Эти заботы и хлопоты занимали все его время, свободное от работы. «Хорошо еще, что крокодил довольствуется ботинками, а не хочет слопать, например, меня», — говорил себе Х. Х. в утешение. На работе, напротив, он расслаблялся. Так как его дом уже был не столько его домом, сколько берлогой прекрасной рептилии, офис стал для него почти что новым домом. Там он чувствовал себя в полной безопасности, а кроме того, там была Элена с ее светлыми вьющимися локонами, улыбкой и такой неподражаемо волшебной манерой бегать пальцами по клавишам компьютера, что это могло кого угодно свести с ума…

— Ты плохо выглядишь, Хуан Хосе…

Сеньора Эулалия, всегда по-матерински заботливая, всегда готовая предложить ему «Клинекс», почистить щеткой его пиджак или напомнить о расстегнутой ширинке, озабоченно смотрела на него:

— Хуан Хосе, мне кажется, ты мало бываешь на свежем воздухе, у тебя нездоровый вид, — повторила она.

— Да, да… — согласилась Элена, на мгновение оторвавшись от работы на компьютере. — Ты выглядишь озабоченным.

Х. Х. почувствовал, как бешено забилось его сердце: о, эта девушка взглянула на него. Ее прекрасные глаза с поволокой смотрели на него, и этот взгляд, казалось, проникал в его Великую Тайну. Поэтому ему не пришло в голову ничего лучшего, чем сделать то, что обычно делают в таких случаях:

— Я озабочен, потому что с одним моим другом происходят очень странные вещи…

— Что случилось с твоим другом?

Сеньора Эулалия всегда была готова посочувствовать чужой беде.

— Ничего особенного… Мой друг говорит, что у него под кроватью сидит крокодил…

Элена вздрогнула. Она перестала стучать по клавишам и уставилась в потолок так, будто ей не хватало воздуха.

— Но самое удивительное в том, что этого крокодила видит только он сам, а другие не видят ничего…

— Потрясающе! — сеньора Эулалия выглядела очень заинтересованной. — А твой друг не ходил к врачу?

— Нет, он уверен, что его примут за психа.

— Но, боже мой! Теперь многое изменилось! Никто никого уже не упрячет просто так в психушку! Существуют различные методы лечения… У родственника одной моей подруги, милого, несомненно, мальчика, горного инженера, который раньше жил в Бильбао, а теперь работает тут, так вот, у него было… был период, когда он решил, что стал собакой, и по ночам лаял…

— Ради бога, хватит, Эулалия! Меня так пугают эти истории… — прошептала Элена.

— И, чтобы помочиться, он поднимал ногу! — усмехаясь, продолжала сеньора Эулалия. — В конце концов он обратился к врачу, попринимал какие-то таблетки и… все в порядке! Медицина шагнула так далеко!.. Элена, дорогая, что с тобой? Ты побелела как полотно!

Х. Х. подошел к ней поближе. Казалось, ее тошнило, и Х. Х. очень хотелось взять ее за руку, но он не решился.

— Мне что-то нехорошо!.. Эти вещи всегда так действуют на меня! — пробормотала девушка, спешно направляясь в туалет.

— Странная она, тебе так не кажется, Хуанхо? — шепнула Эулалия Х. Х. доверительным тоном. — Она так реагирует на некоторые вещи… как-то неожиданно… не знаю, не знаю… не беременна ли она?

Так как развивать эту тему не было никакого смысла, Х. Х. постарался закончить разговор, сказав, что, конечно, мысль обратиться к врачу ему представляется очень удачной и что он непременно посоветует своему другу сделать это.

В конце концов, мысль была разумной; впрочем, как бы то ни было, случай инженера, задиравшего ногу, чтобы помочиться, казался ему куда более тяжелым, чем проживание миролюбивого крокодила у него под кроватью.

Х. Х. посмотрел расписание приема своего врача:

Ладно, придется отпроситься с работы. За все годы работы в этом банке он не пропустил ни одного рабочего дня, так что шеф возражать не станет…

— Я хотел бы отпроситься на завтрашнее утро. Дело в том, что мне нужно сходить к врачу…

— Ты заболел, Х. Х.?

— Похоже, у меня ангина, — сказал он, закуривая сигарету.

— А разве табак для тебя сейчас не опасен?

— Табак? А, да…

И он жестом, выражающим глубочайшее отвращение, швырнул сигарету на пол.

— Ради Бога, Хуан Хосе! Для чего тут стоят пепельницы?

Сеньора Эулалия только что вошла и смотрела на него с осуждением. Х. Х. нервно поднял окурок с пола и пихнул его в пепельницу.

— Ладно, ладно, Х. Х., иди к врачу как можно скорее! Честно говоря, и так видно, что ты несколько нездоров… Прими антибиотики — и дело в шляпе!

И, сказав это, шеф выразительно посмотрел на дверь, давая понять, что разговор окончен.

Сеньора Эулалия, положив какие-то документы на стол шефа, вышла вместе с Х. Х., и они направились в офис:

— Тебя преследует блондинка, Хуан Хосе… — сказала она ему язвительно, снимая нитку с лацкана его пиджака.

— Меня? — и невольно в его воображении возникла пышная кудрявая шевелюра Элены.

— Так говорится, когда к одежде прилипает белая нитка, а когда прилипает черная, то говорят «тебя преследует брюнетка». Ты не знал?

Х. Х. исподтишка взглянул на Элену, и ему показалось, что она с преувеличенным вниманием уставилась на монитор компьютера.

— Мне завтра нужно в поликлинику с утра, — сказал Х. Х., чтобы сменить тему разговора.

— Ты болен? — спросили одновременно обе женщины.

— Горло, миндалины… ангина… — и он поднял воротник и лацканы пиджака, взяв при этом рукой себя за горло так, как будто хотел себя задушить.

— Дай-ка мне посмотреть! — неожиданно предложила Элена.

Это предложение привело Х. Х. в крайнее замешательство. Он сказал, что не нужно, не стоит, не надо себя утруждать… Но Элена настаивала. Он подчинился, открыв рот, и на секунду в его сознании возник образ крокодила с разинутыми челюстями.

— Какой ужас! — сказала она с возмущением, закончив исследовать его гортань. — У тебя миндалины как у лошади! Тебе нужно как можно скорее идти к врачу! У тебя нет температуры? — и Элена положила ладонь ему на лоб. Х. Х. почувствовал озноб.

— Ты дрожишь.

Х. Х. почувствовал, как его зашатало, когда Элена взглянула своими глазами цвета лесного ореха в его глаза. Он сел за свой стол, и ему потребовалось приложить немало усилий, чтобы вновь приняться за работу. Нет, невозможно. Он и в самом деле почувствовал сильную боль в горле. И даже небольшой жар.

Х. Х. на следующее утро пришел в поликлинику в сильном волнении. Ему никогда не нравились врачи, и он всегда старался по возможности избегать их, но сейчас он не видел иного выхода, кроме как поведать свою Великую Тайну профессионалу, человеку опытному и в то же самое время равнодушному. Кому-нибудь, кто привык почти что ко всему: к лающим инженерам и к банковским служащим, делящим дом с крокодилами. Он испытывал невероятный стыд и страх; чувствовал срочную необходимость предпринять какие-то решительные действия и в то же самое время — неудержимое желание обратиться в бегство. В таком состоянии духа он не обратил внимания на то, что номер его очереди к врачу, выданный ему в регистратуре, был двадцать седьмым. Это означало, что у него было достаточно времени для того, чтобы отказаться от посещения врача или прийти в другой день; 26 консультаций, предшествовавших его собственной, могли занять все утро, доктор Поспеши вполне мог решить, что на сегодня хорошего понемножку, и перенести прием на другой день… Старушка, маленькая и сморщенная как изюм, присела рядом с ним.

— А какой номер у вас? — спросила она, показав Х. Х. свой номер 33. —Двадцать семь? А, ну тогда он примет вас тотчас! Этот доктор, в полном соответствии со своим именем, ведет прием очень быстро…

И старушка усмехнулась, обнажив, как кролик, ряд ровных, словно кастаньеты, идеально белых зубов.