– Вы не единственный, – возразила она. – Но не будем это обсуждать. У вас нет моего колье, и на этом покончим.

Ханна подобрала свои юбки и направилась к розовому саду не попрощавшись. Да, это грубо, но у нее не было желания продолжать с ним беседу. Не исключена возможность, что там на веранде его несдержанные пальцы расстегнули застежку и колье упало на землю.

Мысль, что лейтенант вор, не укладывалась у нее в голове.

Головная боль усилилась, ей отчаянно хотелось лечь, но надо было найти колье.

Ханна поспешила к розовым кустам, где разговаривала с отцом. Она шла по своим следам и тщательно осматривалась. Завернув за угол, она неожиданно наткнулась на барона Белгрейва.

– О! Простите. Не ожидала увидеть вас здесь! – смущенно воскликнула она.

Луна слабым светом освещала его лицо, пальцы в перчатках вытащили что-то блестящее из кармана.

– Вы это ищете?

Белгрейв держал на ладони ее бриллианты, и Ханна вздохнула с облегчением:

– Да, благодарю вас.

Она потянулась за колье, но он его не отдал.

– Я увидел это на земле после того, как ваш отец проводил вас в дом.

Он спрятал колье в свой карман и предложил ей руку, готовый сопровождать ее.

– Я подумал, что вы можете вернуться за ним.

Ханна не приняла его руку, поскольку не имела ни малейшего желания прогуливаться с бароном наедине. Она испытывала угрызения совести, после того как преступила черту дозволенного с лейтенантом. Если кто-нибудь увидит ее с Белгрейвом без сопровождения, сплетни распространятся быстрее, чем пожар охватывает дом.

Но ее колье у него, а ей необходимо его вернуть. С неохотой она все же уступила ему.

Барон повел ее прочь от дома, и с каждым шагом ее головная боль усиливалась. Когда они подошли к конюшням, терпение Ханны кончилось.

– Лорд Белгрейв, верните мне бриллиантовое колье, будьте добры.

И убирайтесь! И где, между прочим, отец и братья, когда они ей так нужны?

Лицо Белгрейва казалось разъяренным в лунном свете. Ханна сделала шаг назад, размышляя, не пора ли ей спасаться бегством.

Барон вытащил колье из кармана и держал бриллианты на ладони, ласково поглаживая драгоценные камни.

– Я слышал, как вы говорили со своим отцом обо мне.

Сердцебиение у Ханны участилось, и она затравленно осмотрелась в поисках спасения.

– Что такое вы слышали?

– Вы мне солгали. – Холодный гнев слышался в его голосе. – Вы дали мне понять, что желаете моих ухаживаний.

– Я просто не хотела обижать вас, – объяснила она.

Его гнев пугал ее, ей хотелось поскорее уйти. Пропади пропадом это колье! Безопасность гораздо важнее каких-то бриллиантов.

– Я пришлю слугу за моим колье.

– В чем дело? Вы меня боитесь? – тихо спросил он.

Ханна не ответила, подобрала юбки и пошла к дому. Не успела она дойти до террасы, как твердая рука опустилась ей на плечо.

– Мы не закончили наш разговор.

– Пожалуйста, уберите руку с моего плеча.

– Ты думаешь, что выше меня, не так ли? Потому что твой папочка маркиз, а я лишь барон.

Он наклонился ближе, и спазм сдавил ее желудок.

Боже правый, она вот-вот упадет в обморок. Головная боль, подобно кинжалу, вонзалась в ее череп.

Ханна хотела закричать, позвать на помощь, но лорд Белгрейв оборвал ее крик. Она попыталась вырваться, но он ударил ее кулаком в лицо. Отчаянная боль захлестнула ее. От головокружения и тошноты она перестала сопротивляться, и он потащил ее по гравию.

Склонившись к ней, барон понизил голос:

– Ты говорила, что любая женщина будет счастлива выйти за меня замуж.

Он был так близко, что Ханна увидела, какой злобой горят его глаза.

– Похоже, ты на самом деле вот-вот станешь очень счастливой.

Майкл вернулся в бальную залу, он был оскорблен и разгневан. Леди Ханна почти обвинила его в краже своих бриллиантов. Да, он беден, но он не вор. И все-таки она не поверила ему. Она указала ему на его место, он человек низкого происхождения, солдат, который без колебаний извлечет выгоду из отношений с женщиной.

Верно, у него есть слабость к красивым женщинам. И вот сегодня вечером он осмелился прикоснуться к леди Ханне… и она не сопротивлялась.

Аристократка с безупречными манерами не ударила его своим веером и не позвала на помощь. Она отзывалась на его прикосновение, как будто жаждала его.

Боже, как хорошо от нее пахло! Сладким манящим жасмином. Он не смог перед ней устоять. Ему хотелось осыпать поцелуями ее шею, скользнуть губами по платью цвета слоновой кости к этим обнаженным плечам. О чем это он? Ее брат убил бы его за эти мысли.

Обычно Майкла не интересовали невинные девицы на выданье, но леди Ханна пленила его. Однако он всего лишь лейтенант без состояния – нестоящая партия для такой девушки, как она.

У него нет титула, патент на офицерский чин в Британской армии ему подарил граф Уайтморский после того, как Майкл спас ему жизнь пять лет назад. А в прошлом октябре он узнал, что значит посылать людей на смерть.

В горле у него пересохло при воспоминании о погибших в операции под Балаклавой, и он отправился взять новую порцию освежительного напитка. Проходя мимо входа на террасу, он подумал, не стоит ли посмотреть, как там леди Ханна.

Она слишком привлекательна для того, чтобы отыскивать в одиночестве свои бриллианты. Ей нужен защитник.

Но в этот момент к нему подошел неизвестный джентльмен в сопровождении брата Ханны Стивена Честерфилда, графа Уайтморского.

– Лейтенант Торп, я хочу вас кое с кем познакомить.

Незнакомый мужчина был одет в черный фрак тонкого сукна, безупречно скроенный по фигуре. Его усы и борода цвета соли с перцем были аккуратно подстрижены, в то время как его голова была лишена волос вовсе. Набалдашник его трости отливал золотом, весь вид этого человека говорил о больших деньгах.

– Это друг моего отца, – представил Стивен. – Граф Генрих фон Рейшор, посол Лохенберга в Англии.

Лохенберг.

Тревога, словно порыв холодного ветра, охватила Майкла при упоминании о Лохенберге, но причины этой тревоги он не мог бы объяснить и заставил себя сосредоточиться на джентльмене, которому его только что представили, вежливо кивнув ему.

Граф фон Рейшор оперся о свою трость.

– Благодарю вас, лорд Уайтморский. Я чрезвычайно благодарен вам за то, что вы нас познакомили. А теперь, если вы нас извините…

Граф кивнул им обоим и удалился.

К чему бы это? – удивился Майкл.

Граф не сводил с него взгляда, словно был чем-то заинтригован. Наконец он тихо заговорил на незнакомом Торпу языке, как ему показалось, это была смесь немецкого и датского.

Майкл понял, его новый знакомый полагает, что Торп поймет его речь, но в ответ лишь покачал головой.

Однако интерес графа фон Рейшора не уменьшился.

– Простите меня, лейтенант Торп. Я подумал, что вы, возможно, из Лохенберга, меня смутило ваше лицо.

– Мое лицо?

– Да. Вы очень похожи на одного знакомого мне человека. Сходство настолько поразительное, что я мог бы счесть вас за его сына.

– Мой отец был торговцем рыбой. Он всю свою жизнь прожил в Лондоне.

Казалось, это графа совсем не убедило.

– А ваши отец и мать… они были англичанами?

– Да.

Майклу не понравились намеки графа фон Рейшора на его происхождение. У своих родителей он был единственным сыном, вот уже четыре года прошло с тех пор, как они умерли от холеры, а Майкл не мог забыть, как Мэри Торп умирала у него на руках.

Его мать была святой. И он стыдился того, что так и не сумел достаточно их обеспечить, хотя старался изо всех сил.

Видимо, граф фон Рейшор решил сгладить неловкость:

– Возможно, это совпадение. Но вы не представляете, как велико это сходство.

Майкл едва сдерживал гнев:

– Моим отцом был Пол Торп. И никто другой.

– Нам стоит обсудить это в более приватной обстановке, – сказал граф. – Зайдите завтра в мои частные апартаменты на Сент-Джеймс, дом четырнадцать.