Использование письма для регистрации того, что мы сейчас называем научными данными, началось в Месопотамии с глубокой древности и продолжалось до последних дней существования этой цивилизации. Уже в старовавилонский период имелись записи предсказателей о гаданиях по внутренним органам животных. Наблюдения над особенностями исследуемых органов в них четко отделены от истолкования, которое давалось на основе прецедентов либо выводилось дедуктивным методом. Спустя примерно тысячу лет появились столь же точные описания движения планет среди созвездий, восходов и заходов Солнца и Луны. Хотя нет никаких письменных свидетельств, мы с уверенностью можем утверждать, что подобные наблюдения позволили позже установить определенные закономерности в движении небесных тел, которые месопотамские астрономы выразили математически, что в конце концов обеспечило греческих астрономов из Александрии важной информацией.

Письменность использовалась также как средство передачи информации на синхронном уровне для составления писем, царских указов и публичных объявлений. Благодаря прочности материалов для письма в наших руках оказались тысячи месопотамских писем. Надписи публичного характера использовались в политических и юридических целях. Их наносили на каменные обелиски характерной формы (Египет, Сирия, Месопотамия) и на каменные kudurru, наиболее типичные для Вавилонии. Бросается, однако, в глаза отсутствие в Месопотамии таких надписей, как погребальные - весьма важных для средиземноморских цивилизаций. Надписи обычно содержат обращение к прохожему, называют умершего по имени и призывают не трогать памятник. Единственный такой текст, обнаруженный в Месопотамии, говорит о матери вавилонского царя Набонида. Царь от первого лица (что типично для погребальных надписей) рассказывает о жизни матери, а также сообщает в постскриптуме о ее похоронах [12]. Форма, содержание, стиль надписи настолько мало согласуются между собой в этом позднем и уникальном документе, что у нас есть все основания признать его необычность.

Значительная часть текстов, как египетских, так и месопотамских, предназначена для подготовки писцов и, таким образом, для сохранения их ремесла и традиций. Об этих текстах мы расскажем в следующем разделе главы.

К ''церемониальным надписям'' относится большее число текстов, чем ожидает читатель. Сюда следует включить многочисленные надписи из Египта и Месопотамии, не предназначенные для здравствующих на земле или по крайней мере написанные не для этой цели. Все египетские погребальные надписи (от ''Текстов пирамид'' до ''Книги мертвых''), а также многочисленные клинописные документы, замурованные в фундаменты зданий в Вавилонии и Ассирии, - конусы, призмы, цилиндры, таблички - следует отнести к этой категории. Ни один из таких текстов не был адресован современникам. Однако именно эти ''церемониальные надписи'' донесли до нас значительную часть той информации, какой мы сегодня располагаем о Египте и Месопотамии. Это же относится и к надписям, высеченным возле речных порогов на скалах и в ущельях. Главная цель таких надписей состояла в том, чтобы магически связать царя с богами. ''Церемониальное письмо'' встречается и в других случаях, где его магическое назначение также не вызывает сомнения. Примерами такого применения письменности могут служить многочисленные амулетовидные таблички с клинописными надписями и филактерии, гарантирующие здоровье и благополучие детей [13]. Размер надписей на месопотамских амулетах колеблется от кратких заклинаний против демонов до больших литературных опусов (например, ''Эпос об Эрре'', служивший для защиты дома от чумы). Те же цели преследовали египетские ''тексты проклятий'', призывающие к уничтожению перечисленных в них врагов. Изредка встречаются свидетельства о символическом акте раскалывания клинописной таблички, на которой, очевидно, был перечень грехов. Это делалось для того, чтобы освободить больного от грехов и излечить [15].

Писцы

Клинописные тексты создают уникальную возможность увидеть эволюцию системы письма. Сейчас можно проследить почти все стадии, кроме первоначальной. Для этого в нашем распоряжении более чем достаточно материалов, которые позволяют изучить палеографию, проанализировать историю письменности, динамику ее развития, тенденции к разнообразию и стандартизации, приспособление письменности к внутренним потребностям, а также адаптацию к нормам чужого языка. Таковы лишь некоторые аспекты рассматриваемой проблемы.

На начальной стадии развития шумерской клинописной системы можно лучше, чем в других подобных системах, проследить переход от логографического к фонографическому принципу письма. Бюрократический аппарат администрации должен был периодически отчитываться о перевозке товаров, сырья, скота. Применение словесных знаков (логограмм) для таких целей или для регистрации обычных торговых сделок стало столь же необходимым и, вероятно, естественным для писцов делом, как и употребление знаков для обозначения чисел и мер. Когда установилась практика ведения письменных записей, такие символы стали широко применяться для обозначения количества, качества, вида предметов, а также характера сделок. Позже, когда появилась необходимость обозначать новые предметы и материалы, а также имена собственные (личные или географические), создатели этой системы хитроумно воспользовались принятыми ранее словесными знаками для того, чтобы, соединяя их как соответствующие слоги, применять их для передачи новых слов - короче говоря, составлять фонограммы. Слоги (обычно односложные слова) прочитывались без учета их первоначального значения, которое они имели как логограммы. В результате получалась невообразимая смесь: писцы еще не отказались от использования того или иного знака как логограммы, в то же время где-то в другом месте текста эта же логограмма могла встретиться уже как фонограмма, причем ни графического, ни какого-либо иного разделения между логограммами и фонограммами не наблюдалось. Такая смешанная система с использованием одних и тех же знаков, но с различными функциями была чревата многочисленными осложнениями, которые писцы должны были преодолевать, проходя долгий и трудный курс обучения. В конце концов от этой системы пришлось отказаться. Следует, однако, подчеркнуть, что исчезновение месопотамской клинописи было обусловлено не ее природной трудностью по сравнению с более простыми алфавитными системами. Такое утверждение было бы необоснованным упрощением.

В сущности, алфавитные системы восходят к прототипу, который представляет собой адаптацию месопотамской техники письма: самые древние алфавитные символы наносились тоже на глину клинописными знаками [16]. Предшествовало ли письмо на глине более позднему написанию алфавитных знаков чернилами на пергаменте или дереве, или же глиняное письмо представляло собой один из вариантов перехода от более древнего чернильного письма к использованию глины - это не имеет принципиального значения.

Алфавитные системы начали с последней трети II тысячелетия до н. э. вытеснять клинописную, так что сохранилась она только в немногих местах. Однако она была упразднена и там. В Вавилонии клинописная система изжила себя в результате замены аккадского языка арамейским (а не соревнования с более эффективной и легкой системой алфавитного письма) и применялась позже лишь в ограниченном и непрерывно уменьшавшемся числе случаев.

В качестве курьеза следует упомянуть новый подъем в распространении поздней клинописной системы по инициативе ахеменидских правителей (VI-IV вв. до н. э.) в Южной Персии и в Сузах. Она представляла собой сложный гибрид логографических, силлабических и алфавитных элементов и, по-видимому, обязана была своим происхождением стремлению персидских царей иметь собственную ''национальную'' систему письма, отличную от используемых вавилонянами и эламитами [17]. Таким образом, можно сказать, что персидская система просуществовала какое-то время скорее по соображениям престижа, чем вследствие потребностей администрации.