Эшли заметил девушку еще в тот момент, когда она показалась на улице, но вида не подал. Почему

то ему казалось, что она с ним разговаривать не будет, а просто пройдет мимо, даже сделает вид, что его знать не знает, или же просто не заметила. Но она, кажется, решила действовать вопреки логике.

Вроде бы её звали Керри. Это знание Паркер почерпнул не из того кратковременного разговора с ней, а из общения с Ланцем, когда тот, преисполненный показного гнева, набросился на него в столовой. Когда Паркер узнал о родственных связях, у него даже сомнений не осталось, он понял, что все было спланировано заранее, и Дитрих просто ускорил развитие их непростых отношений, первым перешел от холодной войны к военным действиям. В какой

то мере, Эшли даже был благодарен за это, все равно он и сам хотел отвести душу и подраться с выскочкой немецкого происхождения, только вот повода все не было и не было. Теперь же он появился, стал неким, пусть и своеобразным подарком к празднику. Ну, и некую долю удовольствия никто не отменял. В отличие от Дитриха, который, по сути, ничего не проиграл, но и не выиграл, у Паркера был бонусный балл, он сумел уесть Ланца, переспав с его сестрой. Хотя сестричка была так себе… Не в плане красоты или же отсутствия оной, а в плане поведения. Оно оставляло желать лучшего.

Пусть даже люди говорят, что из проституток получаются лучшие жены, Паркер никогда не согласится с этим заявлением, потому как оно – ошибочно. Не все, далеко не все представительницы древнейшей профессии приходят к выводам, что лучше прожить с одним человеком, но в любви, чем пройти через многие постели, получив немало опыта, но так и не найти своего человека, который станет для них самым лучшим.

Вряд ли Керри была представительницей этой профессии. Она не была особо инициативной. Скованной, если быть точнее. А вот инициатива как раз ей и принадлежала.

Изначально Паркер появился на школьном вечере не потому, что собирался там кого

то цеплять, ему просто стало скучно, вот он и отправился в школу, просто посмотреть на разношерстную толпу развеселых подростков, воспринимающих сие унылое сборище, как нечто важное, символическое в своей жизни. Словно нет ничего важнее, и никаких проблем в мире не существует. Они были своего рода забавными зверушками, а школа – зоопарком. Паркер же взял на себя роль посетителя зоопарка, правда, попал он туда, не покупая билета, как в настоящем зверинце, а совершенно бесплатно. Так что даже унылое зрелище не должно было разочаровать, все равно ни фунта не потрачено.

Каким чудом Керри там оказалась? Таким вопросом Паркер не задавался. Ответ пришел сам собой, со стороны. Уже на следующий день. И, честно говоря, не стал такой уж неожиданностью. Удивил лишь самую малость.

Теперь перед Паркером стояла виновница торжества, точнее эпичной драки, ставшей главной новостью в школе всего за пару часов. И по какой

то неизвестной причине девушка вела себя не так, как в тот вечер. То ли, правда, стеснялась, то ли отлично выучила свою роль и теперь следовала ей, не отходя от сценария ни на шаг.

– С тобой можно поговорить? – вместо приветствия выдала Керри.

Она не знала, с чего начать, и каким вопросом привлечь к себе внимание Паркера. Любое начало разговора казалось неизменно глупым, в результате чего девушка отказалась от легкомысленного «тебе же было хорошо?», которое было ей чуждо, но все равно лезло в голову, так и от удивительного «я хочу извиниться». В первый момент можно было и не догадаться, за что именно она будет извиняться, а потому девушка рисковала поставить себя в глупое положение. Хотя, куда уже глупее? Она и так опозорилась тогда. Теперь любая фраза могла лишь усугубить ситуацию, оставив после себя неприятный осадок и множество черных пятен на репутации.

Паркер посмотрел на нее сверху вниз, так что Керри почувствовала себя на редкость глупо, и произнес:

– Разве кто

то может тебе запретить? Говори, конечно. Но не факт, что я стану тебя слушать, – добавил, выдержав некоторую паузу.

– Хм, неприятная ситуация, – не обращая внимания на грубость, заметила Дарк. – На самом деле, я хотела перед тобой извиниться за все, что произошло. И за тот вечер, и за вашу драку. Ведь, на самом деле, я виновата намного сильнее. Я же всё это затеяла.

– Ты? А не твой сумасшедший родственник? – подколол девушку Эшли, искренне веривший в виновность Дитриха.

Он, разумеется, не ошибался. Но Керри не собиралась сдавать Ланца, она и, правда, чувствовала всю тяжесть ответственности на себе. Ведь она могла не соглашаться на предложение брата, могла рассказать ему правду. Могла, в конце концов, даже не слушать его, а просто послать к черту и с гордо поднятой головой удалиться. Но она сделала так, как сделала, и за это нужно было отвечать.

Если бы у нее спросили, перед кем она собралась отвечать, девушка не смогла бы подобрать нужный ответ. Просто её мучили угрызения совести, и она никак не могла с ними расстаться, до тех пор, пока не выговорится или же просто не введет человека в курс дела, пусть и приукрасив некоторые подробности дела. Взяв всю вину на себя и выставив Дитриха человеком с кристально

чистой душой, ни о какой провокации не помышлявшим.

– Нет. Дитрих, правда, никакого отношения ко всему произошедшему не имеет.

– Совсем

совсем? – развеселился Эшли. – А губу мне тоже ты разбила?

– Тьфу на тебя! – не выдержала Керри, но тут же стушевалась и добавила куда более серьезным тоном: – Я говорю о том, что произошло между нами тогда, а не о вашей драке. К ней я тоже имею непосредственное отношение, но…

– На самом деле, не имеешь. Нам просто нужно было начистить друг другу физиономии, и на том разойтись. Ты стала своего рода спусковым крючком, не более того, – пожал плечами Паркер. – С кем не бывает?

– И всё равно я хочу перед тобой извиниться, – продолжала придерживаться определенной линии поведения девушка. – Я, правда, чувствую себя виноватой.

– За что?

– За тот случай.

Паркер многозначительно хмыкнул. По всему выходило, что девушке произошедшее событие в душу запало. Как

то не вязалось это все с тем имиджем, что она примеряла на себя в тот вечер. Тогда она старалась быть амбициозной, решительной и раскованной. Ничего не стеснялась и на предрассудки смотрела с нескрываемым презрением, теперь же перед Паркером стояла милая девочка, нервничавшая совершенно напрасно, если говорить начистоту. Да, случилось. Да, переспали они. Но это же не проблема мирового масштаба. Это всего

навсего один, единичный эпизод из их жизни, который вполне вероятно, не будет иметь продолжения и не повторится. Вряд ли Керри должна так волноваться из

за мнения, сложившегося о ней у Паркера, ведь она же ни на что не претендует? Или всё

таки претендует?

Если все так, как он подумал, придется немного подкорректировать планы девушки. И открыть ей глаза, пояснив наглядно, что притворной робостью его пронять невозможно.

Девушка покосилась в сторону своего дома, и встретилась взглядом с Дитрихом. Тот стоял на кухне и смотрел на нее с осуждением, скривив лицо в неприятной гримасе. Казалось, что ещё минута, и он выскочит из дома с одной только целью, затащить девушку обратно, запереть её в комнате, а ключ забрать с собой. И пусть она сидит там целый день, чтобы, как он сам выражался «не натворила глупостей».

Знал бы он, что Керри начала творить их с его легкой подачи.

– За нами следят? – хмыкнул Паркер, заметив направление чужого взгляда.

– Не за нами. За мной. Дитрих считает, что несет ответственность за меня, потому пристально следит за каждым моим шагом, но мне не нравится этот тотальный контроль. Не хотелось бы показаться навязчивой, но, быть может, мы поговорим в другом месте? Боюсь, если мы задержимся здесь дольше, меня обязательно загонят в дом и посадят под домашний арест.

– Знаешь, мне сейчас нужно заскочить к матери, она просила меня об этом, потому я ненадолго отлучусь. Но, в принципе, ты можешь отправиться со мной, – Эшли ввел девушку в курс дела и посмотрел на нее выжидающе. – Не против – прокатиться?