— А что он за доктор? — спросила я с подозрением. Несмотря на то что я всегда была совершенно здорова, я панически боялась врачей. Мне вовсе не хотелось, чтобы у нас жил врач, как будто из-за одного его присутствия в доме мы могли подцепить какую-нибудь заразу.
— Он не доктор медицины, Хема. Он — доктор юридических наук.
— Но ведь ты тоже доктор наук, баба, а тебя никто не зовет доктором.
— Когда мы познакомились, доктор Чудхури был единственным из наших друзей, кто имел ученую степень. Мы называли его так из уважения перед его талантами.
Я спросила, как долго будет продолжаться этот визит — неделю? Две? Мама не знала, все зависело от того, насколько быстро вы управитесь с покупкой нового дома. Я вышла из родительской спальни, сердито топая ногами: почему я должна отдавать свою комнату незнакомому мальчишке? Однако возражать против этого я тоже особо не могла: к моему великому стыду, вплоть до последнего времени я регулярно спала в родительской спальне, а вовсе не в своей комнате, где я только держала одежду и книжки. Кстати, мама даже приветствовала эту привычку — сама она спала в одной кровати с родителями до тех пор, пока не вышла замуж, и считала это абсолютно нормальным. Ну а разговоры про отдельные комнаты и тому подобная ерунда — просто выдумки жестоких американцев, которые детей своих совсем не любят. Но я знала, что это ненормально, никто из моих школьных друзей не спал в одной комнате с родителями, в школе меня бы подняли на смех, если бы я призналась одноклассникам в своей слабости. И вот предыдущим летом я решила начать новую жизнь и окончательно «переехала» в свою комнату. Вначале мама беспокоилась и приходила ко мне ночью, как будто я была еще малышкой и могла подавиться соской или задохнуться во сне. Она гладила меня по голове, уговаривала не бояться и напоминала, что она рядом, прямо за стенкой. На самом деле в первую ночь я действительно немного боялась, потому что в комнате было абсолютно тихо, и я не слышала ни дыхания родителей, ни скрипа пружин их матраса. Сжав зубы и удерживаясь от слез, я решила не отступать и научиться спать одной, понимая, что мне следовало сделать это в возрасте трех лет. В конце концов я заснула и проспала всю ночь без сновидений, а наутро меня разбудил бледно-розовый рассвет, вползающий в комнату через восточное окно.
И вот наш дом полностью готов к вашему приезду. Мама купила новые декоративные подушки темно-оранжевого цвета, которые приятно контрастировали с шоколадного цвета обивкой дивана, что стоял у нас в гостиной. Она переставила растения, по-новому расположила безделушки в серванте, а над камином повесила мой школьный портрет. Мы с ней убрали все рождественские украшения и выбросили открытки, висящие на кнопках вокруг косяка входной двери. Мои родители даже купили себе домашнюю одежду, так как помнили, что твой отец всегда был модником: маме — бледно-зеленый велюровый халат, а отцу — вельветовую куртку. Однажды я пришла из школы и обнаружила, что белое с розовыми цветами покрывало на моей кровати снято и заменено на однотонное бежевое. В ванной комнате появились новые полотенца — более мягкие и пушистые и более глубокого синего оттенка. Мама унесла всю мою одежду из шкафа, оставив только пустые вешалки, и велела мне освободить для тебя две полки комода. Я забрала все самые необходимые вещи, чтобы мне не нужно было ходить в комнату, пока ты будешь там жить: пижаму, белье, спортивную форму, кроссовки для тренировок. Я взяла также библиотечную книгу, которую в то время читала, и все другие книги, обычно лежащие на тумбочке около кровати, мои драгоценности из перламутровой шкатулки и духи, которые мама покупала по каталогу фирмы «Эйвон». Я забрала запирающийся на маленький замочек дневник, хотя писала в нем всего лишь два раза с Рождества, когда мне его подарили, и наш классный альбом, в котором были мои фотографии и куча смешных и дурацких подписей от одноклассников. Это было похоже на сбор чемоданов перед долгим отъездом, только в тот раз я никуда не ехала. Но я все равно сложила свои вещи в большой родительский чемодан, украшенный разнообразными наклейками, и поставила его в родительской спальне около своего дивана.
Я внимательно изучила фотографии твоих родителей; в мамином альбоме их было довольно много, большинство сделано во время знаменитой отвальной вечеринки. Я с удивлением обнаружила, что у моего отца когда-то были густые вьющиеся угольно-черные волосы и веселые глаза. На одном снимке папа был одет в безрукавку и рубашку с подвернутыми до локтей рукавами и возбужденно указывал на что-то, находящееся за пределами кадра. А рядом с ним сидел твой отец — как всегда в костюме и галстуке, наклонив к невидимому собеседнику породистое, красивое лицо. Его глаза, вопросительно смотрящие в объектив фотоаппарата, были удивительного для индуса серо-зеленого цвета. Прямой пробор в пышных волосах твоей матери подчеркивал утонченный овал ее лица, сужающегося к подбородку, а край дорогого сари был накинут на ее узкие плечи как шаль. А еще на одном снимке моя мама, неловкая и какая-то растрепанная, стояла рядом с твоей, держа ее за руку. Обе они улыбались немного смущенно, а щеки у них были красные, как будто они пили вино, хотя на самом деле наши мамы никогда не употребляли ничего крепче чая. По выражению их лиц можно было сразу сказать, что они — лучшие подруги. Однако на этих снимках я не увидела тебя, а ты в этой семье интересовал меня больше всех. Где ты затерялся? В толпе взрослых или играл с детьми на цокольном этаже, рядом с гаражом? Нет, я думаю, что ты сидел где-нибудь в укромном уголке, например в родительской спальне, погруженный в книгу, которую принес с собой, и терпеливо ждал, когда взрослые закончат веселиться.
В день вашего приезда отец поехал встречать вас в аэропорт. Я провела первую половину дня в школе, а когда вернулась, стол уже был накрыт для приема гостей. Я говорила, что моя мама любила принимать гостей, но с таким рвением она давно не готовила. За час до назначенного времени она включила духовку, разогрела на сковороде растительное масло и поджарила толстые ломти баклажана, чтобы подать вместе с далом,отчего кухня наполнилась жирным сизым дымом. Отец позвонил из аэропорта, чтобы сказать, что самолет приземлился вовремя, но что один из ваших чемоданов потерялся в дороге. К тому времени я уже страшно проголодалась, но мне было неудобно просить маму, чтобы она разогрела ужин мне одной. Наконец мама выключила плиту, и мы сели с ней бок о бок на диван и стали смотреть какой-то фильм по телевизору, что-то о Второй мировой войне, где группа грязных, усталых на вид мужчин шла по темному полю. Единственное, что мама ценила в американской жизни, — это возможность ходить в кино и смотреть фильмы по кабельному телевидению. Она во всем пыталась соблюдать индийские обычаи и никогда не носила юбок, считая их верхом неприличия. Правда, это вовсе не мешало ей до мельчайших деталей описывать мне или подружкам пикантные платья Одри Хепберн и других голливудских звезд.
В конце концов я так и заснула на диване, а когда проснулась, мамы рядом не было, телевизор был выключен, зато из столовой доносились веселые голоса. Я вскочила, лицо мое горело, от долгого лежания в неудобной позе руки и ноги затекли. Вы все сидели в столовой и ужинали. Мама гордо выставила на стол достаточно блюд, чтобы накормить целый полк, но рядом с графином с водой я увидела нечто необычное — бутылку виски «Джонни Уокер». Твои родители пили виски! Я не сразу признала твою мать: она была одета в брюки и прикрывающую бедра тунику, а ее густые блестящие волосы были коротко подстрижены и красивой волной спадали на плечи. Она повязала на шею шелковый шарфик, накрасила яркой помадой губы и в результате выглядела гораздо моложе и свежее, чем моя мама. Парул-ди сохранила стройную, почти девическую фигуру, ее скулы оставались все такими же высокими, щеки — впалыми, а глаза яркими — казалось, проклятие среднего возраста ее не коснулось вовсе. На моей маме оно сказалось довольно сильно: мама рано располнела, и ее лицо округлилось и стало каким-то некрасиво пухлым. А вот твой отец вообще не изменился, был все так же красив и элегантен в костюме и при галстуке, только оправу очков сменил. Но ты! Ты стал для меня полной неожиданностью. Я не ожидала, что у тебя окажется такая же светлая кожа, как у твоего отца, и длинные волосы, зачесанные на косой пробор, и чистый высокий лоб. Глаза твои с видимым равнодушием скользили по комнате, однако я была уверена, что ты все замечал. Я не ожидала, что ты будешь так красив, не ожидала, что сердце мое так сильно забьется при виде тебя.
