– Понимаю. Нина не проходит по стандартам, – быстро ответила матери Мария Андреевна.

– Именно так. Она не проходит по тем параметрам, которые устанавливают для девушек восемнадцатилетние юноши. Ты об этом подумала? Поэтому наш молодой человек, не получив то, что ему сейчас хочется больше всего, отыскал бы в ней множество недостатков, если бы не было врожденного.

Мария вздохнула.

– Мама, но…

– Прошу прощения, я не закончила.

– Ты уже и так сказала много приятного, – прохрипела дочь в трубку.

– Теперь я скажу тебе кое-что на самом деле обнадеживающее. Наблюдая за животными, и за людьми тоже, отмечу, что с возрастом у мужчин меняются стандарты. Мужчина социально зрелый, а сейчас это происходит лет в двадцать шесть, увидит Нину иной. Ему неважно, что у нее на лице родимое пятно. Его интересует иное – нет ли пятен на ее душе. Потому что ему нужна не просто женщина, а партнер для счастливой жизни. Понимаешь?

Мария Андреевна вздохнула:

– Я-то понимаю…

– Если мужчина состоялся профессионально и социально, если он хорошо зарабатывает, – продолжала Александра Михайловна, – он отвезет девушку в Германию или Австрию, где навсегда избавят ее от видимого недостатка.

Мария хмыкнула, но в своем голосе она услышала некоторое облегчение.

– Уж не призываешь ли ты меня искать для Нины партнера среди…

– Нет, ни в коем случае. Нина сама справится. Тебе никого не надо искать. Ее найдут, поверь мне. Потому что таких, как моя внучка, поискать.

– Как бы я хотела, чтобы твои слова попали в уши тому, кто готов их услышать!

– Все, что ты можешь сделать, это прислать Нину ко мне на выходные.

Мария Андреевна положила трубку с некоторым облегчением в душе. Она не была похожа на мать ничем – ни той энергии, ни той смелости ей не передалось. Александра Михайловна считала, что сама она пошла в итальянских предков по матери, а Мария продолжает другую ветвь – русскую, своего деда.

Мария Андреевна не слишком верила в правдивость родового предания. К тому же существовало две теории. По одной – их предки явились из Рима в Подмосковье строить православные храмы, это произошло в семнадцатом веке. Потом они осели здесь. А по другой они – потомки авантюриста, заезжего итальянца, который служил при Иване Третьем монетным мастером, но соглашался на любые поручения. Ему хватило наглости не отказаться от роли посла, чтобы оказать личную услугу Ивану Третьему, когда тот сватался к Софье Палеолог. Этот итальянец, которого для простоты называли Иван, а всех итальянцев – фрязями, и фамилия его была Фрязин, выдал себя в Риме за католика. Он позволил себе на время забыть, что в Москве принял православие. Но, надо отдать должное, авантюрист много чего папе наобещал, уладил дело, за которым его прислали. Иван Третий женился на Софье Палеолог.

Из Рима он возвращался на белом коне в прямом и переносном смысле. Принимал почести, которые не полагались ему, не отказывался от подарков. Более того, взял с собой венецианского посла, который жаждал попасть к хану в Орду. Этот итальянец понимал, что рискует, но вера в удачу туманила разум.

Туман рассеялся в Москве, когда герой и его подопечный оказались за решеткой. Но ему и венецианскому послу повезло – их отпустили.

Мать Марии Андреевны считала своим предком именно этого итальянца. Может быть, его гены подтолкнули и ее к авантюре – в тридцать четыре года она решительно поменяла свою жизнь. Бросила работу, как она говорила, «на Красной площади» – в Историческом музее, закончила зоотехнический факультет Тимирязевской академии и отправилась чистить клетки с тиграми в Московский зоопарк. Она не рассталась с этим занятием до сих пор. Более того, Александра Михайловна защитила диссертацию по хищникам в неволе.

Было время, когда Нина тоже хотела работать в зоопарке. Но потом поняла, что растения ей интересней, чем животные. Может быть, иногда думала Мария Андреевна, потому, что в лесу нет чужих глаз? Но принимала ее выбор, особенно теперь, когда она без всякой помощи поступила на биофак МГУ.

К этому времени Мария Андреевна побывала с Ниной и без нее у всех докторов Москвы. Они качали головой – такие операции делают за границей. Быстро, привычно перечисляли города и страны. Потом говорили, сколько стоит такая операция. Таких денег нет ни у самих Никифоровых, ни у бабушки.

Отчаявшись, Мария Андреевна обращалась в благотворительные организации. Ей сочувственно кивали, потом объясняли, что их долг – помогать тем, кто на грани жизни и смерти. А ее дочь здорова и хороша собой. Никаких изъянов, кроме пятна на щеке.

Мария Андреевна думала сейчас, что в чем-то позиция ее матери сходится с точкой зрения мужа. Он считает, что беспокоиться не о чем. Если их дочь поступила в университет на бюджетное отделение, значит, у нее все в порядке с тем, что под пятном. А оно – чепуха. Когда мужчина влюбляется по-настоящему, он видит все в ином свете.

Мария Андреевна почувствовала, что ей стало легче дышать. Она смотрела на экран, где томно передвигались одетые от кутюр героини сериалов, старательно морщили лоб, решая надуманные проблемы. Неинтересно. Она выключила телевизор и пошла в Нинину комнату, где стоял компьютер.

Она включила его, вошла в интернет, набрала привычную фразу «Большое родимое пятно». Машина начала поиск в очередной раз. Может быть, есть новости от дерматологов.

Мария Андреевна приникла к экрану. Та-ак, это уже было… она читала… а это что? Международная конференция дерматологов. Неужели в их институте? Но она ничего не слышала.

Мария Андреевна дважды прочитала информацию, потом взяла трубку и набрала номер телефона. Секретарь директора была ее приятельницей.

Сказать по правде, Мария Андреевна работала в библиотеке медицинского института только ради Нины. У нее прекрасный французский, ей предлагали должность переводчика-синхрониста, гида, но она оставалась в институте, надеясь на близость к докторам. Она верила, придет время, и это обстоятельство поможет.

Когда Нина из долговязого подростка превратилась в девушку с замечательной фигурой, муж, оторвавшись от своих бумаг, сказал Марии Андреевне:

– Знаешь, это пятно – отличный тест на искренность. – Больше ничего не объясняя, снова зашуршал бумагами.

Сначала Мария Андреевна не поняла, о чем он, но потом подумала и согласилась.

– Может быть, ты прав. Хотя от этого не легче.

Муж кивнул, не поднимая головы. Он никогда не был особенно разговорчив, даже в молодости, но не сомневался в правоте произнесенных слов.

Что ж, Дима подтвердил – муж не ошибся и на этот раз. Дима Тугарин не выдержал тест.

Тугарин? Брови Марии Андреевны насмешливо поднялись. А фамилия-то непростая. Сказочный Алеша Попович сражался с Тугарином-змеем. И победил его. Она улыбнулась. Как будто кто-то пообещал ей утешение, что вот-вот к ним явится Алеша Попович, победит всех и вся. Избавит Нину от пятна, покажет, какой глупый Дима. А потом все-все вокруг станут мед и пиво пить, киселем заедать.

Мария Андреевна поморщилась. Какая каша в голове – все смешалось – сказка, быль, реклама из телевизора. Впрочем, есть от чего помутиться в голове.

Предстоящую неделю она будет работать переводчиком у доктора-дерматолога из Туниса. Как все-таки полезно, когда твоя подруга – секретарь директора института.

Этот доктор не походил на сказочного героя, скорее на субтильного француза. Мария Андреевна думала, как лучше поступить – показать ему фотографию Нины или попросить посмотреть дочь.

Посмотреть – это уже консультация, что неприлично без денег. К тому же, для опытного доктора нет ничего нетипичного в Нинином случае. Что нужно у него узнать, так это цену операции в его стране. Лучше всего спросить во время перерыва на кофе, решила Мария Андреевна.

Она так и поступила. Когда они сели в кресла под пальмой в зимнем саду отеля, в котором проходила конференция, доктор задал вопрос о семье. Лучшего случая не придумать. Мария Андреевна вынула из папки фотографию дочери и показала.