– Ну ты даешь. А что там?

– Я тебе зачитаю… Всегда в сумке ношу несколько открыток. – Подруга плотоядно улыбнулась и, порывшись в необъятном бауле, с торжествующим «вот!» извлекла глянцевую карточку. – «Во-первых, надо аккуратно выжать кровь, которая всегда имеется внутри, затем вставить трубку в губчатую субстанцию. Полость пениса следует наполовину наполнить водой с помощью спринцовки и слегка его встряхнуть. Когда вода с кровью вытечет, надо снова наполнить его пресной водой и повторять эту операцию, пока из него не станет вытекать абсолютно пресная вода. Напоследок пенис следует надуть до натурального размера, а после завязать. Надутый пенис можно исследовать по мере надобности; все будет ясно и отчетливо видно в том естественном виде, который он приобретает в ходе полового акта»… Кукушкина, ну скажи, что это я круто придумала, ну скажи!

Говорят, мужской кризис среднего возраста расцветает к сорокапятилетию. До того момента наши мальчики еще держатся бодрячком – ну, то есть существуют в наработанном годами ритме. А потом начинается. Кто-то покупает хрестоматийный символ сабжевого кризиса – красный гоночный автомобиль. И намытые его бока, и рев его мотора, и мо́рок тонированного стекла – все это варварское великолепие намекает на то, каким потерянным во времени вдруг почувствовал себя его гордый владелец. Кто-то действует согласно прописанному в бородатом анекдоте сценарию – меняет одну сорокалетнюю женщину на двух двадцатилетних (впрочем, арифметика может быть произвольной). Кто-то вдруг открывает для себя Гурджиева или Рерихов, скупает тома, читает с карандашиком, а потом ходит по городу с исполненными тоски глазами и на формальное «Как дела?» реагирует монологом о закате цивилизации. Все как у Дмитрия Быкова:

Есть у меня один знакомый – стоило ему справить сорокапятилетие, как он, довольно успешный менеджер, сотрудник иностранной компании, послал все к черту (начиная с начальника и заканчивая женой, с которой прожил больше десяти лет), купил в магазине для туристов ветровку, горные ботинки и огромный рюкзак и отправился в паломнический тур вокруг священной горы Кайлаш. Вернулся обритым наголо и с особенным светом в глазах.

Другой знакомый отметил 43-летие в стрип-баре – захотелось позволить себе невинную, как всем казалось, шалость. Жена отпустила без лишних вопросов – как говорится, чем бы дитя не тешилось.

Все закончилось страстным соитием с некой Наташей из Ростова, девятнадцати лет от роду, обладательницы круглой попки и длинной косы. И все бы ничего, но в следующий уик-энд наш герой снова отправился в тот бар. Его не смущало даже то, что все эти Наташи, Танечки (и даже одна Анфиса), заглядывая снизу вверх в его обрамленные морщинками глаза, мысленно подсчитывали баланс на его кредитной карточке. Ему было не жаль денег на тех, кто дарил ему столько доселе неизведанной радости – одной стриптизерке купил «пежо», другую одел с ног до головы.

Еще один товарищ-в-кризисе продал московскую квартиру – решил променять серость опостылевшего города на яркий мираж пляжей далекого острова Ко-Самуи. И сначала, кажется, все шло очень даже ничего – за имеющиеся деньги он мог позволить себе приобрести в Таиланде двухэтажный дом с садиком и балконом, с которого открывался великолепный вид на море, а также небольшой ресторанчик на пляже, что, как он сам надеялся, в будущем позволит ему сводить концы с концами. Единственное «но» – по местным законам иностранцы не имеют право владеть жильем и бизнесом на территории страны.

Но где наша не пропадала – мужчина нашел себе юную гибкую тайку, которая смотрела на него как на языческое божество, носила кофе в постель, никогда не отказывала в плотских удовольствиях и, вообще, была и Евой, и раем, и змеем в одном лице. Была красивая свадьба на берегу океана; на его страничке в фейсбуке появились фотографии, на которых он выглядел немного моложе и намного счастливее, чем прежде. Кажется, его семейной жизни не исполнилось и полугода, когда юная тайка заскучала и выгнала его вон, отобрав и дом с балконом на закат, и ресторанчик, и автомобиль.

Историй таких миллион.

И мне очень любопытно, почему так получается? Почему кризис большинства женщин остается слезами на подушке, следами помады на бокале из-под виски, спутанными строчками в личном дневнике, мужчины же предпочитают активное самовыражение? Дело ли в неумении отделять главное от сиюминутного настроения? Противостоять непривычному типу стресса? Или в слабости пола, который мы все привыкли называть сильным?

Большинство современных москвичей позиционируют себя толерантными. «Я такая толерантная, что нетолерантных готова расстрелять», – любит шутить моя подруга.

Моих знакомых не удивишь альтернативным выбором. Может быть, они и будут косо смотреть на благостных босоногих кришнаитов на Арбате, но, например, когда мой приятель на каком-то кофе-брейке объявил, что заинтересовался культом вуду и что-то там практикует, никто и бровью не повел, как будто бы речь шла о том, что он на завтрак предпочел глазунью омлету.

Москва привыкла к странностям, поразить нас с каждым годом все труднее. Татуированные учителя начальной школы, полигамные союзы, семинары по холотропному дыханию, магазины для сыроедов, балет толстяков – все это давно стало частью повседневности.

Понятно, что матерью-одиночкой и подавно никого не удивишь. Пока я не была беременна и воспринимала материнство абстракцией, мне вообще казалось, что схема одинокого воспитания стала более популярной, чем полная семья. В моем окружении люди почему-то разводятся на втором-третьем году жизни ребенка. Во всяком случае, я могу по пальцам одной руки пересчитать знакомых, которые вместе отправили общего ребенка в первый класс. И это не пресловутое «любовь живет три года». И даже не испытание бытом – у многих ведь есть возможность нанять ночную няню и штат домработниц. Нет, просто с рождением малыша что-то в отношениях меняется.

Один мой друг говорит, что, родив своего ребенка, женщина перестает видеть в партнере его «внутреннего мальчика». Начинает общаться только с его взрослой, «ответственной» частью и забывает, что мальчик тоже существует. Они больше не поддразнивают друг друга в постели, не дурачатся, их близость становится нежной, в ней появляется глубина, но навсегда уходит элемент шалости.

И сначала мужчине кажется, что это нормально, так все и должно быть, естественный ток жизни, проторенная предками дорожка. Но потом он видит пресловутый камень с надписью «налево пойдешь – коня потеряешь». Какую-нибудь Леночку из бухгалтерии с наглыми глазами и подвижным задком, которая сначала в курилке рассказывает, забавно морща при этом веснушчатый нос, как на выходные она прыгнула с парашютом и повисла на елке. Потом приглашает выпить кофе после работы, и он с радостью соглашается, потому что, во-первых, в этом нет ничего «такого», а во-вторых, дома круглосуточно плачет малыш, у которого диатез и газики. В тот момент, когда они заказывают один тортик на двоих и капучино, мужчина еще искренне верит, что нашел просто хорошего друга. Милую забавную девушку, с которой можно вот так невинно после работы поболтать. А потом девушка касается под столом носком туфли его щиколотки. И он вдруг замечает, что от нее пахнет амброй и морем, и что она не носит лифчик, а ее волосы такие мягкие, что хочется намотать их на кулак, и…

…И в какой-то момент он не выдерживает.

Хватает эту Леночку, как инквизитор ведьму, только косточки трещат. Впивается губами в ее рот и мнет юбку, а потом они едут в отель, а вскоре он уже врет жене о трехдневной командировке в Петропавловск-Камчатский.

Дальше существует несколько возможных сценариев.

Но, как правило, рано или поздно жена все понимает – натуры утонченные ориентируются на особенный блеск в глазах; те, кто попроще, однажды ночью лезут в мобильник мужа, чтобы прочитать смс. И находят искомое: «Ночью было божественно. Скучаю по тебе. Твоя Леночка».