Возможно, это одна из причин, по которой Валентина с такой готовностью ухватилась за приглашение посетить вечер, устраиваемый Китом и Синтией в саду в Коннектикуте. Возможно, когда она увидит Кита в домашней обстановке, он покажется ей менее желанным, и она сможет начать жить своей жизнью.

Зазвонил телефон. Она протянула руку, с которой стекала мыльная пена, к аппарату, стоявшему в ванной.

— Алло?

— Валентина, — голос Кита был тихим и измученным, — Вэл, ты действительно придешь завтра?

— Да, приду.

— Мне бы не очень этого хотелось.

— Почему? — спросила она, и голос ее прозвучал довольно резко. — Синтия прислала приглашение, она будет разочарована, если не увидит меня. Я обещала ей спеть, и она с нетерпением ждет этого.

— Я знаю… О Боже, Вэл… — Он запнулся и долго молчал. Они родились под несчастливой звездой, и их отношения становились все более болезненными.

— Я тебе еще не говорил? — спросил Кит, меняя тему разговора. — Я получил известие из Голливуда относительно «Балалайки». Ладди, ты знаешь его, — Алан Ладд Младший из MGM [19]— заинтересовался мюзиклом. Он считает, что из него может получиться потрясающий фильм. Я вылетаю на следующей неделе на встречу с ним.

— Фильм? — Валентина пыталась скрыть потрясение.

— Это вполне естественно, — сказал Кит. — В стране как раз подходящее настроение для появления еще одного «Быстрого танца» или «Лести». — Они поговорили еще несколько минут, затем Валентина, извинившись, попрощалась. Ее охватила усталость после долгого дня.

Она растерлась полотенцем, накинула халат и, подойдя к окну, отдернула занавеску. Небоскребы Манхэттена искрились и мерцали в прозрачном ночном воздухе, как коробочки с ювелирными украшениями. Она знала, что у Кита никогда не было намерения причинить ей боль, он испытывал чувство огромной вины за то, что обрек ее на этот ад. Но она позволила ему таким образом поступить с собой. Она так сильно любила его, слишком сильно. Иногда она жалела, что встретила его.

До элегантной спальни Синтии Ленард доносились голоса сотрудников фирмы, обслуживающей приемы, которые заканчивали устанавливать столы на двести гостей в саду под огромным бело-зеленым тентом.

Она стояла перед вешалкой с платьями, сшитыми по авторским моделям, и размышляла, потеряет ли сознание или, еще хуже, упадет на покрытый ковром пол и умрет от сердечного приступа прямо здесь и сейчас.

«Нет, ты не умрешь», — приказала она себе, глубоко дыша и отгоняя от себя страх.

Она на минуту прижала руки к груди, массируя ее. На этой неделе доктор сказал, что необходимо сделать еще одну операцию, уже третью. Кит еще не знал об этом, она боялась сказать ему.

Каждый день ужасный вопрос мучил ее. Если она поправится, останется ли он с ней? Синтия боялась, что нет. По правде говоря, ее психотерапевт не раз намекал, что, возможно, одна из причин, из-за которой она не в состоянии поправиться, кроется в ее боязни потерять возможность держать Кита под контролем. Синтии такое объяснение совершенно не понравилось.

Она понимала, что их брак перестал быть настоящим уже много лет. Вот почему, чтобы забыться, она читала свои романы. Если ты кого-то любишь — освободи его. Если он вернется — он твой. Кто-то сказал это однажды. Такой эксперимент казался ей опасным.

Она нахмурилась, выбирая платье. Это будет вечер в саду. Ее сад один из самых красивых в Уилтоне, и она каждый год устраивает здесь прием, чтобы показать его.

Специально для этого вечера она приобрела простое, но элегантное хлопчатобумажное платье от Адел Симпсон, с мелким цветочным узором, с широкими белыми лентами из пике у воротника, обшлагов и талии. Она намеревалась надеть к нему белую шляпу с огромными полями. Теперь она смотрела на это одеяние в смятении. Оно слишком походило на наряд принцессы Дианы, в котором она была в Эскоте.

Сегодня ей следует выглядеть кокетливо, а не по-королевски, импульсивно решила она. Может, даже озорной.

Она быстро пересмотрела одежду и остановилась на коротком платье с одним плечиком от Адел. Платье обнажало ее бархатистую кожу и ноги, насколько хозяйка дома в Коннектикуте осмеливалась их показать, сохраняя при этом приличие.

Она уже заканчивала наносить косметику, когда в дверь постучали.

— Синтия, у тебя все нормально? — Это Долли Ратледж, профессиональная устроительница вечеров, недавно открывшая в Нью-Йорке филиал своей фирмы.

— Входи, Долли.

— Я просто хотела тебе сообщить, что все получается просто сказочно.

Синтия кивала, почти не слушая, пока Долли просматривала свою памятку. Она не сомневалась, что вечер пойдет своим чередом. У нее на уме были другие, более важные вещи. Например, Валентина. Она рискнула пригласить на вечер возлюбленную своего мужа и надеялась, что это не станет роковой ошибкой.

Лимузин Валентины довез ее до двери Ленардов.

— Это потрясающе, что вы смогли приехать, Валентина, в свой единственный выходной, — приветствовала ее Синтия Ленард, сногсшибательно выглядевшая в платье с открытым плечом. Тщательно наложенная косметика скрывала все признаки истощения или болезни. На ней было изумительное ожерелье из золота и бриллиантов.

— Так мило с вашей стороны, что вы пригласили меня, — ответила Валентина, нервно улыбаясь.

Они постояли несколько минут, ведя обычную незначительную беседу, затем Синтия сказала:

— Я должна пойти проверить, как проходят последние приготовления. Кит велел мне сделать передышку, он такой внимательный, но я хочу за всем проследить сама, так что с вашего позволения… Пройдите в левую дверь, она ведет в сад.

Выйдя в выложенный кирпичом внутренний дворик, Валентина задохнулась от восхищения.

Вечер очень походил на отрывок из фильма о британском королевском Эскоте. Почти на всех женщинах были сказочные шляпы, а мужчины — в разнообразных наимоднейших пиджаках светлых летних тонов. Под большим тентом в белую и зеленую полоску, увешанным флажками, волнующимися на летнем ветерке, стояли длинные столы с закусками. Повсюду — яркие цветы, не только на великолепных клумбах, но в огромных кадках и декоративных кашпо. За оградой поблескивал бирюзой бассейн олимпийского размера и виднелись купальные кабины.

— Валентина… Вэл, — Кит оставил группу гостей и подошел встретить ее, улыбка смягчила его грубоватое цветущее лицо. Одет он был в бледно-кремовый блейзер, темно-синие широкие брюки, голубую сорочку с белым галстуком. Темные волосы блестели на солнце.

— Привет! — воскликнула она. — Здесь восхитительно!

— Правда? Этот сад — радость и гордость Синтии. В этом году она установила здесь солнечные часы.

Они смотрели друг на друга, чувствуя себя загнанными в ловушку банальности и болезненно ощущая присутствие вокруг чужих людей.

— Ты очень красивая, — добавил Кит вполголоса.

Валентина покраснела. Она выбрала серо-голубое декольтированное платье из набивной ткани с глубоким вырезом от Миссони, с облегающим корсажем, подчеркивающим полноту ее груди. Платье дополнял короткий жакет с рисунком. Она уложила свои великолепные волосы в тяжелый узел, а в ушах были длинные, свободно свисающие старинные серьги с бриллиантами канареечного цвета.

— Принести тебе что-нибудь?

— Белого вина, пожалуйста.

Когда он отошел за вином, она огляделась вокруг, чувствуя себя не в своей тарелке. Многие из гостей были состоятельными соседями Ленардов или приятельницами, с которыми обедала Синтия. Здесь присутствовал кое-кто из исполнителей «Балалайки», продюсеры, режиссеры и банкиры с Уоллстрит. Она мельком увидела Томми Тьюна, стоявшего у бара. Только что прибыла Кэтлин Тернер — она работала с Китом над его ранними постановками.

Валентина решила, что останется ненадолго. Она поздоровается со всеми, споет четыре обещанные песни и уедет.

Кит вернулся с вином в сопровождении жены.