— Поняла, — говорю я.

Мисс Деббэ кивает.

— Хорошо. Теперь иди разомнись перед занятием.

Я поворачиваюсь и выхожу из кабинета. У меня есть ровно четыре дня на то, чтобы найти решение. Это невозможно, но оно должно существовать! Так или иначе, а я его найду.

Я спускаюсь в раздевалку. Террела, Эпата, Алекс и тройняшки уже там, сидят рядышком в углу. Эпата встречает меня широкой улыбкой.

— Вернула туфли, да? Как прошло? — спрашивает она.

Я гляжу на Террелу. Та качает головой. Она никому ничего не сказала.

Алекс внимательно на меня смотрит.

— Бренда, ты здорова? Как-то ты странно выглядишь.

— Может, у нее бери-бери, — тревожно говорит Джерзи Мэй и отступает на шажок.

Я чувствую взгляд Джессики, но мне так неловко, что я не могу посмотреть на нее и гляжу на Джерзи Мэй.

— Пообещай, что не будешь визжать, — говорю я ей.

Она смотрит возмущенно.

— Почему это я должна визжать? Я вообще никогда не визжу!

Я оглядываюсь. Совсем рядом с нами сидят еще несколько девочек.

— Туфли в лохмотья изжевала собака моей кузины, — говорю я.

Джерзи Мэй взвизгивает. Все, кто есть в раздевалке, немедленно поворачиваются к нам. Джоанна быстро закрывает сестре рот рукой.

— Не может быть! — говорит Алекс, когда остальные девочки теряют к нам интерес и снова начинают заниматься своими делами.

— Может.

— А мисс Деббэ уже знает, что туфли пропали? — шепчет Эпата.

— Знает.

— А что собака их сжевала, знает? — спрашивает она.

— Нет, — я приваливаюсь к стене. — Она сказала, что если я верну их в субботу, она никому ничего не скажет. А если не верну…

— То что? — перебивает Эпата, наклонившись ко мне.

— Тогда она все расскажет моей маме, и что там будет дальше — неизвестно. Мама ведь может даже запретить мне заниматься балетом.

Подруги разом ахают.

Алекс поворачивается к Терреле.

— Тер, надо что-нибудь придумать!

Террела качает головой.

— Я все выходные думала.

— Но нужно ведь найти выход! — говорит Алекс.

Террела меряет ее взглядом.

— Слушай, если бы я была Суперменом, я бы, конечно, полетала вокруг Земли и повернула время вспять, но я так не умею. Вот ведь странно, да?

С минуту мы все молчим. Я гляжу на Джессику.

— Ты была права, — говорю я. — Нельзя было брать туфли. Это было ужасно глупо. Можешь больше со мной никогда не разговаривать.

Джессика смотрит так, словно видит меня насквозь. Она садится ровно и говорит:

— Если нам нужно достать туфли к субботе, то мы их достанем.

Я сдвигаю брови.

— Джессика, они же не простослегка попорчены. От них почти ничего не осталось!

— Все равно, — твердо говорит она. — Мы найдем выход. Встречаемся у нас дома, завтра после школы. Туфли принеси с собой. И чтобы пришел весь Орден. Договорились?

Странно видеть, как Джессика принимает на себя командование. Обычно командиром у нас бывает Террела.

— Договорились, — отвечаем мы.

Решимость Джессики вселяет в меня новую надежду. Действительно — должно же быть какое-то решение. Разве Леонардо сдался бы на милость судьбы? Ни за что. Может, у меня в химическом наборе найдется средство, чтобы состарить новые туфли. Или вот ученые умеют клонировать овцу из одной-единственной клетки другой овцы. Что, если мне удастся клонировать пару балетных туфель из тех лоскутков, что остались от туфель мисс Камиллы Фримен?

Правда, у меня нет новых туфель, с которыми можно было бы экспериментировать. И клонировать, кажется, можно только живых существ, а не туфли. Если бы можно было клонировать неживые вещи, я взяла бы доллар и клонировала его столько раз, сколько нужно, чтобы заплатить мисс Деббэ за ее драгоценные туфли. Остается только надеяться, что у моих друзей есть идеи получше.

После школы мама Алекс отводит ее и нас с Террелой к тройняшкам. Они живут в знаменитом гарлемском районе Страйверз-Роу, в пятиэтажном особняке. Родители тройняшек сейчас на работе, поэтому дверь нам открывает экономка. Ковер в прихожей такой мягкий, что ноги тонут в нем по щиколотку.

Отец тройняшек преподает в университете, читает лекции по африканской культуре, поэтому он часто ездит в Африку и привозит оттуда всякие интересные штуки. Резные деревянные маски, которые смотрят на нас со стен, тоже привез он.

— Привет! — говорит Джессика с верхней ступеньки лестницы. Мы поднимаемся к ней. Я веду пальцем по желобкам на перилах, точно таких, по каким скатываются дети в книжках.

У каждой из тройняшек есть своя комната. Комнаты соединены между собой дверями, но совершенно не похожи одна на другую. У Джоанны повсюду валяются скейтборды, ролики и спортивные журналы, а одежда разбросана так, словно по комнате прошелся тайфун.

В комнате Джерзи Мэй стены выкрашены в розовый цвет, повсюду какие-то рюшечки и оборочки, а над кроватью — складчатый балдахин на четырех столбиках. В комнате чисто, как в гостиничных номерах, которые показывают во всяких передачах. Джерзи красиво рисует, и ее картины — все абсолютно одинакового размера — висят на стене аккуратным рядком.

В комнате Джессики словно бы живут два разных человека. Вдоль одной стены идут книжные полки (особенно много поэтических сборников), стоит письменный стол и бюст Эмили Дикинсон. В другой половине комнаты Джессика держит своих животных. У нее есть игуана по кличке Герман, черепашка Уолт, белая крыса Шекспир и крикливый скворец, которого зовут Эдгар. У себя в комнате Джессика пишет стихи. В поисках рифмы она перебирает все подходящие слова вслух, поэтому Эдгар то и дело выкрикивает что-нибудь вроде «день-тень-лень» или «мыло-было-шило».

Мы совещаемся в комнате Джерзи — у Джоанны некуда сесть из-за раскиданной одежды, а у Джессики слишком шумно: то скребется игуана, то кричит во весь голос Эдгар. Алекс с Эпатой садятся на розовую кровать, а мы с Джессикой, Джерзи Мэй и Террелой рассаживаемся по розовым стульям. Джоанна устраивается на розовом ковре. Джессика пытается призвать нас к вниманию, но ей мешает доносящиеся откуда-то неподалеку звуки — бум, бум, бум, бах, бум, бум…

Алекс широко открывает глаза.

— Что там такое творится? — спрашивает она. Она-то никогда еще не бывала в гостях у тройняшек.

— Это Мейсон, ил лоро фрателло пиу джоване— их младший брат, — говорит Эпата. — Будущая звезда баскетбола.

— Он тренируется целыми днями — БЕЗ ПЕРЕРЫВА! — вздыхает Джоанна. Она выходит в коридор и стучит в соседнюю дверь. — Мейсон! Прекрати уже!

Мейсон и не думает прекращать.

Джессике приходится говорить громче.

— Всем нам известно, по какому поводу мы собрались здесь. Нам необходимо отыскать способ вернуть мисс Деббэ туфли мисс Камилы Фримен. Я лично предлагаю их починить. Джерзи у нас отличная рукодельница.

Джерзи смущенно улыбается.

Джессика поворачивается ко мне.

— Ты принесла туфли?

Я медленно открываю молнию на сумке и достаю бесформенные лохмотья из ткани и кожи, с которых до пола свисают издырявленные ленточки. Ленточки слегка покачиваются, но затем замирают, словно поняв: все безнадежно.

Девочки ахают. Эпата издает негромкий долгий свист.

— Даже если Джерзи — лучшая рукодельница на свете, — говорит Эпата, — эти обрывки ей не починить.

Джессика, похоже, несколько потрясена.

— Что ж, — говорит она, взяв себя в руки, — чинить туфли мы не станем. Значит, нужен мозговой штурм.

— Какой штурм? — переспрашивает Террела.

Джессика поднимает пачку бумаги.

— Нас этому учили в классе художественной литературы прошлым летом. Мозговой штурм — это когда ты придумываешь любые идеи, какие угодно, пусть хоть самые глупые. Смеяться над ними нельзя. Можно только подавать новые идеи. Я буду их записывать, а потом поглядим — вдруг что-нибудь да пригодится. — Она снимает колпачок с фломастера. — Ну поехали!