— Решено. Звоню Нине. — Сердце ее бешено забилось, руки задрожали. Неужели это происходит с ней?

— Не забудь сначала предупредить Олега, — напомнила мать и положила трубку.

Наташа медленно опустилась на стул. В суматохе она совсем забыла о муже. Если он скажет «нет», что тогда? С него станется. Олег был бешено ревнив и не любил, когда она куда-то уезжала без него. С сыном, конечно, не в счет. Когда они поженились, он заставил ее уйти из внешнеторгового объединения, где она тогда работала, только потому, что там было слишком много мужчин. Просто так, безо всяких на то оснований. То ли дело институт с его в основном бабским коллективом. И даже тут он находил повод для ревности.

Впрочем, его нетрудно было пенять. Где бы она ни появилась, Наташа неизменно привлекала к себе внимание. Длинные пепельные волосы удачно контрастировали с черными бархатистыми бровями и матовой кожей. Ярко-зеленые глаза, опушенные густыми ресницами, которые вдруг меняли цвет и становились желтыми, как песок в пустыне, делали ее похожей на кошку, изумительную кошку с неуловимой, изысканной грацией. Роды совершенно не отразились на ее фигуре, разве что сделали ее еще более соблазнительной. Полные, чувственные губы, казалось, призывали ночь даже днем. Наташа обладала редким талантом носить одежду, и даже самая простая вещь выглядела на ней шикарно. Она была остроумна, легка в общении и, что больше всего бесило Олега, любила нравиться. Как и всякой настоящей женщине, ей доставляли удовольствие восторженные взгляды мужчин, даже совершенно незнакомых. И при всем этом она ни разу не изменила мужу, хотя возможностей было предостаточно. Но он никак не мог понять, что для нее это всего лишь игра, естественное кокетство красивой женщины, и готов был ревновать ее даже к фонарному столбу.

А впрочем, подумала, нахмурившись, Наташа, за что его осуждать? Есть от чего потерять душевное равновесие, если огромная часть ее души наглухо от него закрыта. И не только от него, но и от матери, от сына, от всех. А ключ остался в прошлом, не найти, не отомкнуть.

Наташа вспомнила их первую ночь, так утомительно похожую на все остальные. Он тогда набросился на нее со всей страстью и жадностью обезумевшего от любви мужчины. Трясущимися руками стаскивал с нее одежду, долго возился с застежкой лифчика и, не дав ей помочь себе, неловко стащил прямо через голову.

Даже не заметив, что она не готова к такому натиску, повалил на кровать, раздвинул коленом ноги и овладел ею торопливо, даже грубо, словно боялся, что она оттолкнет его. Может быть, и не без оснований.

Все было кончено за пять минут. Несколько резких толчков, хрип, тяжесть обмякшего тела. И еще вопрос:

— Ты… успела?

«Нет, — захотелось ей крикнуть. — Нет!» Но она почему-то ответила:

— Да.

Надо было тогда же с ним развестись или переспать еще до свадьбы, как советуют умные люди. Но дело было сделано.

Он был заботлив и очень влюблен, предвосхищал все ее желания, засыпал цветами, дежурил у подъезда и обрывал телефон звонками. Она уже устала от одиночества, которым сама себя окружила. Озабоченные глаза матери, предостережения подруг:

— Смотри, Наташка, пробросаешься!

И она уступила. После свадьбы он ничуть не изменился. Та же забота, тот же влюбленный взгляд. Вот только эта бешеная ревность и убожество в постели. Но она привыкла считать, что сама во всем виновата.

Тяжело вздохнув, Наташа набрала служебный номер мужа и, полная дурных предчувствий, прислушалась к длинным гудкам в трубке. Если его нет на месте, она все равно позвонит заведующей и скажет, что согласна, а там будь что будет, мрачно решила она. Однако Олег снял трубку.

— Наташа! — Даже после восьми лет супружества всякий раз, когда она звонила ему, в его голосе слышалась неподдельная радость. У нее потеплело на душе. Прямо как влюбленный мальчишка!

Она коротко обрисовала ему ситуацию. В трубке повисло тяжелое молчание. Она почувствовала, как он напрягся, мыс ленно увидела, как сузились и потемнели его глаза.

— Кто еще едет? — спросил он холодно.

— Олег, какое это имеет значение? Меня приглашают в Англию, понимаешь, в А-н-г-л-и-ю! Ты же знаешь, как я всегда мечтала об этом. Я тебе никогда не прощу, если ты лишишь меня этого шанса, так и знай!

Он помолчал, взвешивая ее слова.

— Поговорим вечером, когда я вернусь с работы.

— Вечером будет уже поздно! — с отчаянием крикнула она. — Ответ надо дать немедленно.

— Так не бывает, — упрямо сказал он. — Пускай они подождут.

— Не будут они ждать! — выпалила Наташа. — Желающих пруд пруди, а предложили мне.

— Вот я и хочу разобраться, почему именно тебе. Наташу взорвало:

— Как ты смеешь так обращаться со мной?! Это оскорбительно, в конце концов. Я взрослая женщина и сама могу принимать решения! — И она бросила трубку.

Мальчики совсем притихли и смотрели на нее широко открытыми, изумленными глазами. Они никогда еще не слышали, чтобы она так кричала. Наташа прикусила губу. Ей вдруг стало невыносимо стыдно. Она через силу улыбнулась им.

— Сейчас, мои хорошие. Еще один звонок — и пойдем. Но она не успела. Телефон зазвонил снова.

— Да? — сказала она, изо всех сил пытаясь успокоиться.

— Наташа? — Это был Олег. — Прости меня. Я просто дурак. Прости. — Слова давались ему с трудом. — Поступай так, как ты считаешь нужным. Я просто подумал… А как же Миша, ваша поездка?

— Мама согласилась побыть с ним на даче. И потом, здесь же останешься ты, верно?

— Да. Я, может быть, смогу взять отпуск и помочь ей. Но я так хотел провести его с тобой.

— О, Олег! Только на этот раз! Прошу тебя, не лишай меня радости.

— Конечно, конечно. Я понимаю.

— Мой дорогой, ты — прелесть. Приходи сегодня пораньше, я приготовлю что-нибудь особенное.

— Постараюсь. Я люблю тебя.

— Я тоже. Целую. До вечера.

Окрыленная, Наташа тут же позвонила на кафедру и сообщила заведующей, что все устроилось самым наилучшим образом.

— Завтра же позвони в кадры и узнай, какие документы им нужны. Не затягивай, времени в обрез, — предупредила ее заведующая.

— Я все понимаю, Нина Константиновна. Спасибо вам, огромное спасибо. А теперь, — сказала она, повернувшись к детям, — мороженое. Вперед!

Дети дружно завопили и бросились к лифту.

И вот теперь она сидела в самолете и думала о сыне. Он ничего не сказал ей, когда она сообщила о неожиданном изменении в планах. Лишь глаза слегка потемнели и подбородок воинственно выдвинулся вперед. Они каждое лето проводили вместе, и это было их излюбленное время. Путешествие вдвоем. Впервые она так подвела его.

— О чем задумалась? — Голос Ольги вернул ее к действительности.

— О сыне. Он больше всех пострадал. Вместо юга — на дачу с бабушкой. Не сахар. Да и компания там не ахти. Но он мужественно выдержал удар.

— Славно. Моя Машка покуксилась сначала, а потом завалила меня заказами. Интересно, на какие шиши?

— Да, на наши деньги не разбежишься, — покачала головой Наташа. — Но я собрала немного на поездку в Лондон. Глупо ведь съездить в Англию и не побывать в Лондоне. Я себе этого никогда не прощу.

— У тебя там знакомые? — с интересом спросила Ольга. — Ну, в смысле, есть у кого остановиться?

— Да нет, пожалуй, — не слишком уверенно ответила Наташа. — Найду какой-нибудь дешевенький пансион. Гостиницу мне не потянуть.

Знакомые в Лондоне… Наташа больно прикусила губу от охватившего ее волнения. Прошло пятнадцать лет, а воспоминания все еще жили в ней, пугая своей неожиданной остротой. Все началось в Африке. В Африке…

Самолет приземлился в аэропорту Лагоса глубокой ночью. После четырнадцатичасового перелета Наташа чувствовала себя совершенно разбитой. За всю дорогу она не сомкнула глаз. Голова пухла от обилия впечатлений. Москва засыпанная январским снегом, Вена, еще не отошедшая от рождественских безумств, мрачноватый аэропорт в Триполи и, наконец, Лагос. Тонкие силуэты пальм на фоне бездонного тропического неба, редкие огни, незнакомая гортанная речь и черные лица вокруг. Она вдруг болезненно ощутила свою непохожесть и впервые отчетливо поняла, что попала в незнакомый, чужой для нее мир. Сможет ли она когда-нибудь стать здесь своей?