Он улыбнулся и сказал:

— Я верю всему, что ты говоришь, Магги, совершенно всему.

— Вы хороший человек, я говорила это с самого начала. Что там говорят другие, не имеет значения, мое мнение — вы хороший человек.

Он перестал улыбаться, но голос был по-прежнему добрым:

— Спасибо тебе, Магги, — и добавил: — Лучше я вернусь и продолжу работу.

— Я тоже так думаю. Вам лучше пойти туда, но только другим путем.

— Конечно-конечно. Мне никогда не были нужны неприятности.

— И мне тоже, только на меня они валятся сами, то и дело галопом скачут, чтобы подстеречь меня, когда я их не жду.

Она продолжала смеяться над собственной шуткой, а он вышел из кухни, думая, что ничто на свете не может победить оптимизм Магги. Она сильная натура, и казалась ему единственным лучом света в этом раздираемом терзаниями доме, если, конечно, не считать бедное существо, из-за которого разгораются все страсти.

За все время пребывания в этом доме он встретил Милли только два раза, но и в том и в другом случае она была не одна. Один раз она была с мисс Агнес, другой — с мистером Уотерзом. Роберта поражала привязанность этого старого человека к девочке. Он весь преображался, когда видел ее, можно было подумать, что он и есть ее отец, и к тому же любящий. В каком-то отношении он походил на его дядю, но только, нужно надеяться, не был таким же одержимым...

Подъемная рама встала на место, и он собирал инструмент, чтобы перейти к следующим в той же комнате, когда открылась дверь библиотеки и из нее вышел не кто иной, как это самое создание собственной персоной. На ней было голубое ситцевое платье, волосы свисали по спине, свободно подобранные лентой, завязанной розочкой на макушке. Сначала она, видимо, удивилась, увидев его, но затем направилась к нему и спросила:

— Вы работаете?

— Да, мисс. Я вставляю подъемные рамы в окно.

— Вы зовете их рамами?

— Да, мисс.

— Я думала, только картины имеют рамы.

— Ну, это совсем другие рамы, мисс.

— Какой хороший день, правда, Брэдли?

— Да, мисс.

— Мне говорят, что я должна называть вас Брэдли, а мне нравится Роберт. Вас ведь так зовут, правда... Брэдли?

— Да, мисс. Меня так зовут.

— Вы не против, если я посижу и посмотрю, как вы работаете?

Он ответил, на миг задумавшись:

— Нет, почему бы и нет, мисс.

Вынимая раму из очередного окна, он размышлял: неужели найдется врач, который подпишет свидетельство о душевном заболевании девочки, которая так разумно рассуждает? Единственно странным было то, что ей очень хотелось посидеть, глядя на то, как он работает.

— Какой приятный день, правда?

— Да, мисс, очень приятный...

— Как странно, Брэдли! Мне совсем не хочется гулять днем. Я гуляю, но в большинстве случаев с Агги и Магги, то с одной, то с другой. А я люблю гулять ночью, потому что весь мир ночью затихает. Птички спят, только совы и летучие мыши не спят, они тоже любят выходить ночью. Вы любите истории, Брэдли?

— Некоторые, мисс. — Он снял часть рамы и положил у плинтуса, который прижимал ковер к стене по всему периметру комнаты.

— А я не умею читать и писать, Брэдли. Вам не кажется это странным? Мне семнадцать лет. Нет, Агги говорит... восемнадцать. А я еще не умею читать и писать. Агги читает так хорошо... Вы читаете, Брэдли?

— Да, я много читаю, когда выпадает время.

— О, это так странно.

— Почему странно, мисс?

— Потому что Дейв говорит, что меня это не должно расстраивать, так как большинство людей, как слуги, не могут читать и писать. Вы слуга, Брэдли?

Он поднял брови, поджал губы, подобрал с полу долото и, подойдя к окну, сказал:

— Да, мисс, можно сказать, что я слуга.

— И вы умеете читать и писать?

— Я умею читать и писать, мисс. И это неправда, что большинство людей не умеют читать и писать. — Он тут же сообразил, что сказал не то, и быстро поправился: — Я хочу сказать, что не всем есть необходимость уметь читать и писать.

— Брэдли!

— Да, мисс.

— Я не очень счастлива.

— Вы не счастливы, мисс? — Он замолчал и, обернувшись, посмотрел на нее.

— Нет, Брэдли, я не счастлива. Но большую часть времени я чувствую себя счастливой. Раньше я пела про себя, особенно в лунные ночи, но теперь мне не хочется петь, я так странно чувствую себя временами, и... и я боюсь.

— О, — он шагнул к ней, — не бойтесь, мисс, нет ничего такого, чего бы стоило бояться. — Как же мало она знает, это бедное созданье, как же мало она знает! Ей нужно бояться всего. Она по-своему ощущает царящую в доме атмосферу и старается понять ее. Эта девушка такая нежная и беззащитная!

— Я... я бы умерла, если бы Агги уехала. Я не могу жить без Агги.

Он ничего ей не ответил, просто стоял и смотрел на нее. В этот момент громкий стук в окно заставил его вздрогнуть — за окном маячила фигура Дейва Уотерза, который сверлил его взглядом. Подняв с полу кусок доски, он подложил его под верхнюю половинку окна, за крючки нижней вытянул ее наверх и теперь услышал, как тот тихо прошипел:

— Ну, и что ты теперь задумал?

Так же тихо и так же резко он ответил:

— Послушайте, мистер Уотерз, я занят своей работой. Мисс пришла, села здесь и стала разговаривать. Она очень растревожена. Не усугубляйте положение.

Старик неподвижно смотрел на него, у него гуляли желваки на скулах, наконец он произнес:

— Ну, ладно, — и попытался переступить через подоконник.

Но Роберт на миг придержал его.

— Я не знаю, известно ли вам, но здесь произошла ссора между хозяином и мисс Агнес... Она... девочка это почувствовала.

Они стояли лицом к лицу и смотрели прямо в глаза друг друга, и Роберту почудилось, что он заметил в лице старика что-то вроде проблеска понимания. Он отступил в сторону, чтобы пропустить его в комнату, а затем с интересом послушал, как он разговаривает с девочкой, обращаясь к ней совсем по-отцовски:

— Вот где ты, моя дорогая. Я тебя искал.

— Неужели? А я просто сидела здесь и разговаривала с Брэдли. Он великий читатель, Брэдли. Ты это знал, Дейв? И я думаю, что нужно спросить Агнес, можно он будет читать эти книги? — Она широко раскинула руки. — Никогда никто не читает здесь книги, правда?

— Это совсем не те книги, которые люди любят читать, моя дорогая. Они все про угольные шахты и машины, пароходы и тому подобное. Давай пойдем на кухню, по-моему, Пегги что-то печет.

— В самом деле?

— Да, и ты бы съела теплую булочку со смородиной, а?

— Ну, конечно, Дейв, съела бы.

Когда она встала, Дейв Уотерз повернулся к Роберту и сказал:

— Я как раз искал тебя. Нужно съездить с телегой в Бертли к бакалейщику и привезти провизии. Спросишь малого по имени Эдди Палмер, он без разговоров даст тебе все. Постарайся не встретиться с мистером Тэйлором... он хозяин. Зайди через боковую дверь, скорее всего ты там и найдешь Эдди, он знает, что выдать тебе. А это пока оставь, — он указал на окна, — можешь закончить завтра. — Понизив голос, он добавил: — Но не выезжай, пока не уедет хозяин, он сейчас берет двуколку. А ты тем временем запряги лошадь.

Роберт принялся собирать свой инструмент, а Дейв Уотерз взял Милли за руку и повел за собой из комнаты. Она повернулась к Роберту и сказала:

— Спасибо, Брэдли, было так приятно поговорить с тобой.

В гостиной она сказала Дейву Уотерзу:

— Он очень хороший человек, Брэдли, правда? Он добрый и умеет читать. Я думаю, он очень умный, если умеет читать, а ты как думаешь?

Дейв Уотерз что-то невнятно промямлил, потом открыл дальнюю дверь из гостиной, и она, припрыгивая, побежала впереди него через холл на кухню. На кухне она увидела Агнес и склонившуюся над ней Пегги и остановилась, очевидно, почувствовав что-то неладное и не желая принимать в этом участие. Но Дейв ласково подтолкнул ее к креслу-качалке, и, когда она уселась, Пегги не поднимая головы сказала, обращаясь к нему:

— Если дошло до того, что он распускает руки, хорошего не жди. Он ударил ее.