– Из

за него?

– Да нет же!

– А других причин я не вижу.

– Плохо смотришь.

– Девка неблагодарная! Я тебе путевку в жизнь даю, а ты вместо того, чтобы «спасибо» сказать, дерзишь и дурой меня в глазах других выставляешь!

– Когда?

– Что?

– Когда я тебя дурой выставила?

– Да хотя бы сегодня. На глазах у всей школы с этим недоноском целовалась.

– Чем он так тебе не угодил?

– Бесят меня такие люди, как он!

– Но почему?

– Потому что он на твоего отца похож!

– А?

– Такой же самовлюбленный тип, считающий, что у него весь мир в кармане. Вот попомни мое слово, отольются кошке мышкины слезы. Хлебнешь с ним горя, да поздно будет что

то менять. Вспомнишь тогда, что мать тебе говорила…

– Хуже не будет, – тихо, но решительно произнесла Люси.

Кристина замерла на месте. Ей хотелось верить, что она ослышалась, и дочь этих слов не произносила. Но Люси смотрела на нее с вызовом, без слов понятно, что она сказала это. И, если попросить, она повторит свои слова, не сомневаясь в их правильности.

– Уверена в своих словах?

– Да.

– Считаешь, что с ним тебе лучше будет?

– Знаешь, я бы давно сбежала, если бы не уверенность, что ты станешь меня искать.

– Сбежать, значит, хотела, – злорадно протянула женщина. – Вперёд. Дорога открыта. Были тут люди… Просили дать тебе немного свободы. Пожалуй, устрою вам обоим день исполнения желаний. Посмотрю, во что это выльется. Кто в итоге окажется правым, а кто – виноватым.

– О чём ты? – дрогнувшим голосом спросила Люси.

– О том, что, если так хотите быть вместе, я дам вам эту возможность. Только потом не жалуйтесь.

Все оказалось проще простого. Не слушая протестов дочери, Кристина собрала её вещи и заявила решительно, что больше Люси порог этого дома не переступит. Если она такая взрослая, самостоятельная, то пусть и отвечает за свои поступки. Языком трепать способны все, кому не лень. Мало кто умеет доказывать свои слова на практике. Возможно, Люси думала, что ей все с рук сойдет… Но она ошибается.

Кристина не позволит ей отступаться от слов. Решила что

то делать, так пусть и делает.

Пока они ехали в машине Кристина ни слова не произнесла. Люси пыталась заговорить с матерью, взывала к её здравому смыслу, но натыкалась на стену ледяного молчания. Мисс Вильямс делала вид, что не замечает попыток дочери наладить диалог. Внимательно смотрела на дорогу, а на слова принципиально не отзывалась.

Никто не тянул Люси за язык, никто не заставлял её делать выбор в пользу Дитриха. Она сама сказала, что хуже с ним не будет. Вот и получит теперь желаемое. Видно же, что она голову потеряла, только о нем и думает, хоть и старается матери о своих переживаниях не говорить. На деле же новенький все её мысли занимает.

– Мам, – Люси в очередной раз потянула Кристину за рукав.

Женщина резко ударила по тормозам, так что Люси бросило вперед. Она едва не ударилась лбом о приборную панель.

– Чего ты от меня хочешь? – злобно процедила Кристина, продолжая смотреть вперед.

К дочери лицом не поворачивалась. Хотела продемонстрировать свое безразличие.

– Поехали домой. Поговорим нормально, а не так, как сейчас.

– Не обязательно возвращаться. Говори, что хотела…

– Ты что не понимаешь, как это глупо?

– Что именно?

– Твой поступок.

– Мой?

– А чей же еще?

– Твой. Исключительно твой.

– Мама, сколько мне лет?

– Семнадцать. Что с того?

– Почему ты считаешь, что я маленькая и глупая?

– Потому что ты маленькая и глупая. И в мужчинах совершенно не разбираешься.

– Разумеется. А твой поступок поможет мне в них разбираться, – фыркнула Люси, закусив губу.

Неосторожное движение причинило боль. Попала зубом в ранку. Пришлось залезть в сумку, вытащить оттуда платок и приложить к поврежденной губе.

– Посмотрим. Вот увидишь, я докажу тебе, что твой Ланц – ничтожество. Только увидит тебя на пороге своего дома, как сразу убежит с поджатым хвостом. Начнет отнекиваться, скажет, что все у вас несерьезно, и он не готов принять на себя ответственность.

– Если он так скажет, мы поедем домой?

– Нет.

– Почему?

– Я поеду, а ты можешь идти, куда угодно. Хоть к дорогому, любимому и единственному, хоть к папаше, хоть в тридевятое королевство. Но дома я тебя видеть не желаю. Ты мою заботу не ценишь. Плевать хотела на мое мнение. Для тебя глупая любовь к незнакомому мальчишке важнее родственных отношений… Что ж, ты сама себе хозяйка. Делай, что считаешь нужным, но на мою помощь больше не рассчитывай.

– Мам, – растерянно выдала Люси.

– Для тебя отныне мисс Вильямс.

Женщина вновь завела машину, тем самым дала понять, что разговор окончен. И продолжение не предвидится.

Новый виток скандала разыгрался уже на пороге дома Дитриха.

Трагикомедия, а, может, фарс, главными участниками которого они стали. Она, Люси, Дитрих и его мать. Лота Ланц, кажется, вообще ничего не понимала, потому что большую часть времени провела в качестве молчаливого наблюдателя. По большей части дискутировала Кристина с собственной дочерью, а Дитрих стоял и смотрел на нее, как на таракана. Дай только свободу действий, и он сразу же кинется на нее с кулаками. Цель – уничтожить. Впрочем, тут они были солидарны друг с другом.

Кристина испытывала схожее чувство, глядя в это надменное лицо.

Их перепалка длилась недолго. В итоге Кристина оставила дочь в чужом доме и с чувством выполненного долга отправилась восвояси. В душе клокотала злоба. Хотелось придушить наглого мальчишку.

Вопреки ожиданиям он повел себя не так, как предположила Кристина. Не стал выпроваживать Люси на улицу, кричать, что ему не нужна приживалка в доме. Нет, все получилось иначе. В жизнь претворился иной сценарий, противоположный тому, что в мыслях нарисовала себе мисс Вильямс.

Быть может, слова и поступки Дитриха должны были переубедить её, заставить поверить в искренность его намерений, но… Получилось так, что Кристина разозлилась ещё сильнее. Он спутал ей все карты. Сделал все не так, как она распланировала заранее. Придраться оказалось не к чему.

Она отметила, как Дитрих прижимает к себе Люси. Не остался незамеченным и взгляд Люси. В нем больше не было вызова, только страх. Кажется, девушка все

таки не хотела оставаться в этом доме. Надеялась, что Кристина образумится, позовет её домой, и они все обсудят, не переходя к взаимным оскорблениям.

– Если тебя через пару недель спишут со счетов, домой можешь не возвращаться. Хоть на коленях будешь ползать под дверью, все равно обратно тебя я не приму. Живи с тем, кого предпочла матери, шлюха малолетняя.

– Захотите забрать, я не отдам, – долетели до нее слова Дитриха, ставшие чем

то вроде выстрела в пустоту.

Вроде никакого вреда он причинить не способен, но мороз по коже пробегает.

Она нажала на педаль газа.

Прочь! Прочь отсюда. Как можно дальше.

Чтобы не слышать, не видеть, не думать…

Не думать о том, что это была самая большая ошибка в её жизни.

*

Всем свойственно ошибаться. Для людей – это закономерно. Набивать шишки, потом искать пути исправления ошибок, находить и снова оступаться. Давно известно, что научиться можно исключительно на своих ошибках, а опыт предыдущих поколений никогда не окажет должного влияния. Можно слушать доброжелателей, внимать их словам, но потом все равно случится что

то, что выбьет из колеи, и тогда опыт предшественников окажется невостребованным. Человек будет искать выход самостоятельно, без посторонней помощи. И только так сможет понять, чего ему не хватает для полного счастья.

Хорошо, когда есть возможность исправить…

А когда нет?

Совсем

совсем. Впереди тупик, из которого невозможно выбраться. Лбом стену не пробить. Остается только бродить в темноте, надеясь на чудо. Кому