В соответствии с древним планом наше маленькое пятикомнатное святилище было обособленно: оно стояло позади главных зданий, и к нему вел проход, огибавший святилище с трех сторон. По другую сторону прохода располагались кладовые и жилища жрецов; они занимали все свободное пространство храмового двора и совершенно закрывали святилище. Помимо того, что его почти не было видно, проход к святилищу тоже был до крайности затруднен. Я уже говорил, что комнаты святилища весьма невелики: одновременно они могли вместить лишь немногих. Если сопоставить это с относительной недоступностью здания, возникает предположение, что Энунмах предназначался для каких-то тайных обрядов, подобных тем, которые совершались в гаремном храме, особом брачном святилище бога. Сюда приходили только жрецы и тайно поклонялись божественным супругам.
Когда Навуходоносор приступил к реконструкции храма, древняя традиция была полностью отброшена. Само святилище, небольшое пятикомнатное здание, осталось прежним, но все склады перед ним были срыты. По бокам святилища пристроили крылья, так что получился квадратный открытый с фасада двор. На месте прохода настелили приподнятую вымостку с алтарем посредине. В переднем зале святилища против входа воздвигли пьедестал и поставили статую. А перед святилищем, где раньше находился настоящий лабиринт различных помещений, расчистили широкий нижний двор, способный вместить толпы зрителей. В древнем храме все было тайным, а теперь верующие могли видеть, как жрецы совершают жертвоприношения на алтаре под открытым небом, и лицезреть через открытую дверь в полумраке святилища изваяние божества.
Совершенно очевидно, что подобная перестройка храма влекла за собой изменения в ритуале. Но как это все объяснить? Ответ на это дает библейская легенда о трех отроках из книги пророка Даниила. Какой бы фантастической она ни казалась, в ней, вероятно, есть связь с действительностью, содержится определенный элемент истины. Суть этой легенды такова. Навуходоносор поставил огромного идола и приказал всем падать перед ним ниц и молиться. Этот приказ поставил евреев, которые до сих пор жили в плену довольно мирно, перед выбором: поклоняться идолу или умереть за ослушание. Что же нового было в подобном повелении Навуходоносора? Отнюдь не установка статуи, ибо так делали все цари. Новым был приказ об обязательном массовом поклонении. Вместо ритуала, выполняемого жрецами, царь ввел своего рода всеобщую молитву, в которой должны были участвовать все его подданные.
Совпадения между библейской легендой и фактами, обнаруженными при раскопках, настолько разительны и так хорошо дополняют друг друга, что для нас совершенно очевидно: в основе этой легенды лежит историческое событие. Перестройка Энунмаха была намеренной, и Навуходоносору она понадобилась для проведения той религиозной реформы, о которой говорится в ветхом завете.
Многие нововведения Навуходоносора безусловно пришлись не по душе его более ортодоксальному преемнику, царю Набониду. Непопулярность этого царя можно отчасти объяснить его отходом от религиозной политики Навуходоносора, которая хоть и противоречила столь дорогим сердцу Набонида древним традициям, зато вполне подходила жрецам. Набонид перестраивал лишь недавно «восстановленные» храмы, вовсе не нуждавшиеся в перестройке. Он это делал лишь для того, чтобы исправить «ошибки» предшественника. Зачастую это вело к путанице: в ряде случаев кирпичи с именами обоих царей встречаются в одном и том же здании, и определить, кто же из них его построил, крайне трудно. Типичным примером такой путаницы может служить «Портовый храм».
К востоку от гавани, на северной окраине города, поднимается невысокий холм, весь изрытый современными кладоискателями. На нем оказались кирпичи с печатью Набонида. Многие были разбросаны как попало, однако часть кирпичей все еще оставалась на прежнем месте. Это были куски вымостки какого-то разрушенного до основания сооружения. Так как вымостка выходила на поверхность, от стен здания, естественно, ничего не осталось, но мы подумали, что фундамент стен, возможно, уцелел и поможет нам восстановить хотя бы наземный план. Пробные траншеи, действительно, позволили обнаружить ниже вымостки кирпичную кладку. Но тут, к нашему величайшему удивлению, выяснилось, что вместо нескольких рядов кладки фундамента стены уходят очень глубоко — на шесть с половиной метров ниже современного уровня почвы! К счастью, работа здесь оказалась нетрудной: потребовалось лишь удалить массу совершенно чистого песка, заполнявшего здание. Когда это было сделано, перед нами предстало сооружение, которое с первого взгляда можно было принять за обычный храм вавилонского периода. Оно так хорошо сохранилось, что мы даже накрыли его тростниковой крышей, не столько ради вящего эффекта, сколько для защиты от песка. Теперь в него можно было войти и не почувствовать пролетевших над ним столетий.
Стены храма сложены из кирпича-сырца, облицованного снаружи почти метровым слоем обожженного кирпича. Вдоль юго-западной стены шла внутренняя сквозная анфилада комнат с выходами наружу в обоих ее концах. Проход из анфилады вел на передний двор в юго-восточной части храма. Здесь возвышался большой кирпичный алтарь или стол для приношений. Еще два таких же стола для приношений стояли по обеим сторонам широкого прохода на внутренний двор. Здесь, в середине, тоже был кирпичный алтарь и стол для приношений. Позади располагалось само святилище еще с двумя столами и массивным кирпичным пьедесталом в нише задней стены, на котором, очевидно, стояла статуя бога, а за нею находилась комната оракула. На обожженных кирпичах алтарей, столов и внешних стен сохранились штампы Навуходоносора: это свидетельствует о том, что храм построил именно он. План здания обычный. Стены были выровнены глиняной обмазкой и побелены. Побелка превосходно сохранилась. В общем все казалось обычным и нормальным за одним небольшим исключением: святилище храма было слишком уж скромным. Но, в действительности, здесь многое требует разъяснения.
Например, почему побеленные стены не имеют фундамента? Они стоят прямо на песке; побелка просочилась ниже и пропитала слой грунта. Почему здесь нет ни пола, ни вымостки? Мы углубились до того места, где стены кончаются, и просто выровняли песок на этом уровне. И почему в песке не было никаких слоев, никаких напластований? Одинаково чистый песок заполнял все здание до самой вымостки Набонида, уложенной на шесть с половиной метров выше уровня первого «пола». Но больше всего поразило нас внутреннее убранство храма. Алтарь, пьедестал для статуи и столы для приношений первоначально были выложены на обычную высоту: столы возвышались на 45 см, алтарь — около метра. До этого уровня кирпичи уложены правильно и аккуратно. Но выше на них громоздится весьма неровная кирпичная кладка, доходящая до верхнего края окружающих стен. Она превратила обычный продолговатый и узкий алтарь на переднем дворе в какую-то перегородку, а алтарь на внутреннем дворе — в кирпичную колонну. Конечно, возлагать на них дары и совершать жертвоприношения было уже немыслимо. Все это, естественно, требовало объяснения.
В одном из древнейших текстов правитель Лагаша следующим образом описывает постройку храма: «Он выкопал котлован глубиною в (?) локтей, и землю он… очистил огнем. В соответствии с размерами расчистил он место, снова перенес сюда землю, в ней заложил фундамент и на нем возвел стены в десять локтей высотой. На этих стенах воздвиг он храм высотой в тридцать локтей».
Строитель нашего «Портового храма» тоже начал с рытья глубокого прямоугольного котлована. На дне его он разбил план храма и возвел стены соответственно на высоту более шести с половиной метров. Эти стены были тщательно оштукатурены и выбелены. Из обожженного кирпича были сложены столы для приношений, алтарь и пьедестал для статуи, в дверных проходах укрепили двери и накрыли все здание временной крышей, очевидно, такой же, как наша, — из стропил и циновок. В верхней части стен мы нашли отверстия для поперечных балок, которые поддерживали эту кровлю. Затем здесь, несомненно, совершили церемонию освящения здания перед установленной на пьедестал статуей бога. После этого крышу сняли, и все здание было заполнено песком. Выброшенную из котлована землю нельзя было очистить, потому что здесь в стенах города она крайне засорена всяким мусором. Но ее превосходнейшим образом заменил чистый песок. По мере засыпки здания рабочие укладывали на алтарь и столы кирпичи, — этим и объясняется неровность кладки. Когда же все было заполнено, на поверхности остался как бы наземный план храма: верхушки стен и внутренние детали его лежали вровень с утрамбованным песком. И тогда началась завершающая стадия строительства. Песок замостили обожженными кирпичами. На стенах, превратившихся теперь в фундамент, возвели новые стены. Если пропорции, указанные в древнем тексте, были соблюдены, стены достигали высоты восемнадцати метров. А на выступающих кирпичах, нагроможденных на нижние столы и алтарь, сложили в храме новые столы для приношений и новый алтарь. Это уже был храм, где люди поклонялись богу и совершали жертвоприношения. Его особая святость определялась тем, что храм был точной копией настоящего, недоступного для людей дома бога и зиждился на его стенах. Алтарь, на котором жрец совершал жертвоприношения, был особенно свят, ибо он составлял одно целое с алтарем, скрытым в подземном святилище.
