Здесь, в специально построенном каменном замке, примыкавшем к церкви, он часто жил и благодаря этому получил свое прозвище Боголюбский. Икона же Богоматери Владимирской (ее называют также «Богоматерь Умиление» – Дева Мария ласково прижимается щекой к младенцу Христу) стала одной из величайших святынь России.

Князь Андрей Юрьевич сразу же принялся украшать свою новую столицу Владимир дивными храмами. Их строили из белого известняка. Удивительные свойства этого камня (мягкий вначале, он со временем становился очень прочным) позволяли покрыть стены здания сплошными резными узорами. Андрей страстно хотел создать город, превосходящий Киев по красоте и богатству. Для этого он приглашал иностранных мастеров, жертвовал на сооружение храмов десятую долю своих доходов. Во Владимире (как в Киеве) появились свои Золотые ворота, своя Десятинная церковь, а главный храм, Успенский собор, был даже выше храма Софии Киевской. Итальянские мастера построили его всего за 3 года. В память о рано умершем сыне Андрей повелел возвести церковь Покрова на Нерли.

Этот храм, и поныне стоящий среди полей под бездонным небом, вызывает восхищение и радость у каждого, кто идет к нему издали по тропинке. Именно такого впечатления и добивался неизвестный нам мастер, поставивший в 1165 г. по воле князя Андрея эту стройную, изящную белокаменную церковь на насыпном холме над тихой речкой Нерль, впадающей неподалеку от этого места в Клязьму. Сам холм покрыли белым камнем, и широкие ступени шли от самой воды к вратам храма. Пустынное это место для церкви выбрали не случайно. В разлив – время интенсивного судоходства – церковь оказывалась на острове, служила заметным ориентиром тем, кто плыл, пересекая границу Суздальской земли. Возможно, здесь гости и послы из дальних стран сходили с кораблей, поднимались вверх по белокаменной лестнице, молились в храме, отдыхали на его галерее и потом плыли дальше – туда, где сиял белизной княжеский дворец в Боголюбове, построенный в 1158–1165 гг. А еще дальше, на высоком берегу Клязьмы, как богатырские шеломы, сверкали на солнце золотые купола владимирских соборов.

Отважный воин, много раз побеждавший в поединках врагов, князь Андрей славился умом, имел властный и независимый характер. Он был порой суров и даже жесток, не терпел ничьих возражений и советов. Не в пример другим князьям своего времени, Андрей не считался с дружиной, боярами, вел государственные дела по своей воле – «самовластно». Своих сыновей и князей-родичей он рассматривал лишь как инструмент своей воли. Андрей вмешивался в их ссоры не как брат-посредник, а как властный хозяин, разрешающий спор своих родовитых, но все-таки слуг. Как писал он своему ставленнику на Киевском столе, смоленскому князю Роману Ростиславичу: «Не ходишь по моей воле с братьею своею, так уходи же из Киева!» Князь явно опережал свою эпоху – подобные поступки казались внове «домосковским» политикам. Он же первым стал опираться на ближних неродовитых, зависимых от него вооруженных слуг, которых называли «дворянами». От их руки он в конце концов и пал.

К лету 1174 г. самовластный князь сумел настроить против себя многих: бояр, слуг и даже свою собственную жену. Против него сложился заговор. Ночью 28 июня в Боголюбове пьяные заговорщики ворвались к Андрею в спальню и зарезали его. Когда они покинули княжеские покои, то раненый Андрей сумел встать и попытался сойти с лестницы. Убийцы, услышав его стоны, вернулись в спальню и по кровавому следу нашли князя за лестницей. Он сидел и молился. Вначале ему отсекли руку, которой он крестился, а потом уже добили. Убийцы ограбили дворец. В этом им помогала набежавшая толпа – князя Андрея люди ненавидели за жестокость и откровенно радовались его смерти. Потом убийцы пьянствовали во дворце, а обнаженный, окровавленный труп Андрея долго лежал на огороде, пока его не схоронили.

После гибели Боголюбского Владимиром 3 года правил Михаил Ростиславич (сын покойного Ростислава Юрьевича, внук Долгорукого). Именно он судил и казнил убийц Андрея Боголюбского. После смерти Михаила владимирцы выбрали в князья его дядю, 23-летнего Всеволода Юрьевича, младшего брата князя Андрея Боголюбского (он был моложе убитого на 42 года!). Ему пришлось утверждать свое право на Владимирский стол в битве с мятежными боярами. Жизнь Всеволода была нелегкой. В течение 8 лет Всеволод с матерью – дочерью византийского императора – и с двумя братьями жил в Византии. Туда их, как в ссылку, отправил Юрий Долгорукий, почему-то невзлюбивший супругу и ее отпрысков. И только в правление брата, Андрея Боголюбского, Всеволод Юрьевич вернулся на Русь, и вот, в 1176 г. стал великим князем Владимирским. А потом наступила благословенная тишина. 36-летнее княжение Всеволода оказалось истинным благом для Владимиро-Суздальской Руси. Продолжая политику Андрея по возвышению Владимира, Всеволод при этом избегал крайностей, считался с дружиной, правил гуманно, его любил народ. По крайней мере, так писали летописцы.

Всеволод получил прозвище Большое Гнездо, потому что имел 10 сыновей и заслужил репутацию заботливого отца: сумел «пристроить» их по разным уделам, где они создали впоследствии целые удельные княжеские династии. Так, от старшего сына, Константина, пошла династия суздальских князей, а от Ярослава – династии московских и тверских князей. Да и собственное «гнездо» – город Владимир Всеволод строил, не жалея сил и денег. Возведенный им белокаменный Дмитровский собор украшен внутри фресками работы византийских художников, а снаружи – затейливой каменной резьбой с фигурами зверей и растительным орнаментом.

Всеволод был опытным и удачливым военачальником. Он часто ходил в походы со своей дружиной. При нем Владимиро-Суздальское княжество расширилось на север и северо-восток. В 1181 г. он основал Хлынов (Вятку) и Тверь. Дважды Всеволод водил свою дружину усмирять непокорных рязанцев. Ходил он и на Новгород, который то принимал на стол кого-нибудь из его сыновей, то изгонял их. Известен успешный поход Всеволода на Волжскую Булгарию, который (как и многие подобные походы в те времена) откровенно преследовал цель поживиться за счет богатых приволжских соседей. О мощи войска Всеволода ярко сказано в «Слове о полку Игореве»: «Ты можешь Волгу веслами расплескать, а Дон шлемами вылить».

Под конец жизни князь Всеволод Большое Гнездо за какие-то провинности отказал в наследстве старшему сыну Константину Ростовскому и передал Владимирский стол младшему сыну Юрию Всеволодовичу. Это так оскорбило Константина, что он даже не явился на похороны отца и начал войну с Юрием и другим младшим братом – Ярославом. В 1216 г. Константин в союзе с Мстиславом Удалым, новгородцами, смолянами, псковичами и киевлянами пошел войной на Юрия и Ярослава. Так началась настоящая братоубийственная война. Как писал летописец, «страшное было чудо и дивное, братья: пошли сыновья на отца, отцы на детей, брат на брата, рабы на господина, а господин на рабов».

В сражении на реке Липице (под Юрьевым-Польским) 21 июня 1216 г. Юрий и Ярослав потерпели поражение, хотя накануне суздальцы хвастались, смотря на босоногую новгородскую рать: «Да мы их седлами закидаем!» Дело в том, что новгородцы шли в бой пешими, да к тому же полуобнаженными, скинув лишнюю одежду и обувь. Перед боем они восклицали: «Забудем, братья, дома, жен и детей!» Все это напоминало атаку скандинавских рыцарей – берсерков, которые также шли в бой обнаженными и босыми, опьяненные особым наркотическим настоем, притуплявшим страх и боль. Неизвестно, благодаря этому или чему другому, но победа новгородцев оказалась полной.