кто в киот, кто в красный угол, кто в ларец.

Лишь одна не вернулась —

Богоматерь

Утешительница Сердец.

ОБЪЯВЛЯЕТСЯ ВСЕСОЮЗНЫЙ РОЗЫСК:

«Богоматерь Утешительница Сердец.

Лик розов.

Из особых примет:

лишены слезников византийские

нарисованные глаза,

потому и в глазах разыскиваемой

не задерживается слеза.

Льются слезы за ней по пятам».

Овчарки ведут по слезам.

Пролог-посвящение

Где ты шествуешь, Утешительница,

утешающая сердца?

На великих всемирных Тишинках

кто торгует Тебя у слепца

среди плача и матерщины?

Под Москвою, Сургою, Уфою,

на шоссе, прижимая дитя,

голосующею рукою

осеняешь не взявших Тебя.

Утешенья им шлешь и покоя.

Утешение блудному сыну,

утешенье безвинной вине,

утешенье злобе ненасытной,

утешения нужно земле.

Сквозь пожар торфяной Подмосковья

шли

безумные толпы коровьи

без копыт, как по сковородке —

шли —

Ты от дыма в слезах и любви

их хлестала, чтоб добрелки!

Все другие — Твои филиалы.

Не унижусь до пошлых диалогов

с домоуправом или статьей —

знаю только диалог с Тобой.

Ну их к дьяволу!

Волк мочой отмечает владенья.

А олень окропляет — слезой,

преклоняя копыта в волненье

перед травами каждый сезон.

Ты прости, что не смею в поэме

вновь назвать Твоих главных имен.

Край твой слезами обнесен.

Я стою пред Тобой на коленях.

ХОР:

Овчарки ведут по слезам.

Кто плачет за дверью? Сезам.

Картина 1-я

Лоллобриджиде надоело быть снимаемой.

Лоллобриджида прилетела вас снимать.

Бьет Переделкино колоколами

На Благовещенье и Божью Мать!

Она снимает автора, молоденькая

фотографиня. Автор припадет

к кольцу с дохристианскою эротикой,

где женщина берет запретный плод.

Благослови, Лоллобриджида, мой порог.

Пустая слава, улучив предлог,

окинь мой кров, нацель аппаратуру!

Поэт — полу-Букашкин, полу-Бог.

Благослови, благослови, благослови.

Звезда погасла — и погасли вы.

Летунья — слава, в шубке баснословной,

как тяжки чемоданища твои!

«Зачем ты вразумил меня, Господь,

несбыточный ворочать гороскоп,

подставил душу страшным телескопам,

окольцевал мой палец безымянный

египетской пиявкою любви?

Я рождена для дома и семьи».

За кладбищем в честь гала-божества

бьют патриаршие колокола.

«Простоволосая Лоллобриджида,

я никогда счастливой не была».

Как чай откушать с блюдца хорошо!

Как страшно изогнуться в колесо,

где означает женщина начало,

и ею же кончается кольцо.

ХОР:

Но поздно. Пора по домам.

Овчарки ведут по слезам.

Картина 2-я

Моя бабушка, Мария Андревна,

Баба Маня,

проживаешь ты в век модерна

над Елоховскими куполами.

Молодая Мария Андревна

была статная — впрямь царевна.

А когда судьба поджимала,

губки ниточкой поджимала.

Девяносто четыре года.

Ты прости мне, что есть плохого.

Бок твой сказывается к погоде.

И все хуже она, погода.

Но когда под пасхальным снегом

патриархи идут вкруг храма,

то возносят глаза не к небу —

а к твоей чудотворной раме,

где тайком через тюль подсматривает

силуэт в золотом тумане,

уже с той стороны бумаги —

Баба Маня...

Картина 3-я

«Покажите мне сына!

Не вводите вакцину,

дайте матери сына...»

Через стены роддома,

где не вхожи мужчины,

слышу шепот мадонн:

«Покажите мне сына!»

«Приземлился, мой родный.

Как купол погас,

мой живот парашютный...