Может быть, мы излишне подчеркивали практический элемент в истории возникновения рассмотренных нами многочисленных списков. Но такое истолкование, на мой взгляд, проще и больше отвечает основным особенностям этих списков, чем квазимифологическая теория Ordnungswille (''стремление к порядку''), согласно которой писцы, создававшие списки, руководствовались желанием ''организовать'' окружающую их вселенную, регистрируя все, что они видели вокруг, и описывая результаты своих наблюдений в узких колонках на глине [34]. Столь же необоснованным представляется утверждение о том, что списки слов с названиями растений, животных и камней были как бы первичными курсами ботаники, зоологии и минералогии. Такие утверждения порождены сегодняшней обстановкой, когда чуждая нам цивилизация обязана иметь ''научные'' достижения, чтобы считаться заслуживающей изучения. Вот почему к изучению этих многочисленных и разнообразных списков следует подходить так же, как и к другим явлениям культуры, усматривая в них те же наслоения, то же предпочтение добавлять и усложнять (вместо того чтобы вносить структурные изменения), которые можно видеть, например, в месопотамских юридических правилах, в развитии вотивных надписей или в архитектуре храмов. Короткий и простой по структуре образец письма служил писцам для того, чтобы передавать разнообразное и сложное содержание. Форма не влияла на содержание и не определяла его; она являлась только способом выражения. Образец становился формой, в которую отливалось последующее развитие. О результатах использования каждого из них можно судить, лишь сравнивая достигнутое с исходным образцом. Любой другой подход может создать запутанную и неясную картину.
Ранее уже говорилось о свидетельствах ''политической'' двуязычности Месопотамии безотносительно к научной стороне этого явления. Традиционная двуязычность месопотамского писца сохранялась благодаря обучению, при котором активно использовался шумерский материал. Интерес к шумерской грамматике и лексикографии эффективно поддерживался усиленным использованием этого языка в религиозных текстах. Традиция составлять шумерские тексты с межстрочным аккадским переводом также способствовала сохранению двуязычности. Переводы шумерских текстов вначале писались в виде глосс (более мелкими знаками) под шумерской строкой или в свободных местах, оставшихся в строке, а позднее отдельными строчками под шумерским текстом и лишь изредка - на обратной стороне таблички. Эти переводы далеко не всегда точны, но их значение для изучения шумерского языка было замечено уже давно. Несмотря на это, все еще нет систематического исследования текстов этой категории, хотя они представляют важное лингвистическое достижение древних месопотамских писцов. Тексты эти либо религиозные по характеру и назначению, либо ''магические''. Такова, например, обширная серия, которая называется ''Злые духи'', и другие подобные сочинения. Шумерская поэзия переводилась очень редко (сочинения Lugale melambi nergal и Andimdim). Столь же редко снабжались аккадским переводом многочисленные коллекции шумерских поговорок.
Творчество
Приступая к изучению творческого начала в чужой литературе, мы сразу же сталкиваемся с трудностями, поскольку читатель знаком в лучшем случае лишь с ограниченным числом хорошо известных, многократно переводившихся текстов. Отказавшись от перечисления разнообразных литературных форм, бытовавших в Месопотамии, и составления своего рода переводной антологии литературных отрывков, я вынужден избрать трудный путь исследования художественных средств и набора поэтических тем. Этот путь не даст нам исчерпывающего ответа на вопрос о природе и целях творчества, однако позволит читателю составить все-таки какое-то представление о сути явления.
Если любые клинописные тексты, связанные не только с передачей информации, отнести к числу ''литературных'', то их можно разделить на две основные группы. В одну войдут собственно ''поэтические'' произведения, для которых характерно определенное содержание и круг тем, а также ограниченный и строго формализованный набор выразительных средств. Другая группа будет менее четкой, поскольку признаки, по которым объединяются входящие в нее тексты, не столь очевидны, а правила, которым они подчиняются, не столь жестки.
Сначала обратимся к произведениям первой группы. Они различны по происхождению, тону и назначению, но их объединяют такие общие черты, как ритмическая организация основных синтаксических единиц (предложений и частей предложений), организация структурная, т. е. объединение стихов (или предложений) в короткие (двустишия) или более длинные (четверостишия, строфы) группы, особый поэтический словарь и круг тем. Благодаря ритмической организации предложение делится на части, от четырех до шести-семи слов в каждой; система ударений при этом такова, что в каждом стихе - два полустишия, разделенных цезурой, которую писцы зачастую старательно указывают, оставляя промежуток в строке. До сих пор остается неясным, какой принцип стихосложения, тонический или силлабический, лежал в основе ритмической организации слов или словосочетаний в стихотворной строке (возможно, что использовались оба). Ни полустишия, разделенные цезурой, ни парные строки двустишия не связаны аллитерацией или рифмой, хотя составляют единое целое: связь осуществляется здесь лишь на смысловом уровне. Смысловое содержание каждого стиха, как правило, повторяется дважды в параллельных, разделенных цезурой полустишиях - прием, известный под названием parallelismus membrorum. При этом обычно первый член (полустишие) формулирует заданную мысль в определенной ритмической манере, а второй повторяет ее в ином словесном оформлении, используя более ярко выраженную ''поэтическую'' лексику, т. е. менее употребительные слова или слова с несколько неожиданными ассоциациями. Этот нехитрый принцип может быть распространен на полустишия в пределах двух, а для достижения особого эффекта и много большего числа строк. Цель этого приема - объединить стихи, усилив их поэтическое звучание с помощью сходных формулировок одного и того же (а иногда и противоположных) высказывания. Например:
Когда наверху - небо названо не было, Внизу земля - не имела названья
ИЛИ
Даже боги испугались потопа, Отступили, поднялись к небу Ану;
Улеглись снаружи, как псы, свернулись.
Иштар кричит, как женщина в родах,
Госпожа богов стонет - та, чей голос прекрасен.
Поэтическое впечатление создается сразу от воздействия ряда факторов: тщательным распределением информации между небольшими смысловыми единицами и повторением и противопоставлением этих единиц в общей схеме произведения. Все это подкрепляется подбором слов, отличающихся либо семантическими нюансами, либо редкими и искусственными формами. Кроме того, мы не в состоянии уловить многие поэтические эффекты, достигаемые модификациями глагольного корня, нахождением оригинальных средств при образовании существительных, использованием усложненной синонимики, когда автор подбирает не только слова, но даже слоги. Эту динамичность в выборе значений и очарование, производимое разнообразием и богатством словаря, сплавляет в поэтическое единство организующий ритм поэмы. Как уже отмечалось, нет возможности показать те элементы, которые создают этот ритм, но он явно используется на двух уровнях: внутри строки образцом служит структура, при которой большая нагрузка (и больше слов) приходится на вторую половину строки; в построении строфы строки связываются по две и более подчеркивающим эту связь ритмом. При этом мы часто наталкиваемся на явное отклонение от нормы, которое невозможно объяснить логически, но которое помогало удерживать внимание слушателей. Мы не можем также сказать, применялись ли эти и другие отклонения от ритмической структуры специально, или считались допустимыми, или, может быть, их сглаживали, когда читали поэму вслух. Вопросы такого рода связаны с фонетической ролью ударения, с количественной долготой гласных в разговорном языке и с историей рассматриваемого поэтического жанра. Предназначались ли эти поэмы для чтения или их должны были петь? Исполнял ли их певец в сопровождении музыкальных инструментов, или без него, или, может быть, с хором? Дополнительные трудности возникают, если в поэтической традиции Месопотамии существовала дихотомия - шумерская поэтическая форма и содержание, резко отличные от аккадской поэзии и даже от поэзии общесемитского происхождения. Вот почему следует сосредоточиться скорее на характеристике, чем на истории возникновения месопотамской поэзии.