— Чему тут радоваться? — вздохнула Снежана. — Если они не опознают Василия… Останется двести адресов. Двести! Это же растянется на весь год. Я не могу жить в одной квартире с мужчиной, это бросает на меня тень.

— Нет, — возмутился Василий, — все другие бабы, значит, могут, а она не может… Ладно, я съеду, если Горецкий окажется мне не родственником. Куда? Ха! Уйду бомжевать, и пусть моя гибель среди отбросов общества тяжелым грузом ляжет на вашу совесть.

— Хорошо, — сказала Снежана, — я потерплю еще немного.

— Знаете что? — прищурился Туровский. — Я сейчас постараюсь созвониться и договориться о завтрашней встрече с Горецким у него дома, вдруг Василий вспомнит интерьер. И позвоню другу. Завтра он вылетает в Париж, его квартира остается свободной.

— Андрей! — радостно воскликнула Снежана, — договоритесь с другом, я сниму для Копейкина эту квартиру!

— Плата там совершенно другого плана, — усмехнулся сыщик. — Нужно будет следить за сиамским котом моего друга.

— За котом?! — поморщился Копейкин.

— Василий! — укорила его Снежана, — прекрати капризничать. Что ты котов никогда не видел?

— Не помню, — развел руками тот. — Это кто такие? Большие, мычащие, с дойками?

— Кто о чем, а Василий о дойках, — нахмурилась Снежана. — Договаривайтесь, Андрей, я заранее на все согласна. И он, — она строго поглядела на подкидыша, — тоже!

Довольный Туровский провожал глазами странную пару, держа руку на телефонном аппарате. В первую очередь он спешил обрадовать друга, что пристроил его кота в надежные руки. В этом он не сомневался, имея в виду Снежану Стародубцеву, а не Копейкина. Тому ни под каким предлогом нельзя будет покидать жилое помещение. С такой беспамятной головой он может угодить в непредвиденную ситуацию, выход из которой может стать самым печальным. Василия он об этом предупредил, тот пообещал слушаться. С такой железной леди как Снежана непослушание дорого ему обойдется. Великолепная девушка, очаровательная… Нет, очарование здесь не при чем. И Туровский как истинный ценитель женской красоты, разумеется, тоже не причем. Их отношения со Снежаной должны развиваться по принципу «сыщик-клиент». Но Андрей был бы не против, если бы…

— Жан! Это Туровский, привет. Я нашел для твоего дикого кота хорошую сиделку. Что, у тебя кошка? Какая разница? Он прочувствует разницу? О’кей! Он на все согласен.

Глава 3

Смотрите, как меня сейчас узнают богатые родственники!

Антон Валерьянович не любил, когда его вызывали в богатые дома поселка. Мастер «золотые руки» пользовался заслуженным авторитетом хорошего слесаря с многопрофильным опытом. Он мог не просто починить унитаз, заменить трубу, а еще сделать любую систему отопления, водоснабжения и канализации. Причем работал он один, заменяя целую бригаду, обычно приезжавшую для подобных дел. Этим с удовольствием пользовались жители поселка, ценившие экономию и качественную работу. Антон Валерьянович охотно ходил к сельчанам, благо находился на пенсии и приработком не брезговал. Вот только в богатые дома, а такие в поселке росли как опята по осени в ближайшем лесу, сначала обходил стороной. Но когда внук решил поменять свои старенькие «Жигули» на приличную машину, принялся ему помогать. Вот и сегодня ему предстояло диагностировать отопительную систему дома Горецких, что обычно делалось летом, заранее перед отопительным сезоном. До него это делал кто-то другой.

Пожилой слесарь остановился возле калитки у забора двухэтажного коттеджа Горецких. Дом был огромный, но не пафосный, походил больше на солидную деревянную избу и приветливо смотрел глазницами пластиковых окон со светлыми шторками и цветущими растениями в горшках. Антон Валерьянович почесал лысую макушку, настраиваясь на общение с хозяевами, с которыми ему предстояло познакомиться, возвел глаза к небу, откуда ему подмигнуло веселое солнце, и нажал на звонок.

Автоматические ворота открылись, милостиво пропуская слесаря в окруженное глухим забором пространство, и он шагнул внутрь.

Двор показался Антону Валерьяновичу вполне приличным. То есть, излишества, разумеется, присутствовали: непонятные горки с иноземными растениями, газон с травой вместо поля с картошкой, бассейн вместо компостной ямы. Но среди них нашлось место для вполне обыденного — на клумбах росли нормальные цветы. Антон Валерьянович любил клумбы, это означало, что хозяева еще не скатились до уровня беспредельных тунеядцев, и хоть что-то делают сами. То, что у Горецких не было садовника, он слышал. За цветами, судя по всему, ухаживала хозяйка. Антон Валерьянович опять же по слухам знал, что это пожилая дама странной внешности и не менее странного поведения. Вот случай представился познакомиться с ней ближе.

Он, чувствуя некоторое волнение, поглядел в сторону цветника, откуда торчала яркая под стать распустившимся пионам попа, и смущенно кхекнул.

Хозяйка розового сарафана не услышала намека и продолжала возиться на клумбе.

Антон Валерьянович кхекнул как можно громче.

Дама выпрямилась, обернулась, увидела слесаря и с ловкостью молодой газели выпрыгнула из цветника.

— А! Это вы! — обрадовалась она совершенно искренне. — Наконец-то! Как я рада! Сейчас чай с вишневым вареньем будем пить! — Она подбежала к Антону Валерьяновичу, обняла его, прижала к своей груди, трогательно и умильно смахнула набежавшую слезу, после чего схватила того за руку, увлекая в сад к качелям. — Любите свежий воздух? А! И я люблю, это так здорово пить чай на свежем воздухе. Вы не находите, что сегодня воздух намного свежее, чем вчера?!

— Нахожу, но, — буркнул он, ему не терпелось перейти к делу, а не гонять чаи. С другой стороны слесаря так радушно не встречали ни в одном доме.

Как, подумал Антон Валерьянович, намучались тут люди без профессиональной руки, вот и радуются искренне.

— Никаких «но», — дама поставила его возле больших качелей с платяным козырьком и рюшами и, ткнув длинным пальцем в грудь, усадила слесаря в качели.

Антон Валерьянович растерянно поставил себе на колени чемоданчик с инструментом и притих.

— Что бы я без вас делала?! — воскликнула она, хлопая в ладоши.

Представить, что Горецкая собиралась сама провести диагностику отопительной системы, было невозможно. Но с другой стороны, люди порою экономят на чем попало, совершенно не думая о последствиях.

— Дорогой вы мой, — Горецкая села рядом и принялась трясти руку слесаря, — как я рада, как рада…

— Позвольте, — начал было тот.

— Не позволю! — воскликнула она, — пока вы все не расскажете! Как живете? Как самочувствие? Давление не прыгает? Детишки-то как? Супруга, надеюсь, в добром здравии. А я все тут думала о вас, думала, собиралась в гости пригласить, как хорошо, что вы сами зашли.

— Да, хорошо, что я сам зашел, — сказал Антон Валерьянович, смутно подозревая, что его с кем-то перепутали. — Вообще-то я не сам…

Жизнерадостный настрой дамы под стать ее беззаботному внешнему облику, начиная от изысканной соломенной шляпы, заканчивая босыми ногами, обрывать на радостной ноте ему не хотелось. Но пришлось. Из дома вышел высокий подтянутый молодой человек в светлом льняном костюме и направился к ним.

— Доброе утро, я Станислав Горецкий, — и протянул руку слесарю.

— Антон Валерьянович, — пожал руку тот, привставая с места.

Дама тут же взяла у него чемодан и переложила на свои колени, грозно сведя брови у переносицы.

— Мама, — строго обратился к ней Горецкий, — ты знакома с Антоном Валерьяновичем?

— К чему такие сантименты, — фыркнула та, — мы с ним сейчас и познакомимся! Я, — она кокетливо стрельнула глазами по слесарю, — Клементина Копейкина, по усопшему мужу Горецкая. А вы, Антон Валерьянович, собственно, кто? Учтите, мне совершенно все равно, главное, чтобы человек был хороший.

Антон Валерьянович пробормотал что-то про землю пухом, про отопительную систему, диагностику, батареи, трубы, взял у дамы свой чемодан и прижал к себе.