31. См.: Gelb l. ]. New Light on Hurrians and Subarians. - Studi orientalistichi in onore di Giorgio Levi Delia Vida. Vol. I. Rome, 1956, с. 378-392.

32. См.: Barnett R. D. Ancient Oriental Influences on Archaic Greece in the Aegean and the Near East. - Studies Presented to Hettie Goldman. Locust Valley, N. Y., 1956, с. 212-328; Dundabin T. J. The Greeks and Their Eastern Neighbours: Studies to the Relations Between Greece and the Countries of the Near East in the Eighth and Seventh Centuries B. C. L., 1957; Heick W. Die Beziehungen Дgyptens zu Vorderasien im 3. und 2. Jahrtausend v. Chr. - Дgyptische Abhandlungen. 5, Wiesbaden, 1962 (2nd ed. 1971); Kantor Hйlиne l. The Aegean and the Orient in the Second Millennium B. C. Bloomington, Ind., 1947; Labat R. Le rayonnement de la langue et de l'йcriture akkadiennes au deuxiиme millйnaire avant notre иre. - Syria. 39, 1962, с. 1-27; Nougayrol J. L'influence babylonienne а Ugarit d'aprиs les textes en cunйiformes classiques. - Там же, с. 28-35; Borger R. Ausstrahlungen des Zweistromlandes. - JEOL. 18, 1965, с. 317-330.

33. См.: Virolleaud С. - JA. 238,1950, с. 481-482; Dussaud R. - Syria. 27,1950, с. 376; Cross Frank Moore, fr., Lambdin Th. 0. A Ugaritic Abecedary and the Origins of the Proto-Canaanite Alphabet. - BASOR. 160, 1960, с. 21-26.

Книга Бытия. XI, 4

При рассмотрении общественного строя Месопотамии бросается в глаза тот факт, что стратификация общества была четко обусловлена экономическим статусом - это не относилось, разумеется, к царю, занимавшему особое положение, и к рабам, которые во все периоды были немногочисленны и находились в собственности у частных лиц. Однако в ряде случаев - применительно к отдельным регионам и периодам иноземных влияний - это утверждение потребует некоторых уточнений. Следует особо отметить отсутствие класса воинов, нередко возникающего в результате иностранных завоеваний. В Вавилонии на исходе II тысячелетия до н. э. отношения, напоминающие ''феодализм'', существовали только между лицами, находившимися на царской службе. Более того, для ученых людей и жрецов тоже не было специального статуса (если не считать таковым саму принадлежность к святилищу), и мы не знаем ни о каких конфликтах между священнослужителями и мирянами. Ниже мы расскажем подробнее о положении царя и остановимся в этой связи на различиях между Вавилонией и Ассирией.

Социальная структура

Существовала определенная разница между рабами, принадлежавшими частным лицам, и сервами, которыми владели ''великие организации'' - дворец и храм. Рабы частных лиц либо рождались в доме господина, либо покупались им, либо - что случалось не часто - в рабов обращали военнопленных, которых распределяли между воинами в качестве добычи. Иногда рабами становились несостоятельные должники, их жены и дети. Ввозились и чужеземные рабы - главным образом рабыни, ценившиеся за искусность в ремеслах и другие качества. Рожденные в доме рабы, как и рабы - уроженцы Вавилонии, по-видимому, были на особом положении, по крайней мере в старовавилонский период. Мы не знаем, существовали ли законы, защищающие рабов от дурного обращения со стороны хозяев. Сравнительно редко упоминаются и беглые рабы [1]. Обычай усыновления рабов (такой раб должен был позаботиться о своем хозяине в старости и похоронить его надлежащим образом, за что и получал свободу) заставляет предположить, что отношения между рабом и владельцем основывались на доверии и взаимных обязательствах. Это явственно подтверждается и использованием терминов ''хозяин'' и ''раб'' в религиозной литературе, где они выражают аналогичный характер взаимоотношений между человеком и божеством. Клеймение рабов в ранние периоды было редким явлением: им только брили головы особым образом. Исключение составляли рабы, постоянно убегавшие от хозяев. Символом зависимого положения в некоторых областях были оковы, которые рабы должны были носить, находясь за пределами дома владельца. Из старовавилонского Кодекса Хаммурапи и среднеассирийских текстов нам известно, что на юридическое положение раба существенно влияло его происхождение местное или иноземное [2]. В нововавилонский период часто упоминаются рабы, на тыльной стороне ладони которых было выжжено имя владельца, а случаи усыновления рабов становятся чрезвычайно редкими. Все это, вместе взятое, указывает на изменившийся характер взаимоотношений хозяев и рабов. Из текстов нововавилонского периода мы знаем, что рабам часто разрешалось работать на стороне, при условии что они будут платить ежемесячный оброк серебром ( mandattu ) своему владельцу. Хозяева часто отдавали рабов в обучение доходным ремеслам, чтобы таким образом поднять их ценность и, следовательно, собственное богатство.

Частные хозяйства располагали только небольшим числом рабов. Это объясняется, с одной стороны, особенностями взаимоотношений господина и раба, с другой отсутствием заинтересованности в расширении домашнего производства, характерной для жителей греческих городов. Промышленного типа производство на древнем Ближнем Востоке наблюдается лишь в крупных хозяйствах - дворцовых или храмовых. Горожане Месопотамии не располагали рынками для сбыта товаров, производившихся рабами в доме господина, - таких, как предметы одежды, плетеные корзины, гончарные изделия, - и, по-видимому, не нуждались в подобных рынках. Причины такого положения до сих нор неясны. Что касается лиц, называемых в документах царскими или дворцовыми рабами, их статус, очевидно, был совершенно иным. О них речь пойдет ниже, когда мы будем рассматривать положение граждан, пользовавшихся ограниченной свободой.

Отношения между свободными гражданами Месопотамии и их ближайшими родственниками известны достаточно хорошо, но за пределами семейных взаимоотношений мы располагаем лишь скудными сведениями. Благодаря многочисленным юридическим документам от шумерского до селевкидского периода мы знаем о правах и обязанностях индивида как отца или сына (родного или приемного), брата (из упоминаний в завещаниях) или мужа (из брачных договоров и документов о разводах). Оттуда же мы получаем информацию о местных особенностях, исторических изменениях, а также о приспосабливании юридических норм к специфике местных социальных отношений. Хотя большинство юридических аспектов семейных отношений изучено досконально, многие проблемы, касающиеся месопотамской семьи, все еще не исследованы. Аккадская терминология родства в этом смысле почти не помогает. Шумерская свидетельствует о большей сложности родственных отношений, но мы знаем еще слишком мало, чтобы проводить убедительные сопоставления или исследовать влияние на семью более древних обычаев. В целом можно утверждать, что семейная ячейка в аккадской Месопотамии была невелика и строго ограниченна, хотя в самый ранний период (а в некоторых пограничных областях Южной Вавилонии и в середине I тысячелетия до н. э.) существовало нечто вроде родовой и даже племенной организации. В нововавилонскую эпоху человек вместе с собственным именем называл имена своих предков, что свидетельствует в какой-то степени о присущем ему чувстве фамильной гордости [4]. Не случайно примерно в это время возрос интерес людей к своему происхождению, который уже раньше отмечался у представителей некоторых профессий.

Глава семьи имел одну жену; только в старовавилонский период у него могла быть и вторая, которая занимала более скромное положение [5]. Большая часть нашей информации происходит из текстов старовавилонского периода и из новоассирийских документов и царских надписей. Девственности невесты стали придавать особое значение только в нововавилонский период, насколько можно судить по немногим дошедшим до нас брачным контрактам. Это свидетельствует о том, что между старо- и нововавилонской эпохами отношения между полами несколько изменились в пользу мужчин: в ранний период женщины занимали более высокое социальное положение, могли быть писцами и выступать в качестве свидетелей. На юге при дележе родительского наследства первородный сын имел преимущество перед младшими; при этом в старовавилонский период сестрам давали приданое, а младшим братьям выделяли средства, необходимые для вступления в брак. Обычно братья сообща владели полями и садами, полученными по наследству, чтобы избежать дробления участков. В ранний период сыновья вместе с семьями часто жили в доме отца. Иноземное влияние на эту простую семейную структуру можно наблюдать на периферии страны, в таких районах, как Нузи или Сузы. Существовали также пережитки более древних обычаев, сохранившиеся и в ранней старовавилонской традиции, в частности особое положение брата матери. В то время как месопотамскую семью можно было увеличить извне только путем усыновления, периферийные тексты (от Суз до Угарита) упоминают о включении в состав семьи посторонних в качестве братьев (acloptio in fratrem) , что свидетельствует о каких-то иных социальных и экономических условиях [6].