Сегодня — толстый, почти ручной лондонский голубь вразвалочку прохаживается по мостовой, среди ботинок и туфель людей, спешащих на автобусную остановку. Какой-то мужчина его пинает, голубь описывает в воздухе дугу, ударяется о фонарный столб, лежит на земле, вытянув шею, открыв клюв. Мужчина в изумлении останавливается: он ожидал, что голубь выпорхнет из-под его ноги. Он озирается украдкой, он собирается сбежать. Но уже слишком поздно, к нему приближается сварливая мегера с красным лицом.

— Ах ты злодей! Голубя пнул ногой!

Мужчина уже тоже весь красный. От смущения и комичного удивления он начинает ухмыляться.

— Но они же всегда улетают, — взывает к справедливости.

Женщина кричит:

— Ты убил его — ты пнул несчастную пичужку!

Но голубь еще жив: лежа у фонарного столба, он тянет шею, пытается поднять головку, его крылья вздымаются и опадают, вновь и вновь. К этому времени на месте происшествия уже собралась небольшая толпа, включая двух мальчишек лет по пятнадцати. У них живые и сообразительные лица уличных воришек. Оба стоят не шелохнувшись, наблюдают, жуют жвачку. Кто-то говорит:

— Вызовите службу защиты животных.

Женщина кричит:

— И не было б у нас такой нужды, если бы этот хулиган не пнул несчастную бедняжку!

Мужчина переминается с ноги на ногу, вид у него глуповатый — преступник, ненавидимый толпой. Только мальчишки сохраняют полную бесстрастность. Один бросает в воздух реплику:

— В тюрьме таким место, таким преступникам, как он.

— Да, да! — кричит женщина.

Она настолько захвачена своей ненавистью к мужчине, пнувшему голубя, что на самого голубя она и не смотрит.

— Какая тюрьма, — говорит второй мальчишка. — Его бы следовало выпороть, вот что я вам скажу.

Женщина пристально всматривается в лица мальчишек и понимает, что они над ней смеются.

— Да и вас тоже! — задыхаясь, кричит им она. Такое впечатление, что ярость выдавливает ее голос из тела. — Смеетесь, когда страдает маленькая птичка!

Мальчишки, и вправду уже не в силах удержаться, ухмыляются, хотя и вовсе не так пристыженно и изумленно, как виноватый во всем случившемся злодей.

— Смеетесь, — говорит она. — Смеетесь. Васхорошо бы выпороть. Да. Так, воистину.

Тем временем какой-то практичный человек, нахмурившись, склоняется над голубем и изучает его. Потом он выпрямляется, провозглашает:

— Голубь умрет.

Он прав: глаза птицы подергиваются пленкой, из клюва тонкой струйкой забила кровь. И женщина, забыв о трех объектах своей ненависти, наклоняется над птицей и смотрит на нее. Ее рот немного приоткрыт, на лице написано неприятное любопытство, с которым она наблюдает, как птица бьется в конвульсиях, пытается поднять головку и наконец всем телом обмякает.

— Он умер, — говорит практичный человек.

Злодей, пришедший к этому времени в себя, произносит извиняющимся тоном, но явно намереваясь не допустить никаких глупостей:

— Мне очень жаль, но это просто несчастный случай. Я в жизни не видел голубя, который не улетел бы из-под ноги.

Мы все неодобрительно взираем на этого прожженного убийцу голубей.

— Несчастный случай! — повторяет женщина. — Несчастный случай!

Но толпа уже расходится. Практичный человек поднимает мертвую птицу, но это явная ошибка, потому что он теперь не знает, что с ней делать. Пинатель голубей пытается уйти, но женщина идет за ним, твердя:

— Скажите ваше имя, сообщите мне ваш адрес, я в суд на вас подам.

Мужчина говорит, обеспокоенно:

— Ох, только не надо делать из мухи слона.

Она замечает:

— Полагаю, под мухой вы понимаете убийство несчастной птички.

— Ну, это же не слон, убийство — это не слон, — встревает один из пятнадцатилеток, ухмыляясь и засовывая руки в карманы курточки.

Его друг подхватывает с рассудительным видом:

— Ты прав. Мухи — это убийство, но слоны — нет.

— И то верно, — говорит первый, — когда это голубь был слоном? Ведь он же муха.

Женщина разворачивается к ним, и злодей, преисполненный чувства благодарности, скрывается с места преступления, с крайне виноватым, помимо собственной воли, видом. Женщина пытается найти подобающие слова, чтобы высказать мальчишкам все, что она о них думает, но отвлекается на практичного человека, который так и стоит рядом с ними, с беспомощным видом держа в руках труп голубя. Один из мальчишек саркастически осведомляется:

— Мистер, подумываете о голубином пироге?

— Ты меня еще подразни, и я мигом вызову полицию, — немедленно реагирует практичный человек.

Женщина в восторге, она говорит:

— Правильно-правильно, давно пора это сделать.

Один из парней издает долгий, недоверчивый, нахальный, восхищенный посвист.

— Вот это круто, — говорит он, — зовите скорей мусоров. Они вас, мистер, упекут в тюрягу за то, что вы украли общественного голубя.

И эти двое, заливаясь громким хохотом, уходят, стараясь не потерять лица, но весьма поспешно, потому что была упомянута полиция.

Остались сердитая женщина, практичный человек, труп голубя и несколько зевак. Мужчина оглядывается по сторонам, замечает, что на фонарном столбе закреплен ящичек для мусора, и направляется к нему, чтобы выбросить туда мертвую птицу. Но женщина преграждает ему путь, выхватывает голубя.

— Отдайте мне его, — говорит она, задыхаясь от нежности. — Я похороню несчастную птичку в ящике для цветов, у себя на подоконнике.

Практичный человек благодарно спешит прочь. Она остается одна. Она стоит и с отвращением смотрит, как густая кровь капает из открытого клюва.

12 ноября

Прошлой ночью мне приснился голубь. Он что-то мне напоминал, но я не понимала что. Во сне я изо всех сил старалась вспомнить. Но когда я проснулась, я знала, что это было, — это был случай из тех времен, когда мы проводили свои выходные в отеле «Машопи». На многие годы я забыла о том эпизоде, но теперь он ясно и во всех подробностях ожил в моей памяти. Меня изводит понимание того, что в моем сознании хранится, надежно запертое и недоступное, столь многое из прожитого, и, если бы не какой-то случай, подобный вчерашнему, я бы так никогда этого и не вспомнила. Должно быть, то был какой-то промежуточный уик-энд, а не последний, переломный, потому что мы все еще были в хороших отношениях с Бутби. Я помню, как во время завтрака в столовую вошла миссис Бутби с винтовкой двадцать второго калибра в руках и обратилась к нашей компании:

— Кто-нибудь из вас умеет стрелять?

Пол, взяв у нее ружье, сказал:

— В мое дорогое образование не преминули включить обучение прелестям убийства фазанов и куропаток.

— Ну, у нас тут все попроще, — сказала миссис Бутби. — У нас тут водятся и фазаны, и куропатки, но их не так уж много. Мистер Бутби тут заикнулся, что он был бы не прочь отведать пирога с голубятиной. Муж раньше и сам брался за ружье время от времени, но сейчас он несколько не в форме. Вот я и подумала, не будете ли вы так любезны?..

Пол с недоумевающим видом крутил в руках ружье. Наконец он произнес:

— Что вам сказать. Раньше мне никогда не приходило в голову стрелять по этим птицам из ружья, но, если мистер Бутби с этим справлялся, справлюсь и я.

— Это несложно, — пояснила миссис Бутби, как всегда позволяя себе купиться на обманчивую вежливость его манер. — Там, между копи, есть небольшие влеи, где полно голубей. Вы просто ждите, пока они рассядутся спокойно, а потом по ним стреляйте.

— Это неспортивно, — сказал Джимми с глуповатым видом.

— О Боже, это неспортивно! — возопил Пол, изображая ужас, прикрыв одной рукой глаза, другой же отстраняя от себя ружье.

Миссис Бутби не знала, воспринимать ли ей его слова всерьез, однако она на всякий случай пояснила:

— Все по-честному. Не стреляйте, пока вы не поймете наверняка, что убьете птицу. И тогда — чем это плохо?

— Она права, — сказал Джимми, обращаясь к Полу.