— Кто они? — удивленно спросила Орхидея.

— Скорее, — торопила сестру Валентина, схватила ее за руку и потащила к лестнице, ведущей на балкон.

Они вышли в нижний сектор балкона. Около пятнадцати рядов поднималось над ними и еще двадцать внизу, все места заняты.

— Чем могу помочь? — спросила изумленная билетерша, увидев двух актрис в костюмах.

— Мы… кое-кого ищем, — пробормотала Валентина.

Они спустились на несколько рядов вниз, затем остановились в нерешительности — рассмотреть несколько сот людей, треть из которых смотрела на сцену и была обращена к ним затылками, оказалось сложным делом.

— Как он одет? — шепотом спросила Орхидея.

— Он изменил свою внешность, — так же тихо ответила Валентина, подталкивая локтем сестру.

— Как?

— Не знаю. Темные волосы. Очки, — Валентина пыталась подавить отчаяние. — О Боже, неужели мы его не найдем?.. Он собирался сидеть в первом ряду в центре, так он сказал Джине. Может, он в первом ряду балкона? Надо попытаться найти.

Михаил, как сквозь туман, слышал завывание сирены машины скорой помощи, когда она, лавируя среди многочисленного транспорта, с трудом продвигалась по запруженным в вечерний час дорогам к нью-йоркскому госпиталю. Он то терял сознание, то приходил в себя. Он не сомневался, что его рана смертельна и ему осталось жить лишь несколько минут.

— Давай, парень, давай, ты выдержишь, — настойчиво твердил ему служитель скорой помощи, но его слова доносились как будто откуда-то издалека и не имели к нему никакого отношения.

Михаил жалел, что так мало времени проводил с Валентиной и Орхидеей. Он думал о них, пытаясь сохранить последние остатки сознания.

Валентина проживет без него, как делала это уже почти тридцать лет. Но Орхидея… Она нуждалась в нем и в чем-то была даже похожа на него. Его сломанный цветок. Ему так хотелось остаться здесь, ради нее.

Михаил не чувствовал, как слезы катились по его щекам, когда он думал об Орхидее… своей женщине. Он снова погрузился в темное спокойное беспамятство.

Валентина первой увидела сенатора Уиллингема. Он сидел, удобно устроившись в первом ряду балкона, через одно место от прохода с биноклем в руках, готовясь смотреть первую сцену.

Его телохранитель сидел слева, а место справа у прохода оставалось свободным.

— Я пойду и поговорю с ним, — прошептала Валентина, — а ты стой здесь и жди.

— Скорей, — поторопила ее Орхидея.

— Сенатор, — окликнула Валентина, опускаясь на кресло рядом с ним. — Вы в ужасной опасности.

Сенатор Уиллингем повернулся и с удивлением уставился на нее.

— Но, Валентина, милая, почему ты не за кулисами?

Рядом с сенатором коренастый охранник настороженно зашевелился и поднес руку к карману.

— Пожалуйста, сенатор, я уверена, что на вас готовится покушение и собираются сделать это здесь, в театре, сегодня вечером. Вы должны уйти сейчас же. Пожалуйста, прежде чем начнется спектакль.

— Уйти? Но сенатор Соединенных Штатов сидит не здесь. Все было в порядке, пока не появилась ты. Теперь все внимание приковано ко мне. — Уиллингем показал рукой назад, и, когда Валентина повернула голову, она не смогла сдержать стоны: сотни изумленных глаз смотрели на них, удивленные появлением звезды среди публики.

— О черт, — пробормотала она.

— Послушай, милая, у меня здесь Томми Ли и несколько его коллег, а внизу на моем месте сидит двойник, почему бы тебе не вернуться за кулисы и не приготовиться дать нам фантастическое представление, ради которого мы все сюда пришли?

Валентина в отчаянии сжала руки.

— Пожалуйста, сенатор, у меня нет доказательств, но я знаю, кто-то ужасно хочет, чтобы вы присутствовали сегодня на премьере, и Джина…

— Ну, ну, успокойся, — известный политик покачал головой. — Я знаю это, но ты видишь, как я удачно расположился здесь. Я дал обещание, и я…

—  Неужели вы не понимаете, почему они так хотели, чтобы она выступала сегодня вечером? — в отчаянии перебила Валентина. — Потому что вы сказали, что будете сидеть в первом ряду, в центре! Это прекрасное место для убийства. Публично, когда множество людей увидит его. О сенатор, ради Джины, если не ради меня, пожалуйста, прямо сейчас встаньте и…

Она услыхала, как тихо вскрикнула Орхидея и обернулась. Какая-то женщина встала со своего места и шла по проходу. На ней было голубое суконное пальто, глаза ее горели злобной яростью.

Аранья, взбешенная при мысли, что может потерять свою жертву, не думала больше об осторожности. Она по-кошачьи быстрым движением сунула руку в карман пальто, но тут вскочил охранник сенатора, тоже схватил револьвер и выстрелил.

Аранья вскрикнула. Она снова потянулась за оружием, но боль в левом плече сделала ее движения неловкими и заставила потерять равновесие. А мерзавец готовился снова выстрелить.

Валентина, потрясенная разыгравшейся на ее глазах сценой насилия, снова упала в кресло. Аранья с отчаянием бросилась к ней, схватила за руку и рывком заставила встать.

Время поднятия занавеса наступило, затем прошло пять, шесть, семь минут. Люди стали поглядывать на часы.

Кит направился по центральному проходу партера, пристально вглядываясь в направлении сектора А, куда всего пару минут назад два агента ЦРУ оттащили из первого ряда человека, изображавшего Уиллингема. Парень, казалось, совершенно не мог идти.

Кит шел по проходу к двери в фойе, разглядывая публику, и вдруг услышал с балкона звуки перебранки и крики.

Опоздание с началом премьеры беспокоило Джоу Донована. Он нетерпеливо ерзал в своем кресле, размышляя, что за беспорядок мог произойти за кулисами.

Вдруг Рита взволнованно подтолкнула его локтем.

— Смотри, Джоу, не Кит ли это Ленард? Вон там бежит.

— Пойдем, — приказал Джоу фотографу и потянул ее с кресла. — Пойдем!

Валентина почувствовала, как ее резко толкнули назад, сбивая с ног, сильная рука сжала горло. Она отчаянно сопротивлялась, пыталась ударить ногой, но тесный корсет, тяжелый кринолин и падающее пышными складками бальное платье стесняли ее движения. Она не могла дышать!

— Puta! — проскрежетала Аранья, еще сильнее сжимая ей горло. — Ты поможешь мне выбраться отсюда.

Орхидея снова и снова выкрикивала имя сестры, пока Аранья тащила Валентину по направлению к выходу с балкона. Агенты ФБР бежали со всех сторон. С ужасом смотрела Орхидея, как Валентина впивается ногтями в руку, сжимающую ей горло. Леденящий ужас словно парализовал ее.

— Вэл! — закричала она и бросилась за Араньей. Аранья слышала полупридушенные звуки, издаваемые ее жертвой, пытающейся вдохнуть воздух. Все пошло прахом по ее собственной вине.

Орхидея кинулась вслед и бросилась на Аранью. Никто не может причинить вред ее Вэл… никто!

Обезумевшая, Орхидея, вспомнив свои детские уличные драки, изо всех сил ударила Аранью и сбила ее с ног. Раненая, подвергшаяся нападению латиноамериканка, выпустила Валентину, и та попыталась откатиться в сторону.

К ним бежал Кит с револьвером.

— Убирайся с дороги, Ленард! — заорал на него сзади Херб Каннелл, но Кит не слышал. Он поднял свой кольт и прицелился. Валентине каким-то образом удалось увлечь за собой Орхидею. Раздались выстрелы.

Аранья вся в крови лежала распростершись в проходе. Ее сразило по крайней мере шесть выстрелов — агентов ФБР, ЦРУ, Херба Каннелла и Кита. Пропитанная кровью одежда на груди и плечах поблескивала зловещим красным цветом в затемненном зале. Ее красивые томные глаза были широко открыты. Она еще дышала, но едва заметно. Валентина села и с содроганием отвернулась.

— Вэл, Вэл, Вэл, — рыдала, стоявшая рядом на коленях, Орхидея. Ее лицо было в синяках и в крови. — О Вэл, я думала, она убьет тебя… — Слезы струились по щекам Орхидеи, размывая грим. Прерывисто дыша, она потянулась к Валентине и обвила ее руками.