—Они начались еще в больнице в Рио. Доктор Фирстайн полагает, что это проявление посттравматического шока.
—Я знаю. Она беспокоится, что ваше возвращение на место событий может вызвать опасные последствия.
—Доктор Голденберг, — начала Натали, — о том, что я хочу сейчас вам сказать, знает только Терри и больше никто, даже мой психотерапевт. На тот момент, когда мне позвонили из страховой компании, я всерьез подумывала о самоубийстве. Я считала свое положение безнадежным, поскольку выбор был между пожизненной инвалидностью из-за состояния дыхательной системы и серьезным расстройством здоровья вследствие применения иммуносупрессоров после трансплантации. Я все еще опасаюсь этого, но когда закончила первый раунд переговоров с Бразилией, осознала необходимость найти ответ на вопрос: почему нигде нет никаких записей о преступлении, так резко изменившим мою жизнь. Если мне придется пропустить из-за этого год учебы, я готова.
Трое врачей переглянулись.
—Хорошо, — наконец сдался Голденберг. — Вот что я могу для вас сделать. Я даю вам две недели и освобождаю от одного факультативного предмета. Половина студентов их и так не посещает, нет разницы, то ли это акушерский курс в Сан-Франциско, то ли дерматология в Лондоне. Вы об этом, наверное, не знаете, но в нашу бытность студентами мы делали то же самое.
Двое остальных улыбнулись.
—Так когда ты, Нат, собираешься лететь? — спросил Миллвуд.
—Как только достану билет.
— Спасибо, Сэм, — сказал Беренджер, поднимаясь из-за стола и пожимая руку декану — Я считаю, что вы приняли верное и разумное решение.
Они вышли из кабинета в приемную и там, дождавшись, пока Миллвуд уйдет, Дуг вытащил из кармана пиджака конверт.
— Нат, в тот момент, когда ты рассказала мне, что происходит, я сразу понял, что ты снова отправишься в Бразилию. Понял, потому что знаю тебя. И поскольку это я тебя туда отправил в первый раз, полагаю, что помочь тебе туда вернуться, чтобы разобраться во всем, — самое малое, что я могу сделать.
— Билеты! — воскликнула Нат, еще не раскрыв конверт.
— Бизнес-класса, — добавил Беренджер.
Натали без всякого смущения обняла Дуга, вызвав заинтересованный взгляд секретарши.
— На какое они число? — спросила Натали, открывая конверт.
— А как ты считаешь? У меня терпения не больше, чем у тебя. Кроме того, думаю, ты помнишь, что моя жена владеет туристическим агентством.
Наташ потребовалось пять секунд, чтобы найти на билете дату вылета.
— Завтра!
— Теперь твоя очередь, Нат, — сказал Беренджер. — Надеюсь, ты сможешь быстро решить эту задачку.
— Я тоже надеюсь.
— И еще один совет.
-Да?
— Поезжай в город на автобусе, а не на такси.
* * *
Врач, известный среди Хранителей как Лаэрт, ходил по своему кабинету в особняке на берегу моря, близ устья Темзы. Он был профессором хирургии колледжа святого Георга в Лондоне, всемирно известным кардиотрансплантологом. Он же являлся и одним из первых Хранителей. Последние полгода этот человек выполнял обязанности очередного правителя-философа общества, обеспечивая повседневное руководство и в редких случаях пользуясь правом решающего голоса в спорных ситуациях.
— Главкон, повторите, пожалуйста, — сказал он в устройство громкой связи, стоявшее на письменном столе времен Людовика XIV.
— Пациент В, номер восемьдесят один в списке, — повторил Главкон, молодой уролог из Сиднея, блестящий специалист по пересадке почек. — Как видите, он промышленник, один из самых влиятельных людей в Австралии. Пятьдесят восемь лет, капитал — минимум четыре миллиарда долларов, приличную часть которого он готов передать нам в обмен на определенные услуги. Состояние сердечно-сосудистой системы изменилось со стабильного на критическое, без трансплантации умрет в ближайшие несколько недель.
— Здесь сказано, что он заядлый курильщик.
— Да, но пообещал бросить.
— Есть еще проблема.
— Да. У него довольно необычный набор антител.
— Что лучшее есть в нашей базе данных?
— Восемь из двенадцати, что потребует интенсивного применения иммуносупрессоров. Разумеется, велика вероятность отторжения органа.
— Правда, — согласился Лаэрт, — мы нашли для него донора в штате Миссисипи, совместимость по всем двенадцати пунктам.
— Так в чем проблема? — спросил Фемистокл.
— Донору всего одиннадцать лет.
— Понятно. Вес?
— Тут хороший момент. Он толстяк. Наш человек оценивает его вес в сто двадцать фунтов. Это пятьдесят четыре килограмма.
— А реципиент?
— Сто семьдесят фунтов, или семьдесят семь килограммов.
— Разница почти тридцать процентов. Получится ли?
— Идеальной была бы разница в двадцать процентов и меньше, но у В отличный кардиолог. При усиленной терапии трансплантат может прослужить некоторое время, пока мы будем искать что-либо более подходящее.
— Какое время?
— Месяц. Возможно, меньше или немного больше.
— Данные на донора?
— Ничего примечательного. Один из четырех детей, отец много пьет, мать работает в химчистке.
— Наши средства и объекты в Новой Гвинее находятся в готовности, и я хочу организовать перелет, как только донор будет туда доставлен.
— Тогда я снова спрашиваю, — сказал Фемистокл, — какие проблемы?
ГЛАВА 22
Человеку лучше быть под властью разумного начала, особенно если имеешь его в себе как нечто свое.
Платон, «Государство», кн. IX
От кого:Бенджамин М. Каллахэн
Кому:конгрессмену Мартину Шапиро
Тема:Расследование. Миссис Валерия Шапиро
К настоящему прилагаю диски и фотографии, относящиеся к моему трехнедельному расследованию в отношении Вашей жены. С высокой степенью уверенности сообщаю, что миссис Шапиро не вовлечена в любой вид связи в общепринятом понимании этого термина. В ходе моего расследования установлено четыре случая посещения миссис Шапиро дома Алехандро Гарсиа (см. фото), механика автомагазина «Гудьир »,находящегося по адресу 13384, Ветеране Парквэй, Сисеро, и его жены Джессики (см. фото). Дважды миссис Шапиро оставалась в доме более часа и дважды выходила из дома с девочкой в возрасте около двенадцати лет (см. фото). Оба раза они совершали покупки в магазинах ,преимущественно одежду. Отношения миссис Шапиро и девочки можно назвать очень теплыми и дружескими. Дважды я слышал, как девочка называла миссис Шапиро «тетя Вал». Прилагаю документы, подтверждающие, что девичья фамилия миссис Гарсия —Нуссбаум, такая же, как у Вашей жены. Других детей у семьи Гарсия нет. Может быть проведено дополнительное расследование, однако на основании изложенного выше могу сказать следующее: полагаю, что Джулия Гарсия на самом деле является дочерью Вашей жены, рожденной ею в шестнадцатилетнем возрасте и переданной для удочерения старшей (на тринадцать лет) сестре. У меня есть сведения, что адвокат Клемент Горит (см. приложение) либо сам оформил удочерение, либо знает, кто это мог сделать.
Очевидно, что со стороны Вашей жены имеет место обман, но не тот, какой Вы предполагали.
Как я Вам говорил, начиная расследование, я могу посвятить ему не более одного месяца, поскольку после этого должен буду заняться другим делом.
Желаю удачи в решении данной проблемы. Надеюсь, что Вы согласитесь с моими выводами и с тем, что я смог оказать Вам услугу.
Каллахэн вложил свой доклад в толстый конверт с фотографиями, документами и компакт-дисками, приложив к ним счет, оплата которого должна была на некоторое время избавить его от финансовых проблем. Из всех его последних дел это обещало быть самым стоящим. Энергичный и перспективный конгрессмен Мартин Шапиро был женат на женщине почти вдвое моложе его — умной, красивой, образованной, настоящей находке для политика... Если только они смогут решить свои семейные проблемы. Одна из этих проблем касалась его жены, которая в шестнадцать лет не захотела прерывать беременность, но и не могла позаботиться о ребенке.