Мотивация моих поступков в действительности очень проста. Я прочел соглашение и хотел, чтобы Фрэнк оспорил мои доводы. Я не сказал, что мне нужны его возражения. Я сказал лишь, что Сьюзен грозится отправить Джоанну в школу штата Массачусетс и мне хотелось бы знать, дает ли соглашение ей такое право. Именно тогда Фрэнк пустился в рассуждения о браках и разводах, о мужчинах, склонных к фантазиям.

— Когда ты женился на Сьюзен, ты воображал себя с другими женщинами? — спросил он.

— Не твое дело, — оборвал я.

— Я так понял, у тебя сейчас интрижка…

— И это не твое дело.

— Я спрашиваю, мечтал ли ты об Эгги в то время, когда занимался любовью со Сьюзен. Я спрашиваю — ты представлял себя с другими женщинами?

— Да, — ответил я. — Я представлял себя с Леоной.

Леона — жена Фрэнка.

— Не нахожу это смешным, Мэтью, — буркнул Фрэнк и, схватив соглашение, вылетел из конторы.

Позже, ночью, в постели с Терри Белмонт, я представил себя с Сарой Уиттейкер.

Мой партнер Фрэнк был бы, вероятно, удивлен: я даже не был женатна Терри. Но сам я не удивился. Что это было? — не знаю. Двуличие? Измена? Нечто безнравственное? По всем нормальным стандартам Терри Белмонт была превосходной, желанной, темпераментной женщиной. Но когда я держал ее в объятиях, губы Сары приближались к моим, ее грудь устремлялась к моим трепещущим рукам, ее ноги…

Когда зазвонил телефон, я вздохнул с облегчением.

— Не подходи, — сказала Терри.

Я взял трубку.

— Хэлло?

— Мэтью? — спросил Фрэнк.

Мой партнер Фрэнк считал, что я не умею обращаться с женщинами. Основание: те, кто мне звонят, частенько застают меня в постели с женщиной. Если бы я знал, как обращаться с женщинами, говорит Фрэнк, мои абоненты не всегда заставали бы меня в самые рискованные моменты. Не вижу связи, но следует признать, что мне и впрямь часто звонят в то время, когда я лежу в постели с представительницей противоположного пола.

— Не могу поверить, что ты подписал эту штуковину, — обрушился на меня Фрэнк. — Ты адвокат или сантехник?

Я ничего ему не ответил.

— Адвокат не подписал бы этого, — горячился Фрэнк. — Или я снова позвонил не вовремя?

— Нет, нет, — пробормотал я. — Просто сижу, читаю…

Лежавшая рядом Терри покрутила головой.

— В таком случае отсылаю тебя к странице первой, параграфу первому. Ты слушаешь, Мэтью?

— Слушаю, слушаю.

— Страница первая, параграф первый, — повторил Фрэнк. — Озаглавлено: «Раздельное проживание супругов». Я готов процитировать, Мэтью. Цитирую: «Закон дает право каждой из сторон жить отдельно, выбирая себе местожительство в таком месте или таких местах, которые каждый выберет для себя, и каждая из сторон должна быть свободна от любого вмешательства, ограничений…» И так далее, и так далее. Это значит, что Сьюзен может жить там, где ей заблагорассудится, черт возьми!

— За исключением тех случаев, о которых говорится ниже, — сказал я.

— Мы еще перейдем к этому, — произнес Фрэнк. — Ты осознаешь, конечно, что предоставил Сьюзен право опеки над дочерью.

— Я осознаю это, Фрэнк.

— Прекрасно. Ты избавил меня от чтения параграфов шестого и десятого, где говорится об опеке и посещениях.

— Да, Фрэнк.

— Ты уверен, что я позвонил вовремя? — осведомился Фрэнк.

— Да, да, я ничем не занят.

Терри снова зашевелилась.

— Тогда обращаю твое внимание на страницу третью, параграф пятый, озаглавленный: «Дополнительная помощь ребенку». Цитирую: «Вдобавок к вышеупомянутым выплатам муж соглашается оплачивать обучение в частной школе, включая расходы на образование, книги, канцелярские принадлежности, одежду и транспорт, если нет удобного общественного транспорта». «Частная школа», как уже упоминалось, подразумевает любую частную дневную школу или школу-интернат. Так вот, Мэтью, это первый реальныйузел в петле, которую палач набрасывает тебе на шею. Я не могу поверить, что ты действительно подписал этот документ.

— Но я подписал.

— Очевидно.

— Да.

— Скажи, ты действительно мечтал о Леоне, когда женился на Сьюзен?

— Нет.

— Хорошо. Второйузел в том же параграфе, страница четвертая. «Жена должна советоваться с мужем относительно выбора школы-интерната или колледжа…»

— Все точно, Фрэнк. Я думаю, что едва ли Сьюзен, которая извещаетменя, что намерена отослать Джоанну в школу, будет сове…

— Попридержи коней, дружище. Могу я продолжать?

— Пожалуйста.

— «…должна советоваться с мужем относительно выбора школы-интерната или колледжа для ребенка». Ты готов? Ага, вот. «Муж не должен возражать против любого выбора жены относительно местоположения школы». Точка, конец цитаты. Оставляю Мэтью Хоупа раскачиваться в воздухе, на виселице.

— Я уверен, что там есть кое-что относительно честных переговоров…

— Да. Но это относится только к праву навещать ребенка, если Сьюзен вдруг уехала бы куда-нибудь за пятьдесят миль от Калузы. Но она никуда не уезжает, а только посылает Джоанну в школу. И ты не вправе оспаривать ее выбор, если он касается географических координат. Она может отправить ее на Северный полюс, если захочет.

— Благодарю.

— Я только вестник короля, — прогудел Фрэнк. — Ты сам подписал это дерьмо?

— Да, — буркнул я.

— Мне очень жаль, Мэтью. Правда. Но не думаю, что у тебя есть возможность настоять на своем.

— О’кей, Фрэнк. Спасибо. Большое спасибо.

— Доброй ночи, — сказал он. — Приятных сновидений.

Я повесил трубку.

— Снова о твоей дочке, да? — спросила Терри.

— Да.

— Она, кажется, редкая стерва — твоя бывшая жена.

— Да, — сказал я.

— Почему ты не поцелуешь меня? И не выбросишь все это из головы?

Я поцеловал ее.

Я поцеловал Сару Уиттейкер.

Терри Белмонт была женщиной, которая немедленно выпаливала все, что приходило ей в голову.

Она отодвинулась от меня.

— Ты не со мной, — сказала она.

Я не ответил.

— В чем дело? — спросила она. — У тебя другая?

— Терри…

— Ничего, ничего, — сказала она. — Все в порядке.

Она уже вылезла из постели.

— Я хочу сказать, никаких обязательств не было, правда?

Она одевалась. Одежды было не так уж много. Она не носила ни лифчиков, ни панталон. Натянула свое узкое платье, всунула ноги в туфли на высоком каблуке.

— Позвони мне, когда разберешься, о’кей? Мне бы хотелось снова встретиться с тобой, Мэтью, но только если ты будешь со мной, а не где-то за миллион миль отсюда.

Она подошла к постели и поцеловала меня в щеку.

— Надеюсь, ты разберешься, — сказала Терри. Мгновение она смотрела на меня, потом повернулась и ушла.

В четверг утром 25 апреля Блум и Роулз наконец обнаружили дом на сваях, который им описывала Тиффани Картер (урожденная Сильвия Каценски). Не так уж легко было найти его, как предполагала Сильвия. Она утверждала, что это «единственный дом на сваях, прямо у залива», уверяя, что он находится совсем близко от набережной Шорохов. «На длинной отмели — как раз перед Северным мостом, ведущим к набережной, — там много автофургонов и дерьмовых забегаловок». Правда, Сильвия была там всего два раза, но ее девичья память обошлась детективам в три рабочих дня. Позже Блум говорил мне, что, хотя время — существенно важный элемент в расследовании, в этом деле — когда убийство совершено за семь месяцев до начала расследования, — потеря трех дней не имела большого значения. Если только убийца не надеялся завлечь еще какую-нибудь девушку в Птичий заповедник. Когда Блум говорил мне это, он не мог не отметить ненадежность свидетельницы.

Дом, как выяснилось, находился не на берегу залива,а в лагуне, примерно в двух милях от того места, которое указала Сильвия. Для того чтобы попасть туда, нужно было пересечь Северный мост, а не топтаться перед ним. Фактически дом стоял на самой набережной Шорохов. Единственно ценные сведения, которые сообщила Сильвия, касались автофургонов и лачуг, усеявших береговую линию. Но Роулз и Блум потратили три дня, чтобы найти и эти лачуги, и дом на сваях, угнездившийся между ними.