал, как гулко застучало его сердце.

— Разумеется, не нужен. Однако раз уж я все равно лечу на Пелею, почему бы мне не захватить оттуда сувенир для тебя?

— Летишь… Ты мне ни разу об этом не говорил… Но когда? Сколько времени тебя не будет? Как же я…

— Крас? Здесь Ричард Эстер. Я передумал. Когда будешь набирать группу на Пелею, имей меня в виду.

— Дик?! Старина, ты не поверишь, как я рад тебя слышать! Я знал, что ты вернешься. Ты же еще парень хоть куда! Маленький отдых, и все тип-топ…

— Ладно, готовь группу…

— Следующая уходит через… Через семнадцать суток. Ну, естественно, всякие комиссии, обследования, так что откинь еще дня три. Успеешь?

— Успею.

— Отлично.

— Я аннулирую твое заявление, мы оформим твой отдых как отпуск за счет фирмы.

— Спасибо, Крас, но это не обязательно, деньги у меня есть.

— Что ты, Дик, это вопрос престижа! Когда тебя ждать в управлении?

— Завтра.

— Флай? Девочка моя, ты умница! Ты наш самый незаменимый сотрудник! — Лаги выкарабкался из кресла и двинулся навстречу вошедшей. — Он улетел и выглядел превосходно. Совсем другой человек стал.

— Знаю. Провожала.

— Ну вот и ладно, вот и отлично. Что-то у тебя вид болезненный? Вроде и загорала, и на море была, а все равно что-то не то… — Лаги неопределенно пошевелил пальцами. — Не грусти ты так, вернется твой Дик через полгода, ну в крайнем случае через год.

Флай опустилась в кресло, помолчала.

— Крас, он не вернется. Он тоже не вернется. Надо что-то делать…

— Как?! Почему? Ты же сама…

— Нет. Они возвращаются слишком усталые и опустошенные. И этот отдых… Это допинг, на котором долго не протянуть. Я и раньше догадывалась, а теперь уверена.

— Но почему?.. Почему же тогда ты его отпустила? Флай, ты говоришь глупости! Ты просто не в своем уме! Ты… Ты понимаешь, что это значит?..

— Да. Если бы он не улетел, то загнулся бы тут через год. Вспомни Бэкстона, Милли и других. Они не могут долго жить на Земле. Это все равно что вживить человеку жабры и заставить его дышать воздухом.

— Значит, надо списывать их раньше? Или снять ограничения с планет пионеров?

— Не знаю, Крас. Я передала свое заключение Главному психоаналитику. А что дальше, не знаю. Не знаю и знать не хочу, раз он все равно не вернется! — Флай уронила голову на руки и безудержно разрыдалась.