Итак, начнем.

Вермахт переходит польскую границу

Принято («прогрессивной общественностью») считать, что Вторая мировая война разразилась из-за желания национал-социалистической Германии покорить Европу (а в перспективе – и мир; уж таковы были нравы и обычаи у этих злобных немецких нацистов). Начать же покорение Европы и мира немцы решили с Польши, выдвинув последней абсолютно неприемлемые условия, прочитав которые, гордые шляхтичи тут же схватились за сабли. Что коварным немцам, собственно говоря, и было нужно, и 1 сентября их танковые армады принялись терзать тело прекрасной Польши. Ну, а затем за Речь Посполитую вступились благородные юноши – французы и британцы, и с 3 сентября 1939 года германо-польская война стала общеевропейской, а потом и мировой.

Что ж, версия недурна и имеет право на существование. А теперь посмотрим, КАК ВСЕ БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.

Увертюрой ко Второй мировой стала германо-польская война, начавшаяся из-за невозможности урегулирования накопившихся между Третьим рейхом и Речью Посполитой проблем мирными методами.

Что ж такого невероятно унизительного потребовали немцы от поляков – что те сочли принципиально невозможным обсуждать эти требования и решили вместо ведения мирных переговоров затеять с бесчестными вымогателями из Берлина войну, в результате которой оные вымогатели разнесли Польшу вдребезги пополам?

Да, в общем-то, ничего ужасного.

Вот дословно те требования, что были изложены Риббентропом польскому послу в Берлине Липскому 24 октября 1938 года и выполнение которых со стороны Польши немцы считали безусловно необходимыми: 1. «Вольный город» Данциг возвращается из-под управления Лиги Наций под управление Германии. 2. Через «Польский коридор» прокладывается экстерриториальная автострада и экстерриториальная четырехколейная железная дорога, которые будут принадлежать Германии. 3. Германо-польский договор 1934 года будет продлен с 10 до 25 лет. Было еще несколько второстепенных требований, исполнение которых зависело от результатов плебисцитов на некоторых спорных территориях, при этом немцы полагали необходимым проводить вышеозначенные плебисциты под надзором Великобритании, Франции и СССР.

ЭТО ВСЕ. Более никаких безусловных требований к Польше Германия не выдвигала до самых первых выстрелов туманным сентябрьским утром 1939 года.

Посол Польши выслушал требования Риббентропа, неопределенно хмыкнул в усы и убыл в Варшаву для консультаций. 19 ноября пан Липский, вернувшись из Варшавы, заявил германскому министру иностранных дел, что его шеф считает, что «по внутриполитическим причинам было бы трудно согласиться на присоединение Гданьска к Германии… всякая попытка включить вольный город в империю неизбежно приведет к конфликту. Это примет форму не только местных затруднений, но также и прекратит всякую возможность польско-германского взаимопонимания во всех сферах».

Заметьте, Гданьск Польше НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ, Польша в этом городе осуществляет, причем на основании мандата Лиги Наций, ограниченные административные функции – полицейские и таможенные. Тем не менее при переговорах с немецким руководством польские внешнеполитические деятели бестрепетно относят Гданьск к числу польских городов, чья потеря была бы немыслимым горем для всего польского народа.

Кроме того, возврат Гданьска немцам, как заявили поляки, стал бы чудовищным нарушением условий Версальского мира, его 108-й статьи. На каковое нарушение Бек с Липским «пойтить никак не могли»! О том, как они во времена оны лихо наплевали на условия Версальского договора в Силезии, вельможные паны скромно умолчали.

Несмотря на столь, мягко говоря, прохладную реакцию официальной Варшавы, вопрос Данцига и «коридора» продолжал считаться немцами еще в январе 1939 года вполне решаемой проблемой. Ведь Польша, по мнению немецких руководящих деятелей, была вполне себе дружественным Германии государством (выступая в «Спорт-паласе» 30 января 1939 года, Гитлер говорил, что германо-польская дружба в тревожные месяцы 1938 года являлась «решающим фактором политической жизни Европы» и что польско-германское соглашение 1934 года имеет «важнейшее значение для сохранения мира в Европе»). Каковое дружественное государство взамен уступок в вышеназванных вопросах вполне может удовлетвориться весьма щедрыми предложениями Германии относительно Закарпатской Украины, ведь Бек не раз во всеуслышание заявлял, что мечтает о «польско-венгерской границе по Ужу». Размен «вы нам – Данциг и «коридор», мы вам – северо-восточную часть Закарпатья» вполне мог бы устроить обе стороны, и потенциальный очаг военного противостояния затух бы сам собой. Но разве ТАКОЙ результат нужен был подлинным хозяевам Польши?

Министр иностранных дел Рейха И. фон Риббентроп беседует с министром иностранных дел Польши Ю. Беком

Если бы этот вопрос решали только поляки и немцы, то, скорее всего, никакой Второй мировой войны в сентябре тридцать девятого года и не началось бы. Но история сослагательных наклонений не терпит, и человечество получило то, что получило…

5 января 1939 года Гитлер, беседуя с польским министром иностранных дел Беком, предложил тому на признание Польшей германской юрисдикции над Данцигом и разрешения на постройку экстерриториальной автострады и железной дороги вполне эквивалентный, по мнению германского фюрера, обмен – Закарпатскую Украину (без территорий с преобладанием венгерского населения). Бек же заявил в ответ, что «предложения канцлера не предусматривают достаточной компенсации для Польши и что не только политические деятели Польши, но и самые широкие слои польской общественности относятся к этому вопросу очень болезненно». Иными словами, Беку мало Закарпатья, он хочет получить еще и возможность включить в состав Польши тем или иным способом Словакию; 1 марта 1939 года, выступая в Варшаве в сенатской комиссии по иностранным делам, Бек это «право Польши на протекторат над Словакией» обосновывает с политической, экономической и даже этнографической точек зрения.

Рейхсканцлер А. Гитлер беседует с Ю. Беком

Но экспансионистские пассажи Бека – это было только полдела. 4 марта 1939 года польское руководство отдает приказ своим военным ГОТОВИТЬ ПЛАН ВОЙНЫ С ГЕРМАНИЕЙ. Прошу заметить – немцы продолжают надеяться на мирный исход «проблемы Данцига и «коридора», засыпают поляков разными вариантами разрешения вопроса; в немецких штабах НИКАКОЙ ПОДГОТОВКИ К ВОЙНЕ с Польшей не ведется! Об этом пишет Манштейн: «ОКХ до весны 1939 г. никогда не имело в своем портфеле плана стратегического развертывания наступления на Польшу» – то есть все германские планы войны с Польшей (выработанные еще во времена Веймарской республики) были ОБОРОНИТЕЛЬНЫМИ. Лишь В НАЧАЛЕ АПРЕЛЯ 1939 года верховное командование германских вооруженных сил приступило к разработке плана наступательной войны против Польши – тогда как польский план грядущей войны БЫЛ УТВЕРЖДЕН 22 МАРТА 1939 года.

И это был весьма любопытный план!

21 марта в Польше началась частичная мобилизация с целью довести численность вооруженных сил до 800 000 человек и укомплектовать кадровые части по полному штату. Призвано было четыре года резервистов, досрочно новобранцы 1918 года рождения и шесть возрастов специалистов всех категорий воинских специальностей (всего более полумиллиона человек). Началось развертывание четырех дивизий второй очереди (вдобавок к тридцати дивизиям, доводимым этой мобилизацией до штатов военного времени), формирование новых авиационных (бомбардировочная бригада резерва Главного командования – из 36 средних бомбардировщиков PZL.37 «Лось» и 50 легких бомбардировщиков PZL.23 «Карась») и танковых (Варшавская кавалерийская бригада) частей. Но главное даже не это. Гораздо важнее, ГДЕ польский Генеральный штаб начал развертывание своих армий…