Про тебя. И про Минако.

Взгляд Наоэ сник, словно в попытке снести тяжесть этих слов. Правильно, Кагетора вспомнит. Нет, ему придется вспомнить. И сам Наоэ, который хотел бы забыть сильнее, нежели кто-либо, сам Наоэ…

Китазато Минако…

Та, которая так хорошо их понимала.

Женщина, которую Кагетора любил больше всех.

Женщина, которую вовлекли в битву с Одой Нобунагой, которую Кагетора доверил Наоэ тем днем, тридцать лет назад. Он приказал Наоэ защитить ее и спрятать в безопасном месте, вдали от сражения. Этот приказ был доказательством веры Кагеторы в Наоэ, несмотря на ненависть.

…Веры, которую Наоэ предал.

Кагетора не смог бы представить более отвратительного поступка.

Тебя одного я не прощу до конца вечности!

Мучительные воспоминания снова возвращались к жизни.

Минако, она дико билась.

Наоэ, он безжалостно прижимал ее к земле и срывал с нее одежду, а она плакала и выкрикивала имя Кагеторы…

Должно быть, над собой она видела глаза зверя.

И его, который в этого зверя превратился…

Чье же имя выкрикивало его сердце?

Имя, что в клочья разрывало душу.

А когда та жестокая ночь сменилась рассветом…

Рядом с обнаженной Минако, которая замерла, словно изломанная кукла, он вернул человеческую душу и смог только подивиться своему зверскому поступку. Стыд и отвращение к себе столкнули сердце Наоэ туда, где его никогда не исцелить. А Минако, с болью, затаившейся глубоко в глазах, сказала только одно в его холодную сгорбленную спину.

Наоэ заслужил самых страшных издевательств и оскорблений, которые ей бы захотелось обрушить на него. Он, надругавшись над Минако, заслужил слов “он изнасиловал меня” и любой жестокости в отместку. Минако не должна была верить ему, что бы он не делал. Она должна была поразиться и ужаснуться; она должна была ненавидеть его. И все же… И все же она… Минако…

Его отношения с Кагеторой и Минако, эта ошибка, которая сокрушила бы все четыреста лет в одну ночь - она, зная все это, спасла его.

Сказав только одну маленькую вещь…

Она пристально смотрела на него со святостью и болью в глазах.

Но человеку, который стал бы его святым…

Он…

Он нанес завершающий удар - этот отвратительный акт под названием каншо.

Именно он добил этих двоих - их, которые так любили друг друга.

Ну почему губы Минако выплюнули слова Кагеторы?

В кого переродилась маленькая жизнь, зачатая в том теле?

Ну почему все получилось именно так?

“Могу ли я начать все сначала?”

Было невыносимо думать так перед Кагеторой, который потерял свои воспоминания. Да, верно. Он, притворяясь, что сожалеет, в потайных уголках души только радовался, что Кагетора позабыл тот позор.

Смог ли Кагетора дать ему еще один шанс, хоть эгоизм и испортил его?

Внезапно снова соскользнув в депрессию, Наоэ уставился на одинокие огни по бокам улицы.

Черный БМВ проехал мимо и подъехал к воротам дома Уэсимы. Из машины, вместе с несколькими компаньонами, вышел человек средних лет в традиционных японских одеждах. Их радушно встретили и провели внутрь. Видимо, они были гостями Уэсимы.

Наоэ подался вперед и увеличил громкость подслушивающих устройств. Кажется, в доме суетились и волновались.

“Кто его гость?”

Быстрый взгляд не дал Наоэ точной информации, но ему казалось, что он уже видел этого человека раньше.

“Кто-то, связанный с политикой…?”

В доме начались переговоры. А некоторое время спустя…

- Захват Сэндая продвигается благополучно.

В комнате беседовали двое. Сидя на большом стуле татами, член палаты представителей Уэсима…нет, генерал Сенгоку Могами Есиаки…разговаривал со своим только что прибывшим гостем.

- Кажется, Датэ смешались - усилиями воинов Асины. При таком раскладе нам следует победить духов Датэ Масамунэ, прежде чем мы завершим дзикэ-кеккай (3).

- Истинно так. Наши онре должны разорвать души клана Датэ и обречь их на вечное страдание, - гость надменно засмеялся. - Что ж, я не позволю им пойти к очищению, сотру их личности и заставлю их души служить нам. Они станут нашей мощью; для нас они уберут всю угрозу на северо-востоке - так мы и убьем двух птиц одним камнем. Сдается, Датэ еще не знают о союзе между Могами и Асина.

- Сверх того, союз против Датэ между Нанбу, Сатакэ, Оосаки, Иваки и Сома близится к распаду. Когда мы изготовили ловушку, покончить с Датэ будет очень легко. …Я не намерен допустить, чтобы этот союз из прошлого любовался здесь светом дня.

Могами Есиаки поднес к губам стаканчик сакэ:

- Асина-доно, живет ли еще в вас ненависть к Датэ?

- Как мог я забыть? - выплюнул Асина Мориудзи(4). - Мы, Асина, мы - благороднейшая семья еще со времен Камакуры(5), разгромлены Датэ. Нет, и еще одно: сына Сатакэ нельзя было принимать в клан. Асина пали из-за того, что такой, как он, стал во главе семьи. Злополучие моего дома было проклятьем, наложенным Датэ и Сатакэ. Они сговорились захватить Асина. Однако эта битва окончится по-другому. Возрождение Правителя Золотого Века Асины Мориудзи больше не позволит этим юнцам действовать, как им заблагорассудится. Я покажу им истинную мощь клана Асина.

- Оставляю это на вас, Асина-доно. Не сомневаюсь, что вы заполучите голову Одноглазого Дракона Датэ.

- Лесть мне не нужна.

- Это не лесть: я говорю от всей души. И кое о чем еще мне бы хотелось вас попросить.

Двое с момент пристально смотрели друг на друга. Еще более настороженно.

- Полагаете, вы меня приняли? - пробормотал Асина Мориудзи; черты лица его духовного сосуда исказились.

На угловатом лице Уэсимы появилась хитрая улыбка:

- Пожалуйста, сим вечером ни о чем не тревожьтесь.

“Удивительно…”

Наоэ, который весь разговор подслушал с помощью жучков, прицепленных в доме, был слегка ошарашен.

“Асина и Могами, вместе…”

Наоэ уже слышал о воскрешении Асины, но даже и не думал, что они уже заключили союз. И более того, что они уже расставили сети вокруг Датэ…

“Они действительно хотят уничтожить Датэ…”

И еще одно он уловил…

“Дзикэ-кеккай…?”

Дверь неожиданно открылась, и вышло несколько человек - среди них был и тот самый мужчина в японской одежде…вероятно, Асина Мориудзи. Наоэ напрягал глаза в темноте. Низенький, средних лет человек с узким вытянутым лицом и седыми волосами.

“Он…”

Наоэ вздрогнул, внезапно узнав его.

“Это что, представитель Diet Хирабаяси Микио?”

Он был лидером партии Хирабаяси, политической фракции, которой принадлежал Уэсима. Бывший премьер-министр и, вне всяких сомнений, могущественный, влиятельный голос в своей партии - и сосуд для души Асины Мориудзи!

При учете этой связи, разумеется, вполне естественно, что Хирабаяси и Уэсима заглядывали друг к другу, однако занимать тела людей такой политической власти, это конечно… Да, Могами занял тело Уэсимы не случайно, но со стороны Асины делать вместилищем такого известного человека, как Хирабаяси…?

“Да что же они замышляют?”

Как только черный БМВ исчез в темноте, жучки передали женский голос:

- Твой гость уже воротился домой? - красивая женщина средних лет появилась из внутренних покоев.

Есиаки оглянулся и усмехнулся:

- Он засобирался довольно рано. Интересно, думает, что мы подсыпали ему отраву?

- Чтоб мы свершили такое…

Есиаки откинулся на стуле и выдул длинную струйку дыма из трубки:

- Эти сосуды, которые мы занимаем, невыносимы. Ну, верно, что они ничто иное как старые глупцы, хотя их власть в широком смысле несомненно более полезна, чем низкий уровень силы.

Дым поднялся к обшарпанному потолку.

- Сила, что позволяет двигать миром, а?

- Три года минуло с тех пор, как мы переродились в этот мир. Теперь основа заложена наконец.

- Ммм, нам понадобилось довольно времени, дабы достигнуть теперешнего положения, однако, сдается, мир людей совсем не изменился.

Есиаки кончиком трубки начертил в воздухе круг: