Любая попытка реконструировать внутренний смысл и значение минойской религии неизбежно опирается на более поздние аналогии и предположения, возможно уводящие нас от истины. Даже теории о том, что главная богиня этого культа является богиней-матерью, повелительницей животных и богиней деторождения и что бог-юноша – ее сын и возлюбленный, основаны в основном на хорошо известных малоазиатских культах исторического периода. С большей или меньшей уверенностью можно сказать лишь, что минойская религия была антропоморфной по своей концепции и связывала физическую красоту окружающего мира скорее с женским, а не с мужским началом, а также, что минойские верующие, изображенные с воздетыми руками или ладонями, прижатыми к вискам, испытывали скорее благоговение и восторг, а не страх перед сверхъестественным. Нет никаких серьезных доказательств и в поддержку мнения, что минойцы поклонялись умершим; напротив, простота общих погребений, при которых труп связывали и запихивали в большой сосуд или в глиняный гроб, говорит об обратном. Видимо, лишь более зажиточных людей хоронили в высеченных в скале склепах, простых шахтных могилах или в гробницах, устроенных рядом с подножием шахты.

В годы расцвета минойской цивилизации на острове главенствовал Кносс. О его процветании выразительнее всего свидетельствует громадный Кносский дворец с величественными входами и залами, широкими лестницами и обширными кладовыми, изысканными росписями и превосходной кладкой. О значении религиозного культа свидетельствует святилище с колоннами на центральном дворе. Расположенная к югу от дворца изящная храмовая гробница (рис. 5, б), где из склепа с колоннами можно попасть в погребальную камеру, дает основания предположить, что в каком-то виде практиковался и культ умерших правителей Кносса. Согласно более поздней греческой традиции, правителя Кносса звали Минос, он был сыном Зевса и Европы, раз в девять лет советовался с Зевсом, а его супругой была Пасифая, дочь Солнца. Вполне вероятно, что правящие царь и царица Кносса брали себе такие имена в качестве династических титулов и обожествлялись, подобно современным им египетским фараонам. Возможно, на так называемом барельефе царь-жрец (с. 31) изображен Минос, царствовавший в XV в. О богатстве Кносса можно судить по широкому использованию минойскими ремесленниками драгоценных металлов и камней и по сокровищам из хранилищ дворца. Эти сокровища инвентаризированы на глиняных табличках по разновидностям и по стоимости. В хранилищах найдены и медные слитки, которые часто встречаются на острове. Эти слитки, без сомнения, были важны для торговли и, возможно, служили для обмена; однако никаких мелких денег не найдено. Процветание Кносса нельзя приписать исключительно эксплуатации природных ресурсов острова. Скорее всего, его источником являлась заморская торговля.

Рис. 6. Реконструкция плана парадных залов дворца. Ок. 1550–1400 гг.

В период 1600–1400 гг. Крит поддерживал очень тесные связи с Египтом. На фреске в могиле Сеннемут в египетских Фивах изображены послы, несущие золотые и серебряные сосуды минойской работы. На фреске в гробнице Рехмир показан прием чужеземных послов с дарами, и некоторые из них, судя по их платью и подношениям, возможно минойцы. Надпись на фреске гласит: «Мирное прибытие великих людей Кефтиу и островов посреди моря». Где находилась страна Кефтиу, неизвестно. Возможно, это был Крит, так как он главенствовал среди морских островов и, конечно, имел дипломатические отношения с Египтом. Кроме того, критские художники на свой лад перерабатывали мотивы, обычные для египетского искусства, такие, как обезьяны и кошки на фресках и папирус на глиняных сосудах. На фреске в Кноссе изображены чернокожие солдаты, возможно наемники из Ливии или Египта. Главный торговый путь в Египет шел из Комо около Феста в дельту Нила, либо прямо, либо через Ливию, где вдоль берега проходит восточное течение. В самом Египте найдено мало произведений критского искусства этого периода, в частности, только несколько предметов минойской или микенской посуды. Поэтому считается, что основными статьями критского экспорта в Египет были шкуры, мясо, фрукты, лес и металлы, а не масло и вино, которое перевозили в кувшинах. Возможно, торговый путь шел через Кипр, так как кипрское линейное письмо на табличке приблизительно 1500 г., найденной в Энкоми на Кипре, вероятно, восходит к минойскому линейному письму. В этот период минойское влияние на Угарит и Библ в Сирии было гораздо слабее, чем в 1700–1600 гг.

В Эгейском бассейне минойская торговля расширялась в 1600–1400 гг. В Ялисе на Родосе, который господствует над входом в Эгейское море, около 1600 г. была основана и процветала примерно до 1425 г. минойская колония. Минойское поселение существовало в Милете на побережье Малой Азии, а другое, вероятно, на Калимносе. Колония на Кифере просуществовала примерно до 1450 г. Таким образом, Крит контролировал морские пути, которые вели из Эгейского моря на юг. Киклады, особенно Милос и Фера, находились под сильным влиянием минойской цивилизации. В Филакопи на Милосе местные мастера освоили минойскую фресковую живопись. Минойское искусство имело большое влияние в восточных и южных областях материковой Греции, что хорошо видно по многим дошедшим до нас фрескам в Тиринфе, Микенах и Фивах. Минойские ремесленники, вероятно, селились на материке, а часто встречающееся название Миноя позволяет предположить, что в разных пунктах побережья существовали минойские торговые фактории. На западе минойские моряки добирались, возможно, до Липарских островов, где найдена минойская посуда XVI в., а может быть, до Мальты и Искьи.

В момент наивысшего процветания Крита в Кноссе возникла отдельная культура (известная как 2-я позднеминойская). Время ее существования ограничено примерно 1450–1400 гг. Она ограничивалась пределами Кносса, не затронув остальную часть Крита. Характерной чертой этого культурного анклава были более тесные контакты с центрами микенской культуры в материковой Греции. Теперь Кносс ввозил или имитировал микенские вазы дворцового и эфирейского стилей и микенский алебастр (сосуды приземистых очертаний). В списках оружия, в том числе и боевых колесниц, и в кносских фресках прослеживается милитаристский дух, а под Кноссом были обнаружены шахтное погребение и так называемые «воинские гробницы», в которых нашли тяжелые наконечники копий и бронзовый шлем. Но все же более существенным было использование нового линейного письма в Кносском дворце и в некоторых дворцовых центрах на материке. Предположение, что этот культурный анклав контролировали микенцы, подтверждается расшифровкой нового линейного письма. Теперь нам известно, что язык этого линейного письма, ранее называвшегося линейным письмом B, греческий, в то время как язык линейного письма А явно не греческий; его можно назвать минойским, хотя минойский язык до сих пор не расшифрован. Переход от минойского линейного письма к микенскому линейному письму (как мы теперь можем называть линейное письмо А и линейное письмо B) доказывает, что правители Кносса в 1450–1400 гг. говорили по-гречески.

Микенское линейное письмо позаимствовало две трети своих слоговых знаков из минойского линейного письма, остальные же знаки, передающие лингвистические особенности языка, были изобретены заново. Вероятно, оно возникло в Кноссе, где долго использовалось минойское линейное письмо, а не на материке, который, видимо, до сей поры жил без письменности. Микенцы изменили систему обозначения чисел и, наверно, мер и весов, используя новые символы, один из которых, возможно, изображает боевую колесницу. Микенское письмо, как и предшествовавшее ему в Кноссе минойское, применялось главным образом для описи содержимого дворцовых хранилищ, в том числе воинского арсенала, и для записи дани, выплачивавшейся остальными критскими поселениями, которые, очевидно, подчинялись микенским правителям Кносса. Письмена наносили на сырые глиняные таблички (которые служили ярлыками в хранилище); из этих табличек уцелели лишь те, которые оказались обожжены во время сильного пожара. Необожженные глиняные таблички и другие недолговечные материалы, такие, как кожа, папирус и кора, давным-давно бесследно исчезли; но примечательно, что на других уцелевших предметах, таких, как посуда, надгробия, металлическая утварь и так далее, письмена почти не встречаются. Насколько позволяют судить имеющиеся свидетельства, похоже, что микенское письмо использовалось в первую очередь, а возможно, исключительно для записи сведений о собственности и ее передаче из рук в руки в пределах правящего класса и что писцы были опытными слугами государства или богачей. На материке это письмо было в употреблении, по крайней мере, до 1200 г., и все 200 его знаков никак не менялись, из чего можно сделать вывод, что письменность была консервативным искусством, выполнявшим узкоспециальные функции.