Елена ВИТКАЛОВА

ИНДИЙСКАЯ СКАЗКА СО ВКУСОМ МАНГО

Зачерпни воду, и луна будет в твоей руке.

Прикоснись к цветам, и их аромат пропитает твою одежду.

Чаньские изречения

Если не усложнять, то жизнь состоит из прошлого, на которое

повлиять уже никак не возможно, и из будущего, которое, как нам

кажется, вполне достижимо. Есть еще, конечно, здесь и сейчас. Но

эти мгновения так скоротечны, что не всегда и не везде успеваешь

включить способность к анализу происходящего. И тогда эта так

называемая реальность мгновенно, у вас на глазах, превращается в

сладкую негу прошлого. Есть еще одна составляющая, которой наделены

почему-то не все. Я имею в виду способность мечтать.

Все это в наших головах перемешано, перепутано, выстроено

сложнейшими лабиринтами, подменено понятиями, разбавлено сомнениями

и окрашено в разные тона, поэтому, ясное дело, ваше сознание не

всегда сразу готово определиться с приоритетами. Особенно, когда вы

просыпаетесь ранним утром и пару секунд не можете, как сейчас модно

говорить, правильно себя позиционировать в пространстве и времени.

Так и я, физически находясь за тысячи километров от Индии, все

чаще душой и сердцем, особенно в промозглые осенние и холодные

зимние дни, просыпаюсь именно там. В эти минуты в моем сознании

переплетены воспоминания и мечты о будущей встрече с этой далекой,

но ставшей столь родной солнечной, доброй и удивительной страной.

Если я собираюсь куда-нибудь, пусть даже на три-четыре дня,

процесс сборов долог и мучителен. Надо укомплектоваться так, чтобы

вещи были всепогодны, сочетались друг с другом, мало мялись,

шокировали (на всякий случай) окружающих и занимали мало места.

Последнее, как правило, маловероятно при соблюдении предыдущих

условий. Тема обуви и косметики вообще без комментариев.

Но я совершенно точно знаю одно волшебное слово, при правильном

упоминании которого я буду готова через час с минимумом багажа и

максимумом ожиданий.

* * *

…Кто-то предпочитает путешествия поездом, кто-то – самолетом.

Самолет куда как прагматичен и скор. Поезд – тягуч, задумчив и куда

более романтичен. Повлиять на ход времени и на скорость мы не в

состоянии, как ни торопись, поэтому остается только наблюдать за

попутчиками, вспоминать, мечтать, думать и сравнивать. Мимо текут

поля и леса, день вяло превращается в сумерки, из окна доносится

запах прибитой недавним дождем пыли, мелькают огоньки неведомых

чужих жизней, позвякивает стакан в подстаканнике, и кто-то

обязательно откровенничает о проблемах с подрастающей дочкой, о

нескладывающейся личной жизни, о первой любви, здоровье, желании

бросить курить и начать бегать по утрам, о предстоящих выборах, о

мерзавце-начальнике, зажимающим карьерный рост, о планах на отпуск,

взятках за прохождение техосмотра, школьных поборах, ценах вообще и

работе правительства в частности.

А ты смотришь в окно, слушаешь и гадаешь, почему в пробегающей

мимо ночи горит где-то вдали одинокий огонек. Кто там живет, о чем

думает, чего ждет, почему не спит? Просто бессонница, долгожданная

встреча, прощание, одинокое бесконечное ожидание? И не узнаешь

никогда. Как и не встретишь никогда больше попутчиков по купе,

которые завтра бодро улыбнутся, попрощаются навсегда, и каждый

поспешит замкнуться в собственной судьбе, на какие-то мгновения

пересекшейся с вашей.

Самолет – не поезд. Все спешат, галдят, несутся в первых рядах,

объединенные пакетами из Дьюти Фри (магазин беспошлинной торговли)

и желанием скорее занять места, как будто самолет втайне лелеет

мысль назло улететь именно без вас. Подозреваю, что желание быстрее

устроиться, выпить принесенный стюардессой бокал вина или чего

покрепче, в зависимости от класса, которым летите, и скорее

попытаться уснуть обусловлено вовсе не усталостью и нежеланием

поговорить с соседом по креслу по душам, а банальным непониманием

технической стороны вопроса «почему самолеты вообще летают?» Я тоже

отношусь к этим явным девяносто восьми процентам пассажиров,

поэтому, чтобы не терроризировать собственную нервную систему, не

прислушиваться к работе двигателей, закрываю глаза и даю себе

установку спать все 6 часов полета. Удается не всегда.

А что касается делийского аэропорта… С каждым возвращением все

настойчивее хочется разуться и шлепать за багажом по прохладным

мраморным плитам босиком. На это мое желание приятели отреагировали

просто – «это диагноз». Я с ними согласна.

Говорят, театр начинается с вешалки. А заканчивается буфетом.

Причем, иногда без основной составляющей, ради которой, собственно,

вы сюда и пришли. Еще говорят, что страна начинается с аэропорта. А

заканчивается вопросом самому себе: «Хотел бы я еще раз сюда

вернуться?» Для меня Индия не заканчивается никогда. Потому что

вопроса такого нет. По одной простой причине. Мне никогда не

хочется отсюда уезжать.

* * *

Мой любимый город в Индии – Джайпур. Он особенно поражает

воображение ранним утром, когда возникает ощущение его розово-

прозрачности. У стен Дворца Ветров, или «Hawa Mahal», с рассветом

кипит жизнь. Куда-то движется все и вся. Причем, в прямо

противоположных направлениях, как в большом муравейнике.

Открываются двери ювелирных лавок, и зазывалы точно определяют в

толпе приезжих. У самых стен дворца занимают свои места продавцы

кукол в национальных одеждах, расшитых зеркальцами, которые

отражают набирающее силу солнце, разворачивают циновки «укротители»

кобр, сонно потягиваясь, жуют бетель велорикши, спешит в школу

детвора в обязательной школьной форме с ранцами за спиной и

коробочками с завтраком, верблюды тянут до небес нагруженные всякой

всячиной повозки, на символических прилавках раскладывается для

продажи товар – чищеные кокосы, нарезанный кружочками редис,

огурцы, мандарины, бананы, помидоры, на соседних – лаймы, из

которых вам любезно предложат тут же выжать сок агрегатом, похожим

на орудие пыток, случайно попавшим сюда из средних веков, из

ведерка рядом достанут лед и искренне удивятся, если вы вежливо

откажетесь из опасения за свой желудок. Мальчишки на видавших виды

подносах несут по чьим-то заказам чай с молоком или кофе, умудряясь

при этом весело болтать и не спотыкаться, из пробирающихся по узкой

улочке грузовиков несется веселая национальная музыка, из дверей

кабин торчат босые пятки, указывающие поворот, развеваются на

теплом ветерке всевозможные разноцветные флажки, ленты, гирлянды,

привязанные к непонятно откуда и куда тянущимся проводам. В

соседних домах женщины снимают с перил балконов и подоконников

высохшие сари, начинает тянуть ароматом пряностей из маленьких

забегаловок и просто с лотков с многочисленными индийскими

сладостями, которые везут мимо вас. Ощущение такое, что тут все

друг с другом знакомы – здороваются, улыбаются, обмениваются

новостями и безумно куда-то торопятся. Раз уж сказала о сари… Сари

– это вообще нечто из ряда вон, что называется… На тело женщины

особым образом наматывается семь метров ткани. Меня тоже учили это

делать, когда я однажды озвучивала фильм об индийских праздниках,

снятый на заказ для нашего Министерства обороны. Вроде как и

получалось, но потом, когда я пыталась делать это самостоятельно,

все шло не так: то ткани не хватало, то торчали какие-то куски, то