– Ты напугала меня, мам, – произнес Дитрих.

– Прости, – отозвалась она. – Почему вы здесь сидите? Шли бы в дом.

– Нам и тут неплохо, – проворчал Ланц. Теперь ему вряд ли удастся вернуться к своим размышлениям. Нить их потеряна безвозвратно. – Кстати, почему от тебя пахнет ванилью? Экспериментируешь со вкусами овсянки?

– Я испекла кекс.

– Правда? – Дитрих удивленно вскинул бровь.

– Хотите попробовать? – оживилась Лота.

– Нет, – покачал головой он.

– Да, с удовольствием, – мигом отозвалась Аманда.

– Тогда идите в дом, – улыбнулась фрау Ланц.

Дитрих покачал головой.

– Ты сумасшедшая, – тихо шепнул Аманде.

– Все так печально?

– Посмотрим. Если выживешь, я тоже рискну отведать сей шедевр.

– Да ты просто благороднейший из рыцарей, – хмыкнула девушка. – Кстати, а почему твоя мама готовит именно овсянку?

– Предрассудки, – отозвался парень. – Наслушалась рассказов о том, что англичане жизни своей не мыслят без этой каши, вот и совершенствует мастерство.

Посреди стола стояло блюдо, в центре которого возвышался кекс, щедро присыпанный сахарной пудрой. Аманде вспомнилась статья из какого

то журнала, где говорилось, что подгоревшую или же наоборот непропеченную корку можно замаскировать с помощью сахарной пудры или глазури. Аппетит резко испортился, но Лота так мило улыбалась, что у Аманды даже мысли не возникло – отказаться от предложенного яства.

Дитрих с кислым видом пил чай без сахара. Аманда с энтузиазмом нахваливала кекс, откусывая от него небольшие кусочки. То ли, действительно, ей нравилось, то ли просто примерила на себя роль и пыталась польстить горе

кулинару, коим была Лота. Мать Дитриха была на седьмом небе от счастья, слушая комплименты, и на губах у нее не переставала играть улыбка. Грант тоже благодарно улыбнулась.

Дитрих тяжело вздохнул. Ему она так не улыбается. Ему она вообще не улыбается.

Лота и Аманда мигом обернулись в его сторону, и хором спросили:

– Что

то случилось?

– Всё отлично, – ответил Ланц.

Грант, сидевшая рядом, не удержалась, положила ладонь на его бедро. Почувствовала, как он напрягся, а потом посмотрел на нее вопросительно.

– Я не отравилась, – шепнула она, воспользовавшись тем, что Лота отвлеклась. – Правда, вкусно.

Руку тут же убрала, и Дитриху захотелось побиться головой о стол. Он тут проблемы мировой важности решает, а она ему о каком

то пироге говорит.

– Мам, можно мне тоже кусочек? – попросил он.

Раз уж ничего, кроме пирога, ему здесь предложить не могут, то пусть хоть пирог будет.

– Ты передумал? – улыбнулась Лота.

– Да.

Она отрезала немного, положила кусок на тарелку и передала её Дитриху. Он поблагодарил мать и, всё ещё сомневаясь в правильности своего поступка, попробовал её творение. Странно, но Аманда не обманула. Это, на самом деле, оказалось съедобно и даже вкусно. О чем он и сообщил матери, вызвав у нее ещё одну улыбку. С сахаром, конечно, переборщила, но общей картины это не портило.

Они просидели еще некоторое время в кухне, потом с работы вернулся Якоб. Пирогом торжественно кормили его, и он тоже оказался приятно удивлен творением супруги. Хотя, Дитрих знал, что отец при любом раскладе стал бы нахваливать стряпню Лоты.

– Уже поздно, – задумчиво протянул мужчина, отодвигая чашку, подходя к Лоте и целуя её в щеку.

Аманда сразу поняла, что ей недвусмысленно намекают, что пора бы и честь знать.

– Да

да, – суетливо произнесла девушка. – Я, пожалуй, пойду. И так слишком задержалась.

– Одна? – недоуменно спросил Дитрих.

– Да, – кивнула она.

– Но…

Он вновь вспомнил о её прошлой самостоятельной вылазке, закончившейся довольно плачевно. И сейчас собирался её проводить, даже, если она будет упираться руками и ногами, а потом скажет, что уже не маленькая и сама несет ответственность за свою жизнь.

– Мам, пап, можно Аманда останется? – выдал он, прежде чем понял, что именно произнес.

– Но мои родители будут переживать, – все еще сопротивлялась Аманда.

– Позвонишь им и скажешь, что ночуешь у подруги.

– Ты – подруга? – хмыкнула Грант.

– Ладно, у друга, – Дитрих успешно проигнорировал её сарказм. – Так что, можно?

– Но я… – в очередной раз начала Аманда.

– Можно, – кивнула Лота, бросив красноречивый взгляд в сторону мужа.

Тот усмехнулся, но ничего говорить не стал. Если Лота не возражает, он тоже не станет противиться. Тем более, его совсем не смущает присутствие в доме посторонней девушки.

– Но я же… – вновь начала Грант.

– Что? – непонимающе спросил Дитрих, надеясь хотя бы сейчас вогнать её в краску.

Но Аманда гордо вскинула голову и произнесла:

– Я не взяла с собой пижаму и зубную щетку. Это осложняет ситуацию, – посмотрела подозрительно на Дитриха. – Зубы не почищу и спать лягу голой, – шепнула ему на ухо. – Будить меня утром не приходи.

Дитрих удивленно моргнул. Издевается что ли? Конечно, издевается. Если бы она не острила, потеряла львиную долю своего очарования.

– И щетку, и пижаму я тебе дам, – произнес он. – Так что можешь не переживать.

– Эх, – вздохнула девушка. – Вот так всегда. Только захочется список требований предъявить, как тут же выясняется, что всё есть, и даже придраться не к чему.

Она позвонила домой, несколько минут разговаривала с Сарой. Та достаточно прохладно восприняла новость о ночевке в доме подруги, как и всегда. Одобрила решение не возвращаться по темноте и, попрощавшись, положила трубку.

Аманда задумалась. И почему она не настояла на своем? Как теперь удержаться от соблазна? Да, наверное, тот факт, что его родители ночуют в этом же доме, должен немного остудить её пыл, но все обстоит иначе. У нее нет никакой гарантии, что ночью она не придет к нему в спальню и не предложит себя. Нет, все же есть сдерживающий фактор. Гордость. Только, чтобы сохранить гордость, она не станет ничего предпринимать. Вообще ничего. Ляжет спать и уснет крепким сном. Проснется лишь утром. Снотворного что ли попросить у Лоты?

Девушка поднялась на второй этаж, прикидывая, стоит ли заглядывать к Дитриху, чтобы пожелать спокойной ночи или лучше оставить эти нежности? Он не обидится, если она не скажет ему пару слов. Не ребенок, в конце концов.

Проходя по коридору, она заметила, что дверь в его комнату открыта. Любопытство одержало сокрушительную победу с разгромным счетом, и девушка всё

таки заглянула в комнату. Дитриха в спальне не было. Скорее всего, он сейчас находился в смежной ванной. Подумав, что ничего страшного, если она заглянет и туда, не случится, Аманда сделала шаг вперед. Дитрих, действительно, находился в ванной, искал зубную щетку. Обернулся к Аманде на пару секунд, а затем возобновил поиски.

– Позвонила?

– Да, уже. Сара не стала возражать.

– Но ощущаешь ты себя неуютно.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую.

– Я не так часто остаюсь ночевать в чужих домах. Забыла, когда это случилось в последний раз. Вечеринки я посещать перестала, друзей растеряла, так что… – Аманда развела руками. – Кстати, я так поняла, ты ищешь для меня зубную щетку. А что с пижамой? Я, правда, лягу спать без одежды, это не шутка. Так что утром не нужно меня будить, чтобы неприятных сюрпризов не было.

– И часто ты такое практикуешь?

– Время от времени.

Она сказала это так просто, что Ланц едва не взвыл от возмущения. Зачем она это делает? Неужели не думает, какое впечатление на него производят её слова?

– И как?

– Вполне успешно.

Дитрих, наконец, перестал копаться в ящике и протянул девушке щетку.

– Держи.

– Раз уж я оказалась в твоей ванной, то можно я здесь зубы почищу?

– Конечно, – кивнул Ланц. – А я на время отлучусь. Нужно еще решить вопрос с пижамой.

Ничего ему не нужно было решать. Лота обо всем бы позаботилась. Но и находиться рядом с Амандой, спокойно рассуждавшей о вещах, которые Дитриха сбивали с пути истинного, было опасно.